У голландского сыра оказался вкус фиалкового мыла. Само мыло, якобы яблочное, столь сногсшибательно благоухает какой-то токсичной отравой, будто изначально задумывалось как химическое оружие массового поражения.
Обои, некогда украшавшие стены в прихожей, после нынешнего потопа средней тяжести частично отклеились, скрутились аки новгородские грамоты какого-то там древнего века и теперь висят так, ожидая, пока кто-нибудь ими займётся. Да только вот, не скоро до них дело дойдёт, очень не скоро. Ибо нам сейчас и без того забот хватает.
У нас ведь теперь, ко всем прочему, ещё и своё собственное Окно в Европу имеется. Оно имеет вид огромной дыры в стене - да не в какой-нибудь межкомнатной, а в той, что выходит на улицу - и ныне любовно заклеено ватманом, на котором я всё порываюсь намалевать что-нибудь злободневно-шедевральное. Это нам некие умельцы так замечательно починили трубы, если что. Да, мне и на мастеров тоже фатально везёт.

И знаете, чего мне в данный, уже почти утренний момент хочется больше всего? Сделать музыку погромче и устроить себе латиноамериканские танцы до упаду на костях здравого смысла. А ещё кофею. Не этого вашего свежемолотого, а нормального - растворимого из банки. Чёрного и обязательно с сахаром.