— Видишь ли, я не Орландина…
— Молодой человек, вы сказкой ошиблись!

Отпив из бокала, Вик бросает взгляд на привычно щёлкающие в углу часы и ухмыляется:
— Это ещё кто из нас ошибся. Кухня-то моя.
— Ой, и правда, — оглядевшись, бормочет сидящая за столом собеседница. И в отчаянии запускает пальцы в рыжие волосы. — И что теперь делать?
— Не знаю, — пожимает плечами Вик, прислоняясь к подоконнику. — Тебя тоже сожрать надо? Давай сожру.

Собеседница в ужасе мотает головой:
— Меня не надо жрать! Точнее, надо, но… Короче, я должна вспомнить одну песню, а ты — захотеть её послушать и передумать меня жрать, вот! — Оглядев с ног до головы, она вздыхает: — Но ты, наверное, не передумаешь?
— Я знаю слишком много песен, чтобы покупаться на одну из них, — ухмыляется Вик, покачивая бокалом. — И, к твоему счастью, жру только по обоюдному согласию.
— И кто-то соглашается? — прищуривается собеседница.

Ах, наивное дитя! С виду — возраста Вика, вряд ли сильно младше; и при этом даже не представляет, что некоторые люди действительно хотят быть съеденными?

Вик довольно кивает. Уточняет:
— Например, девочка, с которой вы поменялись местами.
— Так это ж её сейчас!..
— Уж скорее она. Моя девочка соглашалась только на меня и постороннего не подпустит. Не завидую тому, кто тебя жрать собирался.

Собеседница закусывает губу.

— Это неправильно — просто сидеть, пока они там…
— Давай не просто сидеть. Хочешь, налью портвейна? — Вик демонстративно опустошает свой бокал.
— Я больше по чаю с печеньками, — качает головой собеседница. И с шумом встаёт со стула. — Нет, я так не могу. Пойду их искать.

Кажется, намечается приключение? Интересное развитие событий!

Вик ставит бокал на подоконник.
— Адрес помнишь?
— Я н-не… — собеседница опускает голову. — Это было где-то рядом с заливом, мы гуляли, а потом он… Я узнаю дом! Но вот адрес…
— Тут весь город рядом с заливом, — бурчит Вик. — Ладно, пойдём, я что-нибудь придумаю. Будем спасать твоего хищника от моей маленькой девочки.
— И ничего он не… — краснеет собеседница. Зачесав пальцами волосы, представляется: — Кстати, я Таня.
— Вик. Очень приятно — или нет, не мне судить.

В прихожей Таня обувается и набрасывает куртку: надо же, и вещички с собой прихватила, когда сказкой ошибалась! — и они вдвоём выходят в вечерние сумерки.

Интересно, как-то там девочка Лена? Нашла общий язык с другим невыносимым чудовищем?

***

— Видишь ли, я левиафан… Но я тебя есть не буду! Ты не похожа на Таню и вообще… какая-то слишком маленькая!
— Мне уже двадцать три! — оскорбляется Лена. И торопливо прибавляет, надеясь, что голос не слишком дрожит: — Но есть меня всё равно не надо! Я не к тебе за этим шла!

Тот, кто назвался левиафаном, хмурится:
— То есть ты шла к кому-то, чтобы тебя съели?
— Ну да. — Лена стряхивает со стола невидимые крошки. — Обычная практика, как мне говорили.

Вик утверждал, что хтони занимаются пожиранием много лет: начали ещё до создания агентства и не собираются останавливаться. Официально, правда, это всё-таки называется не пожиранием, а проведением через хтоническую тень; «но когда ты проводишь человека через самого себя — что это, как не пожирание?».

— Не зря мама предупреждала: не лезь к людям, они страшнее всех морских тварей вместе взятых, — нервно смеётся левиафан. Беспомощно оглядывается, точно боясь, что Лена сама в пасть полезет, и предлагает: — Давай тогда чаю выпьем, раз уж ты попала в мою сказку? Или тебе сразу такси вызвать?
— Давай выпьем, — соглашается Лена. Не то чтобы сильно хочется чаю, но получится ли дойти до такси с такими ватными ногами?

На поездку к Вику она решалась часа два, не меньше, а теперь, внезапно оказавшись на чужой кухне с совершенно чужим не-человеком, — вмиг растеряла всю решимость. Хорошо, что ничего сверхъестественного не требуют: сиди да пей чай, тем более чашка с самого начала стояла под носом.

Интересно, а та девушка — как её, Таня? — хотела, чтобы её съели… в прямом смысле? Это кто ещё тут страшный?

Левиафан, отпивая из чашки, сверлит взглядом — чего хочет, болтовни? Пускай хтоням звонит, они на этом специализируются! А Лена сюда вообще не болтать ехала.

Ждёт ли Вик — или переключился на Таню: раз уж они сказками махнулись, её теперь будет жрать?..

— Может, у тебя хоть песни какие-нибудь есть? — жалобно спрашивает левиафан, подпирая голову кулаком. — Я, типа, люблю человеческую музыку, всё такое; если дашь послушать — точно есть не буду.
— Какие-нибудь найдутся, — бормочет Лена, зарываясь в спасительный телефон, который всё это время не решалась вытащить из кармана.

Слишком мрачно, слишком трогательно, слишком странно…

— О, вот, думаю, тебе понравится.

Усмехнувшись, она включает «Морского змея» Наутилуса и кладёт телефон на середину стола.

***

За Виком стелется тьма, и рядом с ним зябко даже в душном вагоне метро.

Таня рассматривает его, ничуть не прячась, — а Вик, прислонившись к дверям с надписью «Не прислоняться!», откровенно скалится. Не хочешь, мол, на зубы мои полюбоваться, представь, как ловко я могу тебя сожрать!

«Ага, щаз, — мысленно возмущается Таня. — Чтоб меня жрало чудище, у которого веки синим размалёваны?» Хотя нельзя не признать, что синие тени Вику идут. Ровно как и ледяная темнота, заметная только краем глаза, зато ощущаемая всей кожей.

Но права жрать это всё равно не даёт!

Хватит, успокойся. Вик сказал, что жрёт по обоюдному согласию и вообще готовился жрать не Таню, а другую девочку — которую сейчас жрёт Лёша. Или не жрёт: ему ведь тоже не без разницы, кого жрать, правда?

Сколько букв «ж», сколько дурацкого жужжания, забивающего голову…

— Не волнуйся, — успокаивает Вик, не отлипая от двери. — Сегодня никто никого не съест, я тебе обещаю. Вернее, — он ухмыляется, — я-то, может, и съем, а вот твой Лёша обойдётся.

Таня неопределённо дёргает плечами. Пока они здесь, в метро, — там, в квартире, может происходить что угодно. Остаётся надеяться только на благоразумие обеих сторон. И на то, что Вик действительно что-нибудь придумает и в два счёта найдёт нужный дом.

Оригинальностью идея Вика не блещет, но не зря говорят, что всё гениальное — просто. Запутанными дворами он выводит к заливу — и Таня сразу вспоминает, что именно здесь они с Лёшей ходили по камням, касались кончиками пальцев холодной воды и говорили о переменчивой погоде. А чай они отправились пить во-он в тот разноцветный дом; первый подъезд, третий этаж.

— Нам туда, — указывает Таня. И ёжится: только бы сказки не перепутались ещё раз! Впрочем, когда все четыре героя находятся в одном пространстве, куда тут путаться?

***

Стадия принятия наступает у Лёши полчаса спустя. Быстро это или нет, он понятия не имеет; просто устаёт от попыток разобраться в происходящем и переключается на вкусный чай и хорошую музыку. Тем более после пары-тройки песен Лена — появившаяся буквально из воздуха на месте Тани — перестаёт бояться и начинает говорить.

Она — тоже не местная, приехала с севера в поисках лучшей жизни; сейчас работает бариста и, так уж вышло, общается с ребятами из агентства «Хтонь в пальто». Что это за агентство? О, там работают хтонические чудовища, которые ездят к людям на разные заказы: напугать, выпить чаю, просто поговорить.

«Хорошо некоторые устроились», — хмыкает Лёша. А может, спросить номерочек да узнать, что требуется от работника? Всяко интереснее, чем каким-нибудь ночным охранником на складе торчать.

Один из хтоней, Вик, огромный шестилапый шакал, как раз сегодня должен был сожрать Лену — «нет, не прям зубами, это он просто так называет; там проведение через хтоническую тень и… в общем, это сложно объяснить». Но вместо его квартиры Лена оказалась здесь, на кухне у Лёши, потому что… Видимо, Вселенной было так угодно.

«Угодно так угодно», — пожимает плечами Лёша. И рассказывает в ответ, как вылез из залива и остался жить среди людей, — не забывая подливать чаю.

После третьей чашки в дверь звонят — а за дверью орут:
— Это я, твоя внучка, Красная шапочка!
— О, это Вик, — без единой капли удивления кивает Лена. — Откроешь?
— Нет, пускай в подъезде стоит, — фыркает Лёша.

Интересно, как-то выглядит шестилапый шакал в человеческом облике — и, главное, как он нашёл квартиру? По запаху? В огромном-то городе? Ну-ну.

Сначала Лёша получает ответ на второй вопрос — потому что вслед за Виком порог переступает взволнованная Таня. Небось оказалась на чужой кухне, как Лена, и сразу потащила на поиски. Щёки теплеют: а ведь могла бы сбежать, тем более знала, что будет дальше.

Или как раз поэтому не сбежала?

— Знаешь, почему у меня такие большие зубы? — вместо всякого «привет» прищуривается Вик, и поди пойми, шутит или угрожает.
— Знаю, — кивает Лёша. — Потому что ты хтонь. Только у меня зубы не меньше твоих.

А выглядит Вик как обычный парень: взлохмаченные волосы, чёрное пальто, наглая ухмылка. Разве что на веках синие тени — а ведь у людей обычно красятся девушки. Или хтоням так положено?

У Вика вспыхивают глаза, и темнота за его спиной сгущается в жуткое шестилапое чудище, руку протяни — откусит.

— Предлагаешь помериться длиной зубов?
— Так, никто ничем мериться не будет, — влезает между ними Таня, и Лёша на всякий случай притягивает её к себе: мало ли что стукнет в голову этому шакалу? — Вик, забирай свою девочку и поезжай домой. У вас своя сказка, у нас — своя.

Даже не пытаясь спорить, Вик заглядывает в кухню:
— Слышала, моя девочка? Пойдём. Я как благородный рыцарь спасаю тебя из пещеры этого чудовища…
— …и увозишь к чудовищу более жуткому, — в прихожую выходит Лена. — Я согласна.

Она шнурует кроссовки, надевает куртку и улыбается:
— Спасибо за чай.
— Спасибо за музыку, — кивает Лёша и в ответ на удивлённый (или ревнующий?) Танин взгляд пожимает плечами: коротали время как могли.

Но это, конечно, всё равно было не то и не так. С Таней даже музыка звучит немножко иначе, словно нежнее, и пробирает с куда большей силой; и он, морская тварь, чувствует себя как никогда человеком.

Кто б мог подумать, что хорошая компания настолько важна.

Заперев дверь за Виком и Леной, Лёша устало потирает глаза и предлагает:
— Давай просто посидим на кухне? И никто никого не будет есть, даже на словах.
— Вик мне ровно это пообещал: что сегодня никого не съедят, — полусонно кивает Таня.

Но вместо кухни они почему-то идут в спальню, падают на кровать и молча лежат, прижавшись друг к другу. В конце концов, оба знают, что будет дальше по сюжету сказки, так почему бы не пропустить кучу лишних слов и движений?

Таня поглаживает пальцы: «Я боялась тебя не найти». Лёша утыкается носом в её макушку: «Я боялся тебя потерять».

Хорошо, что всё обошлось.

Интересно, а Вик и правда сожрёт — вернее, проведёт через хтоническую тень, — девочку Лену? Вот у кого-то развлечения!

…Надо было всё-таки попросить номер агентства: никогда не знаешь, где тебе повезёт.