— Всё-таки надо было его сожрать!
— Фу, какие ужасы ты говоришь!
— Вот-вот. Слова поприличнее подбирай: не сожрать, а съесть...
— Употребить в пищу!

Черти рассыпаются по вагончику, скидывая куда попало куртки и сапоги. Кто-то достаёт пластиковые стаканчики, кто-то в четыре руки раскладывает диван, а кто-то вытаскивает из пакета целую пригоршню конфет и запихивает в рот, кажется, прямо с фантиками — исключительно чтобы остальных посмешить.
И грим, конечно, никто и не думает смывать: нравится им быть чумазыми и страшными.
Главный вздыхает с улыбкой: давным-давно выросли — а ведут себя как юные чертенята! И правильно делают. Чего интересного во взрослых серьёзных чертях?..

— Напоминаю: детей мы не едим, — старательно насупив брови, Главный грозит пальцем. — Мы же в городе, здесь надо вести себя прилично!
— Да не очень-то и хотелось... — тянут черти, каждый — из своего угла.
И переглядываются с хитрыми улыбками.

— Городские дети хилые какие-то...
— Кожа да кости!
— Их есть совсем не хочется.
— То ли дело деревенские...

Смеются они так дружно, что сердиться не хочется — даже в шутку. Ясно же: дурачатся, образ жутких чертей поддерживают. А дети им не нужны: конфеты гораздо вкуснее.
А к конфетам — чай с мёдом; вон, разливают по стаканчикам и добавить горький травяной настой не забывают. Можно теперь забраться на диван, сбиться в кучу и думать о чём-нибудь хорошем, непременно ожидающем в новом году...

Правда, куртки да сапоги всю картину портят: не дело это — новый год в бардаке встречать. И можно окликнуть чертей, мол, кто беспорядок устроил — тому его убирать; а можно...

— Эй, почему не попросил-то, мы бы сами убрали!
А Главный пожимает плечами, развешивая куртки по крючкам и расставляя сапоги у коврика. Ему несложно — а черти пусть отдыхают. Они сегодня хорошо поработали, весь день людей на площади развлекали. Молодцы.

На улице грохочут фейерверки — а ведь до полуночи ещё около часа, вот нетерпеливые...
Первое время городской шум утомлял: очень громко живут люди, на болотах было куда тише. Но если хочешь остаться — надо привыкнуть.
И сейчас гул машин и чужие разговоры уже не сводят с ума и не мешают спать; и толпа заставляет лишь поморщиться, но не бежать прочь, в безлюдные места. Влились в городскую жизнь, подстроились под незнакомый ритм, и хоть порой вспоминаются родные болота — возвращаться туда не хочется.
В городе лучше. Особенно — всем вместе.

Стоит разлечься на диване — черти протягивают стаканчик с чаем и устраиваются рядом всей кучей. Прижимаются по бокам, укладываются на колени, хвостами поглаживают — благодарят как будто.
Ещё бы не благодарить: это он их в город вытащил. Вернее, сначала на болотах отловил — юными и не способными на пакости (жаловались дружно: «У нас душа к пакостям не лежит!»); оставил у себя, вырастил, воспитал — а уже потом предложил в город податься.

Эх, сколько он в своё время людям крови попортил! Если б не наскучило — быть может, стал бы самым известным чёртом.
Но пакости только первые несколько раз веселят. Чем дальше, тем сложнее что-то новое придумывать; да и не радует это новое. Ну покричит человек, ну посердится, ты посмеёшься немного — а потом что? Каждый день вспоминать, как однажды кому-то навредил?
Скучно.

То ли дело помогать!
Вот сегодня ребятёнка маме вернули — и на душе тепло, и думать об этом приятно.
В городе для помощи раздолье: столько людей, за раз всем не поможешь. Некогда скучать.

— Что-то мне подсказывает, — бормочет Главный, — что ребятёнок к нам ещё придёт.
— Зачем? — удивляется первый чёрт. — Мы же че-ерти, к нам стра-ашно приходить.
— Вот-вот, — поддакивает второй. — Чаем его напоили, конфетами угостили, маму нашли... Что ещё нужно?
А Главный, отпив чаю, пожимает плечами:
— Чуйка у меня на таких детей. Уж очень этот ребятёнок любопытный; столкнувшись с чудесами, наверняка захочет побольше о них узнать.
— Любопытный, — кивает третья. — И бесстрашный. Будем, значит, после Нового года его ждать...
— Главное — конфетами запастись! — смеётся четвёртый. — А то чем же гостя дорогого угощать?

Медовый чай с травяным настоем прекрасно восстанавливает силы. Но Главный не спешит вскакивать и куда-то бежать; отставляет пустой стаканчик и обнимает чертей. И хотя руки всего две, черти жмутся так тесно, что получается обнять всех.
— Как же я вас люблю...
— Мы тебя то-оже! — дружно отвечают черти. И щурятся — рогатые, хвостатые, но легко вписавшиеся в городскую жизнь.
Наверное, сейчас люди ничему не удивляются и ничего не боятся.
Что ж, тем проще.

Где-то неподалёку снова запускают фейерверк, судя по грохоту и отблескам в маленьком окошке вагончика. Теперь — самое время: до полуночи десять минут.
Первый Новый год в городе, среди людей — до чего волнительно!
Кто б мог подумать, как повернётся их судьба — чертей, не желающих делать пакости.

— Может, ещё чаю?
— А давайте. И настоя побольше: праздник же!

«Спасибо, что принял нас, город, — думает Главный, потягивая чай с травами. — Надеюсь, позволишь и остаться навсегда».

На площади гремят фейерверки. Черти жмутся по бокам и шуршат конфетами.
Часы, наверное, давно пробили полночь.
Вот и Новый год.

Интересно, когда же придёт этот смешной ребятёнок — и чего он захочет от страшных чертей?..