.. была я здесь в последний раз( Печально, но факт. Учебная "удавка" затянулась по самое "не хочу", каникулы и те прошли в школьных стенах. А всё экзамены... учитесь, учитесь и учитесь! Нет, я понимаю, те 90 баллов, которые мне нужно будет набрать стоят того, но хочется в конце концов и просто полежать на диванчике с книжкой, погулять по осеннему парку и просто подышать воздухом. Что ж... быть может, когда-нибудь перепадет таки и мне подобная участь.

Зато терпение дало трещину :-) И я снова ем шоколад. Пока что молочный ибо другого нет, но завтра все ж поскачу после школы в магазин и куплю пару плиток темного, такого, чтобы сахара по минимуму. Надо ведь хоть в чем то себе НЕ отказывать))

В общем, не прощаюсь, но пропадаю на неопределенный срок. В ноябре завершается первый семестр, и гонять нас будут по всему периметру розы ветров) А как же?) Первая оценка в последнем году... всё за чистенький аттестат) Так что, до свидания (очень надеюсь, что скорого)))

P.S. Вернусь обязательно...;-)

Здесь светлый берег окаймлен
Крутой скалой, волною белой
Здесь чайка на валун присела
На море смотрит ясным днём.

Здесь, кажется, живёт волшебный
Неповторимый аромат.
Им всё здесь дышит совершенно
Каждый бульвар и каждый сад.

Здесь розмарин, и вишни цвет,
И лепесков злата нарцисса
Эфир, благоуханный свет
Живёт на протяженьи лет,
Цветёт и пахнет он душисто.

Здесь город славных мастеров
Творящих духом ароматов,
Здесь блики хрусталя и злата
Подобно зеркалам богов
В далеких солнечных палатах.

Как бы сказать?... Ничего) Почти ничего. Очень не люблю обнаруживать, что давно не писала в дневник и писать в общем то и не о чем. Сразу возникает чувство, будто живу в каком то безвременье, где нет никаких событий.
Чтобы уж как то разнообразить, решила сменить фон. Хотела сделать что-нибудь яркое с красными кленовыми листьями, но мне не понравилось. Так что, теперь царят здесь чашечки и кусочек лайма на блюдечке (и кажется листок мяты).

Может быть, слишком долго отдыхала, что совсем разучилась наслаждаться выходными. Вернее я ими наслаждаюсь по ночам и по утрам. когда можно просыпаться хоть после обеда, что я сейчас и делаю) Зато остаток дня совершенно некуда деть( Просто нечего делать. Немного, тем не менее, учиться ещё и в субботу желания нет ни малейшего. Ладно... посмотрим, что из этого выйдет:-)

P.S. Одинокие деревья в ночную пору.. как они прекрасны.

Где ни взглянешь – всюду камни,
Только камни да сосна...
Отчего же так близка мне
Эта бедная страна?

Здесь с природой в вечном споре
Человека дух растет
И с бушующего моря
Небесам свой вызов шлёт.

И средь смутных очертаний
Этих каменных высот
В блеске северных сияний
К царству духов виден вход.

Знать, недаром из Кашмира
И с полуденных морей
В этот край с начала мира
Шли толпы богатырей.

1893

P.S. На фото Кафедральный собор Упсалы. Ещё одна из красот Швеции:-)

Фраза, принадлежащая одному из ключевых персонажей моего романа, который последнее время встал в ступор из-за нехватики времени у меня и работоспособности у компьютера. Хитрая машина упорно не желала работать, выдавая сообщение о неполадке операционной системы. Тем не менее, кто бы мог подумать, что сей фраза окажется настолько пророческой для меня самой. Стоило только сделать обложку и отредактировать всё, появился сожженый неведомо как диск с ценной информацией. После его практически чудесной откачки, компьютер и вовсе скрылся за синем экраном смерти. Но, слава богам, ничего страшного не произошло) Всё оказалось в полном порядке, и теперь я снова с вами:-)

Зато куда более подходящей эту фразу можно назвать по отношению к учебе) В принципе,я была готова, что будет не просто, но извините, не со 2 же сентября! В общем недельки через 3-4 ждут нас большие и страшные тестирования по 11 предметам. Готовиться к ним тоже надобно примерно до 11 часов вечера( Так что не ленимся и работаем-работаем-работаем:)

Завершение уже наконец этой обложки:-) Той самой, которую я сделала, но потом вспомнила, что исходный размер фотографий в фотошопе очень маленький. В общем, теперь надо увеличить моё художество примерно в 20 раз( и при этом чтобы качество не пострадало, что невозможно...из всех рассмотренных мною вариантов, самый легкий, по-моему, это позвонить самому Мизогути-сану в Японию (чьей картиной я воспользовалась))) и попросить ту же самую работу, только в большем формате)))... Ладно, придумаю что-нибудь. В конце концов, менять изображение не хочется.. оно слишком сильно подходит, как, собственно и все его картины. Вообще такое чувство, что мы спит и видим одинаковые сны. Только он воспроизводит из в графике, а я - в литературе.
Отнести надо уже на этой неделе, ибо потом времени уже не будет. Последние четыре дня бросаем на поиски сей задачки...

 

Ваш тёмный покровитель - Дый

Сродни Аиду, властитель подземного царства мёртвых. Устанавливает связь поколений.

Пройти тест

"Nattens Vandrare" ("Ночной бродяга")

Ревело, озлобившись, синее море
Ревело и волнами, скалам на горе,
С яростью жгучей гналось за ветром,
За берегом черным, за пасмурным небом.

Во тьме лишь дорога, что узкой петлею
Вьется у берега снежной тропою.
Мчится мой конь к горизонту стрелою,
И воет вожак - гонит стаю за мною.

И ветер, и грозы... для всех я - добыча,
Рычит серый волк, его голод безличен.
Хоть крепок мой конь, лёд, как сон, он не вечен
Но эта погоня может стать бесконечной.

Что было, что будет - неведомо мне.
Трещит ремешок у седла на коне.
Тут берег морской, припорошен снежком
И кружится мир сумасшедшим волчком.

Умчался мой конь, унеслись крики стаи
Одно только эхо сквозь тьму долетает.
Упала на снег, на приливные волны
Лежу и на небо смотрю я безмолвно.

Прохладные воды меня обнимают
Куда всё пропало, где скрылось - не знаю.
Мне звезды кивают сиреневым светом
И воет волчонок, средь вереска где-то.

В колонках играет - Acid Black Cherry - "Hatsukoi"

Никогда ещё так не жалела, что не умею обращаться в фотошопом как положено. Вчера ходила в типографию - хочу книжку сделать)) Вот теперь обложку надо делать, желательно приличную и красивую, а для меня тонкости фотошопа есть полная китайская грамота. Душа хочет прекрасного, а руки на столь прекрасное неспособны, к сожалению. Хотя, все равно попробую... может быть получится какая-нибудь смесь бульдога с носорогом:-)

P.S. К вопросу о предыдущем посте.. не помогли ни Ревалгин, ни сон. Похоже, это легкая форма болезни, которую мне до завтра просто необходимо вылечить. Так что сегодня сплю с теплым компрессом)... и, конечно, лечебными рунами)

В колонках играет - An Cafe - "Meguriaeta Kiseki"

“Я не люблю улицы Каира…” – Примерно к подобному выводу я прихожу после полуторачасовой прогулки по одной из них. Палящее солнце, жар земли, обжигающий ступни даже сквозь тонкие сандалии, шум и суета вокруг, крики торговцев, расхваливающих свой товар – всё это нагнетает уныние и немного разочарование.
Медленно и вяло я приближаюсь к концу улицы, даже не глядя в какую сторону она ведет, и по пути ли мне. Неимоверное желание выбраться из этой базарной суеты само собой толкает меня в сторону.
Солнце припекает все сильнее. Теперь мне стоит пожалеть о минутах, проведенных в прохладном номере отеля и опрометчивом, черт побери, желании выбраться в город. Осталось пройти еще несколько грубо поставленных, видимо, в крайней спешке, палаток и хотя бы шум останется позади. Хотя дорога ровная, я каким-то образом умудряюсь споткнуться и налететь на какого-то прохожего. Им оказывается мальчишка-подросток, стоящий у выхода.
Тем не менее, я даже не успеваю открыть рта, чтобы извиниться. Мальчик дергается и хватает меня за руку, что-то испугано бормоча. Говорит ли он на арабском, или на ином другом языке, мне не удается разобрать ни слова: он слишком нервничает и заикается. Тут же он вмиг срывается с места и уносится в толпу, а моей руке остается какой-то холодный предмет.
Проводив юнца недоуменным взглядом, я поднимаю ладонь. Мальчишка оставил мне необычный иссиня-черный камень, с виду напоминающий обсидиан (а может быть, это он и есть). При этом камень весьма странной, правильно округлой формы – маленький черный шарик.
«Нужно выбросить…» - Тут же отзывается бдительное подсознание, подозревая в нем нечто неладное.
Однако что-то в камне кажется смутно знакомым, даже родным. Будто, если выброшу его, выброшу и частичку себя. Все же что-то призывает оставить его. И я оставляю…
Напоследок я оборачиваюсь на шумную толпу, надеясь увидеть увиливающего в людской поток парнишку. Однако улица пуста… Пуста, словно была только что покинута всеми по непонятному разумению: раскачивались висящие бусы, которые только что рассматривала какая-то дама, звенела упавшая и катившаяся под лавку монета. Та самая монетка, что по случайности или по рассеянности была выпущена из обычно цепких рук какого-то торговца. Рынок опустел. Не осталось ни единой живой души за моим исключением.
«Что же это?» - Мелькает в голове одна и та же мысль, а глаза пристально наблюдают за круглым камешком в руке. Не стал ли он причиной этому недоразумению? Ибо люди сами по себе не пропадают.
В естественной неуверенности я делаю шаг по направлению к опустевшему рыночному ряду. Внезапной волной на глаза опускается тьма, и первое, что приходит в голову это солнечный удар. Однако нет ни головокружения, ни тошноты. Словом, все как обычно… только темно. И темнота невольно навивает воспоминания всё о том же загадочном камне, который мне вручил базарный мальчишка, и который, кстати говоря, растворился в воздухе. В руке пусто, камня нет…
На ощупь я пытаюсь схватиться за что-нибудь поблизости, но как назло ничего не попадается под руку. Пока, наконец, ладонь не ощущает холодную каменную поверхность, осыпанную песком. В ту же секунду, тьма спадает с век, словно повинуюсь неведомому велению, и я оказываюсь, судя по всему, в достаточно древнем помещении. Стены расписаны богатыми рядами иероглифов, большинство которых выглядят совсем не истлевшими временем, по углам расставлены сосуды различных размеров. Похоже, что там благовония – в коридоре, где я нахожусь, царит довольно резкий и специфичный аромат, который обычно характерен для эзотерических салонов. Высоко, почти под потолком вырублены крайне узкие квадратные окошки, сквозь которые пробивается яркий дневной свет и слышится отдаленное гудение толпы. Единственно, что не желает вписываться в явную древнеегипетскую обстановку – это грубо сваленная у середины стены груда досок. Края дерева достают до потолка, отчего он, видимо, и осыпается мелким песком.
Едва ли не в полнейшем недоумении (часть которого компенсируется крайнем интересом и любопытством) я медленно продвигаюсь вдоль стены. После прогулки по душному рынку под яростным солнцем, подземелье, (почему-то хочется назвать его именно так, хотя окружающая обстановка не ведает ни затхлости, ни сырости) с его прохладой и на странность свежим воздухом, представляет довольно привлекательное место.
Коридор оканчивается шикарной аркой. Она выпилена из дерева и украшена золотистой резьбой и даже при почти полном отсутствии света, за исключением того, что проникает в окошки, выглядит, по меньшей мере, потрясающе. Покинув коридор, я попадаю в не менее просторный, но намного более освещенный зал. Огонь тысяч факелов, украшающих стены в несколько причудливых рядов, мерцает ярче дневного, на мгновение меня ослепляя. Как только глаза привыкают к резкой смене освещения, я снова поднимаю лицо, чтобы осмотреть помещение.
Стены, отделанные каким-то неизвестным мне деревом ярко-красного, как кровь, цвета, окаймляют комнату по большому кругу. Может быть, это зал предназначен для очень крупных мероприятий, когда собирается большое количество людей. Однако “домашняя” атмосфера, безраздельно царящая здесь, заставляет усомниться в этом предположении. Повсюду расставлена всевозможная мебель: это несколько искусно сделанных диванов и столок. На полу в хаотичном порядке разложены красивые красные ковры, некоторые даже поверх других, однако это ничуть не портит вид зала, а наоборот, делает его более близким.
Немного обождав и осмотрев эту красоту, я нерешительно прохожу на середину зала, стараясь ступать осторожно. Перед этим я снимаю обувь и оставляю сандалии около арки. С первым шагом всё вокруг преображается. Повсюду мелькают призрачные силуэты, становящиеся всё более видимыми с каждым моим шагом. Колонны, находящиеся по углам комнаты обрастают зелеными ростками, а их цветы обращаются крупными бутонами алых роз. Слышится тихий и отчетливый смех и чей-то говор, сопровождаемый игрой скрипки.
Затаив дыхание, я останавливаюсь в середине зала, чтобы осмотреть его весь. Отсюда он кажется намного больше, и кажется, что ещё одно малейшее движение, и все призрачные контуры станут реальностью.
По спине пробегает мимолетный холодок, заставляющий меня обернуться. Это ветер, доносящийся из раскрытых окна, ведущих, по всей видимости, на просторный балкон, и скрытых за молочно-сиреневой пеленой какой-то тонкой ткани, заменяющей занавесь. Окно окаймлено аркой, касающейся пола и простирающейся вплоть до потолочных сводов. Эта арка намного больше прежней, но так же украшена золотой резьбой, только теперь на вырезанных узорных изгибах встречаются крупные светящиеся камни. Пространства же за ней не видно из-за этих высоких тонких штор, исходящих из основания арки у потолка.
Стараясь не дышать, я приближаюсь к этой поистине восхитительной картине. Тончайшая, почти прозрачная ткань легкого сиреневого оттенка таинственно манит к себе. В свете факелов и свечей она искрится, со стороны это похоже на снег.
Подходя ближе, я еле заметно начинаю различать черты еще одного зала по ту сторону арки. Но там нет, ни свечей, ни огня… там идет снег. Стоит коснуться этой таинственной занавеси, как та вздрагивает, будто живая. Однако это бы меня ничуть не удивило. В месте, где все дышит веянием загадочности и утонченной красоты, это не покажется странным.
Слегка раскрыв шторы, я выхожу на балкон. Здесь, так же, ни души. Одно лишь беспредельное ночное небо.
После обильного света глаза не сразу привыкают к темноте. Спустя некоторое время, когда я, наконец, могу рассмотреть все вокруг. Вовсе не так темно, как казалось раньше… потому, что здесь светят звезды, сверкающим ковром устилающие небо.
Чуть поодаль каменный пол сменяется простой, но аккуратной лестницей, ведущей к берегу некого озера. Не ища иного пути, я пересекаю балкон, но едва берусь за перила, как останавливаюсь, глядя вниз. Да… именно вниз, потому что всё: и круглое помещение, откуда я пришла, и балкон, и озеро – всё парит в воздухе. Подойдя к краю балкона, я заглядываю вниз, где не видно ничего, кроме того же самого звездного неба, словно отражения царящего внизу.
“Как будто пустой черный шар, и я где-то посередине” – Проносится в голове. Но пропустив эту мысль, я всё-таки обращаю внимание на озеро. Его необычный оттенок привлекает сам собой. Воды озера вовсе не прозрачны. Это больше похоже на молоко только светло-розового, перламутрового тона.
Подойдя к самому краю, я присаживаюсь и смотрю на воду. Отражения в ней нет, она полностью недвижима. Хотя здесь нет ветра, но озеро как будто застыло и давным-давно окаменело.
Нерешительно, но я, все же, касаюсь кончиками пальцев воды у берега. Характерные круги, проходящие по поверхности, как будто всколыхивают озеро и вносят в него кусочек жизни. И в это же время середины озера начинает расходиться бледно-серое пятно, с каждым мгновением становясь всё более четким и отчетливым.
Поднявшись и встав прямо, я пытаюсь разглядеть его. Проходит меньше минуты, прежде чем я осознаю, что пятно совсем не простое. Оно как огромное зеркало, отображающее картину из, возможно, иной реальности.
- Что же это был за камень? – Тихо спрашиваю я, вспоминая того мальчишку с Каирского рынка, ведь все началось именно с этого маленького черного шарика.
Как только пятно касается берегов, оно срывается с озерной глади и отражается в воздухе так, что я могу беспрепятственно видеть всё, что отображается в нём.
Я вижу окраину какого-то, похоже, очень небольшого городка. Вечер, солнце медленно заходит, но не спешит уступать место Луне, и среди невысоких деревьев, чья листва частично облетела, высится красивое белое здание, напоминающее не то старую церковь, не то библиотеку. Тем не менее, эта конструкция весьма привлекательна по своему внешнему виду. Однако рядом, на улице, нет ни души: одинокий ветер рыщет по всем уголкам, не находя ничего, кроме пустоты. Здание окружено невысокими крепостными стенами, за которыми видится верхушки деревьев. Должно быть, там дальше лес.
Картина застывает в воздухе ровно столько, сколько мне требуется времени, чтобы рассмотреть её. И когда я решаю уже вернуться обратно, чтобы поискать выход из этого прекрасного, но все же, чужого места, зеркальное пятно срывается с места и небыстрым движением вперед охватывает всё, что меня окружает. Другими словами оно как бы захватывает меня в себя. И спустя минуту я уже стою на этой самой пустынной улице перед белым зданием.
Оглянувшись назад, я вижу несколько разрозненных между собой и явно заброшенных зданий, отделявшихся от этого посредством небольшого озера, даже внешне на напоминающего того, что я видела всего несколько мгновений назад, и которое рассеялось у меня на глазах, будто став частью нового мира.
Внезапно (а может быть, я просто слишком привыкла в звенящей тишине) из белого строения доносится тихий, но достаточно разборчивый хор голосов. Они не кричат, а просто что-то обсуждают.
Сбивчивыми шагами я приближаюсь к распахнутым дверям. Вернее, одной из дверей. Другая же, сильно обгорев со стороны петель, лежит беспомощным куском дерева за земле. Может быть, когда-то в неё ударила молния. Место повреждения замаскировали черной краской, а саму дверь зачем то оставили валяться прямо у входа.
Так, сопровождая свой короткий путь мыслями об упавшей двери, я захожу внутрь и, слегка удивившись, останавливаюсь в дверном проеме. Помещение оказывается действительно небольшим по размеру, но весьма уютным. Мои догадки оказываются правыми – это библиотека, но всё её богатство концентрируется всего на двух стеллажах: одном широком и одной узком. Шкафы стоят углом, а напротив того, что пошире, к ним примыкает длинный стол. Из-за это к стеллажам может пройти только один человек. Сейчас там топчется невысокая девочка лет тринадцати-четырнадцати, задрав голову наверх и явно не спеша с выбором. Пробежав взглядом по корешкам книг, расставленным на полках, я чуть вздрагиваю. Большинство из них пестрят картинками окровавленных черепов, раздавленных в лепешку человеческих голов и прочей готической романтикой. Однако среди страниц витает какой-то непонятный, но устрашающий дух, буквально вселяющий немалый страх. Аналогичным действием одаряют и заголовки книг, начертанные на неизвестном мне языке, но несущие в себе что-то, что заставляет беспокоиться.
Немного поколебавшись, я встаю в сторонке и наблюдая за девочкой. Ещё два человека, стоящие в очереди позади неё, вовсе не торопятся. Невысокая пухлая женщина с добродушным лицом и долговязый парень в очках мирно разговаривают, не обращая внимания ни на меня, ни на девочку, ни на того мужчину непонятного возраста, который стоит у стола, облокотившись на край, и, не много не мало, кровожадно-хитрым взглядом смотрит за девочкой. Как только она нерешительно поднимает руку, из-за его спины протягивается еле видимая серебристая лента, и хватает книгу с одной из самых высоких полок, куда бы она сама никогда не добралась.
Девочка вздрагивает, почти плача и в панике глядя в книгу, упавшую на стол напротив неё и раскрывшуюся, примерно, на середине. Этого хватает, чтобы девочка залилась безутешным плачем и в страхе уперлась в стеллаж, словно ища в нём убежища. Парень за стойкой хрипло смеется, а неведомая лента, тянущаяся из-за его спины, обвивает девочку за руку и толкает по направлению к лестнице в углу. Ступени её выступают из ярко-беленых стен и поднимаются куда-то под потолок. Боковая стена занята огромным окном, а вот напротив входа, но чуть повыше (чуть выше стеллажей) располагается дверь, с первого взгляда кажущаяся лифтом.
Девочка, все ещё давясь слезами, обхватив локти, медленно поднимается по лестнице, словно растягивая время.
Мне интересно, зачем она туда идёт. Пара впереди меня не обращает на неё внимания, зато парень, которого я теперь могу лучше рассмотреть, кажется, наблюдает за каждым её шагом всё с той же злорадной усмешкой на губах. Судя по его лицу, он достаточно молод. Черные, как тот камень, что дал мне мальчишка на рынке, глаза жадно упиваются в маленькую хрупкую фигурку, словно чего-то выжидая. Взъерошенные светлые волосы, иссиня-черные у корней, падают на лицо, но он даже этого не замечает.
Тем временем, девочка поднимается до уровня двери, которая распахивается перед ней, едва они поравнялись. Юное создание уже не плачет, а только тихо поскуливает и, дрожа с головы до пят, заходит в длинный коридор, ранее скрытый за дверью. Однако она не успевает сделать и двух шагов, как из стен вырываются струи яркого огня и охватывают её. Леденящий крик – это последнее, что слышно из коридора, перед тем, как дверь вновь закрывается, а парень, широко усмехнувшись, вновь поворачивается. Сделав заметку в каком-то блокноте, он поднимает голову и упирается взглядом в меня.
От неожиданности я вздрагиваю: куда делись те женщина и мужчина, что стояли и разговаривали здесь всего мгновение назад? Провалившись сквозь землю, они оставили меня вне очереди. Однако сделать хоть один шаг я никак не решаюсь – в голове ещё слишком ярко стоит картина сожжения.
На лице парня всплывает прежняя злая улыбка, и он, присев на стул позади, взмахивает рукой, указывая на стеллаж.
- Прошу! – Глаза его смеются, глядя на меня.
- Нет. – Стараясь не дрожать, отвечаю я. Однако, несмотря на все старания, колени предательски трясутся и, вероятно, выдают меня.
Медленно, как гаснет свеча, так же тускнеют его глаза, становясь темнее и жестче.
- Кто ты такая? – Внезапно спрашивает он, и уже тон голоса подразумевает, что я не из того числа, что приходят сюда обычно.
- Это озеро... – Начинаю я, запнувшись на полуслове. – Перламутровое озеро затянуло меня сюда, но я….
Он взмахивает ладонью, прося меня остановиться. Похоже, он знает, о чём я говорю, но когда я пытаюсь спросить, как мне выбраться из этого места и вернуться домой, или в Каир, откуда началось моё путешествие, парень жестом фокусника проводит пальцами по кончику уха. Предмет, который появился в его ладони я, возможно, узнаю из множества. Это тот черный камешек.
- Знакомый камень, не так ли? – Ехидно, если не сказать угрожающе, спрашивает он и в тот же момент сжимает ладонь в кулак, тем самым захватывая шарик.
Ни одно из его движений мне абсолютно не понятно, однако я продолжаю, молча, наблюдать за ним и чувствовать тяжелый взгляд на себе. Не слышно ни треска, ни хруста, но через мгновение он разжимает ладонь и на край стола опускается горстка черного порошка. Сомнений нет, это все, что ныне осталось от камня.
Я не знаю, стоит ли мне страшиться этого. Отряхнув ладонь, парень вновь кивает на книжные полки.
- Бери, не бойся! – Уж слишком заботливо произносит он. Все же я не двигаюсь с места. Недолго думая, я решаю развернуться и уйти отсюда. Ведь если здесь есть этот парень, то должен быть и ещё кто-нибудь. Но, даже не сделав шага, я чувствую, как плеча касается что-то тонкое, но удивительно твердое, и с доброй силой толкает меня к стеллажам.
Догадываясь о происхождении этой силы, я поднимаю лицо и оглядываюсь на парня. Мои подозрения оказываются верными, ибо в тот же момент за его спиной скрывается одна из его серебристых лент. Он же, облокотившись на край стола, смотрит на меня, упиваясь своей злорадной улыбкой.
Мельком я пытаюсь взглянуть в книгу, что он “подал” девочке, но единственное, что я успеваю уловить это небольшая картинка, изображающая сожжение средневековой ведьмы. Мимолетным движением руки он сбрасывает книгу со стола.
В смятении и тревоге и вновь перевожу взгляд к стеллажам, подозревая, что нет здесь книги, что без “подвоха”. Вторая попытка взять толстый красный том в золотом теснении оканчивается тем же – я едва успеваю опустить руку и заметить мелькнувшую в стороне ленту.
Нависшая тишина не красит обстановку. Изредка слышны рывки ленты в попытках перехватить книгу и заменить её на другую. Наконец, я оборачиваюсь к парню и настороженно замираю. Его лицо ничуть не изменилось, хотя наша “борьба” длится, по меньшей мере, десять или пятнадцать минут. Он как будто застыл тогда. Однако внезапная, но несильная перемена взгляда немилосердно разрушает мои предположения.
- Каждая из них по-своему интересна. – Произносит он, указывая на противоположную полку. – Выбери уже какую-нибудь, наконец. – Он спокоен, как сытый удав, не смотря на открытое негодование на моем лице.
Я оборачиваюсь спиной, намереваясь осмотреть книги на втором стеллаже, но в этот момент в глаза бросается заголовок на одной из книг “Виктор Гюго”. Я резко поворачиваюсь и хватаю книгу до того, как он пускает в ход свои ленты. Это не очень толстая черная книга, чья обложка чуть шершавая на ощупь и кажется очень знакомой.
В этот раз я успеваю опередить его, и лента даже не достигла стеллажей. Наблюдая, как полоска серо-серебристой ткани скрывается за его спиной, я кладу книгу на стойку и смотрю на обложку.
Испуг пробирает до самых кончиков пальцев, когда становится ясно, что корешок был нагло подделан, и книга не имеет никакого отношения к французскому классику.
[…] – Такого её истинное название. Я не стану открывать книгу, хотя мне очень интересно, что я там увижу.
Подняв голову, я вдруг обнаруживаю, что парень бесследно исчез, и я осталась наедине с кучкой песка, что был когда-то черным шариком. Взгляд застывает, как это бывает порой и совсем не хочется моргать… до тех пор, пока на глаза не опускается матовая пелена и невольно приходится опустить веки. Но когда я открою глаза, что обнаружу, что стою у того крайнего лотка на рынке Каира, где натолкнулась на мальчика. Сейчас почти полдень и рынок полон обычной суеты.
Я несколько раз оборачиваюсь, словно пытаясь отыскать кого-то в толпе, или убедится, что всё вокруг не видится мне. Вокруг беспрестанно шумят и снуют из стороны в сторону люди, все погруженные в собственные мысли. Из-за этого у меня немного кружится голова, и я отхожу в сторонку, в тень, пожалуй, единственной на территории рынка пальмы и присаживаюсь, облокотившись на ствол.
Только сейчас я обращаю внимание на книгу в черном переплете, которую держу в руках. Как она оказалась здесь? Ведь я положила её на стол. Удерживая поток изумленных мыслей, я неторопливо рассматриваю её со всех сторон. Книга абсолютно ничем не выделяется. Черная обложка не имеет никаких изображений, только одну надпись, повествующую о названии. Тем не менее, если книга и старая, что, возможно из-за легкой желтизны листов, то её очень тщательно берегли. Наверное, я первая, кто вытащил её. Правда, сейчас я уже сомневаюсь, что она провела там много времени. Что-то подсказывает, что книга появилась среди общего числа в тот момент, когда появилась в библиотеке я.
Я смотрю на обложку, заново перечитывая название. И, остановив кончики пальцев на крае обложке, я оглядываюсь по сторонам, ещё раз убедившись, что ничего не изменилось, А затем открываю книгу на самой первой странице.

Конец.

---------------------------------------------------

Я со своими снами уже дала фору любой Вере Павловне:-) да простит меня Чернышевский))

Уже весь день. И даже не надумывает переворачиваться обратно. Ох он, противный!
Перевод: кто-нибудь знает средство против головной боли мощнее чем Аскофен или топор?)

Остались последние две недели. Сегодня сходила в пару магазинов, купила всё к школе, чтобы не бегать в последний день. Остается ещё завтра за учебниками новыми сбегать в школу и послезавтра в парикмахерскую, ибо выгорела я за лето основательно. Теперь уже не темно-рыже-коричневая, а серо-буро-малиновая. так что надо непременно исправить сей недостаток. И при этом пообещать, что не буду хотя бы месяц ополаскивать волосы ромашкой:-) Цветочек мал, да удал... волосы светлеют безо всякой химии.

Под конец лета нежданно-негаданно (и самое главное, не вовремя) проснулось вдруг желание почитать Виктора Гюго. В жизни не интересовала французской литературой, а тут здравствуйте: проснулась утром, а голове "Прочитать Виктора Гюго!" И ничего тут не поделаешь - теперь скрипя зубами, дочитываю "Запретную Археологию" и жадно гляжу в сторону "Лукреция Боржиа". Называется, кто кого)

В колонках играет - Acid Black Cherry - "Spell Magic"

Качает ветер листья ивы,
А я, пристав к стволу спиной,
Ловлю в слезах небесной дивы
Вечерний клечет вороной.

И видится мне темных глаз
Бесстрасный взор и тихий свет,
Оставлены обрывки фраз -
Я улыбнусь тебе в ответ.

Мы вместе, верю я - так будет
Пусть небо плачет о других!
Пусть голос твой меня разбудит
Под шум зеленых, старых ив...

P.S. Такое вот впечатление от фильма по роману Джейн Остен "Гордость и Предубеждение";-)

 

"Что плохого, если вам хорошо?"
Встретилось у товарища по имени Харуки Мураками ("Слушай песню ветра"). А правда... что плохого?:-)

В колонках играет - Requem¬Inori (Trinity Blood OST)

Уже не помню, сколько я её не видела. Бледный полумесяц в небе...) И теперь он прямо над горизонтом напротив моего окна и можно будет смотреть хоть всю ночь. Странные какие-то чувства она у меня вызывает, не то благоволение, не то трепет...

 

В колонках играет - Ветер Воды - "Веснянка"

Только вот Солнца сегодня с самого утра совсем не видно. Быть может, тоже решило устроить себе выходной и разлеглось где-нибудь на мягком пуховом одеялке из пышных и уже угрожающе потеменевших облаков)
Зато я сегодня отдыхаю... наконец то дома, первое домашнее воскресенье за последнее время) На любимом диванчике, на двух пузатых подушках и в обнимку с КПК. Вот так с утра с головой ушла в чтение) Немного неудобно, конечно, что книга в электронном варианте, но выбирать не приходится... в бумажном обошлась бы в очень кругленькую сумму(
А вот теперь ещё и дождь пошел) Значит, вечерняя прогулка отменяется, и я снова возвращаюсь леса сельвы, в эпоху майя на весь остаток дня:))

Кусочек Солнца и кусочек Луны на дневном небе - чудесная картина. Что-то от дня и что-то от ночи, разбавленное легкой дымкой облаков...

В колонках играет - Anna Tsuchiya - "Lovin You"

...и только что вернулась. Почти только что...часа два назад. Хотя ретировалась из дома ещё до обеда. Вот такая вот длинная вышла прогулка. Сегодня собрались таки дружным женским коллективом и отправились в кино на всеми любимую "Мумию") Фильм оказался весьма впечатляющим. Так же, впрочем, как и первые два. Тем не менее, атмосфера древнего Китая и двадцатого столетия завораживает как-то особенно. С удовольствием посмотрела бы его ещё не раз, и не два:) Мне очень понравилось...
Провести 4 часа вне дома безо всяких на то причин - это что-то для меня невероятное. Зато обошли как минимум половину нашего нехитрого города и неплохо провели время. Начинаем август с приятных нот...)

Писать вроде как и нечего, ибо жизнь течет своим весьма скучноватым чередом (разве что диз чуть-чуть изменила:)) Поэтому решила лучше выложить вторую часть... читайте!:)

По оконному стеклу бьют крупные капли внезапно начавшегося дождя. В небольшом шоке я отрываюсь от экрана и смотрю на улицу, задаваясь одним единственным вопросом: “Когда успели собраться тучи?”, ведь всего мгновение назад небо чистым и ясным, без единого облачка на горизонте.
“Не могла же я не заметить непогоду?!”
Но оставив негодование, я возвращаюсь к экрану компьютера. В этот раз результат превзошел все ожидания и, судя по копошению охраны, звучание сирен скорой помощи, все четырнадцать целей были поражены. Телевизионная трансляция уже прервалась, однако телевизор я все равно не выключаю на тот случай, если пронырливые репортеры найдут способ возобновить её. Сильный дождь усиливает суету: люди с криками разбегаются, кое-кто из охраны пытается тушить загоревшийся автобус, а ливень облегчает их усилия.
Я неотрывно слежу за экраном, ловя каждую деталь, хотя прекрасно понимаю, что люди с агентства наверняка были там, среди толпы и, может быть, кое-кто остается на площади до сей поры.
Тем временем, дождь разыгрывается до состояния шторма, и теперь небо уже наполнилось сумеречной синевой, посреди которой сверкают цепи молний, и бушует гроза. Поскольку задание выполнено, я выключаю компьютер и сажусь напротив окна, наблюдая за небом и наслаждаясь тишиной и размеренностью после напряженной слежки. Совершенно неожиданно правый висок прорезает резкая боль, и я, вздрогнув, опускаю голову на подоконник, морщась от боли, которая, впрочем, быстро проходит. Однако остается легкое недомогание.
“Слишком долго сидела перед компьютером” – Единственное оправдание, которое я могу подобрать. Но когда в глазах начинает темнеть, а голова кружиться так, что теряется равновесие, этого явно не достаточно.
“Мальчишка!” – Вспоминаю я. Но я ничего тогда не ела, только он пил кофе. Это невозможно… Но что иначе? Остаются лишь трюфельные пирожные… - “Как?! Как он мог?!”
Задыхаясь, я на ощупь добираюсь до окна, пытаясь открыть его, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха и крепко держась за ручку, дабы не упасть. Раскрыв окно, я кое-как сажусь на кровать, растолкав подушки.
“- Согласен… весьма неприятно” – Четко и ясно встает в голове его голос.
-Что?! – Вскрикиваю я от неожиданности, подозревая, что видеть Нити Греха не единственная его аномальная способность – он телепат.
“- Было довольно неожиданно обнаружить, что и у официанта из того кафе имелся маленький грешок в виду случайного убийства, но на что только не пойдут некоторые люди, чтобы скрыть свои грехи от других” - Создалось впечатление, что он усмехается, будто глядя на меня откуда-то со стороны. Очень неприятно… “Кстати, это не яд, как ты могла поспешно решить. Точная консистенция, признаюсь, неизвестна и мне самому, но точно могу сказать, что сей снадобье отбросит тебя в состояние комы, если ты уснешь”
-Тебе же нужно убить меня? – Спрашиваю я, понемногу приходя в себя. По крайне мере, дыхание возобновилось, но головокружение по-прежнему не проходит.
“- Слово заказчика – закон, сама знаешь. Хотя, извини, ты не знаешь” – Он слегка смеется - “Одним словом, прежний заказ был изменен взамен на новый, впрочем, результат ты видишь”
Я не могу ему ответить. Душу раздирают ненависть и гнев с одной стороны и интерес с другой.
“- Попробуй поспать…” – Заботливо произносит голос. - “Будет полегче… ” – И на этом затихает.
“Не покажется ли это странным, если я сразу после задания вдруг впаду в кому? ” - Думаю я, закрыв глаза и пытаясь немного расслабиться. – “Разумеется, покажется”
Но обратного пути у меня, кажется, нет. Как только веки опускаются, силы незаметно истощаются, и немилосердно хочется спать, как после очень трудного дня. От сладкой неги становится слишком хорошо, чтобы просыпаться. И я, свернувшись клубочком, засыпаю, обнимая попавшую в руки подушку…
***
Вокруг темнота, но такая приятная, что совсем не хочется её покидать. Однако любопытство берет верх, и я открываю глаза. Оказалось, что я всего лишь спала.
Стоит мне только приподнять веки, как по лицу скользит слабый, но довольно прохладный ветерок. Поежившись, я приподнимаюсь и сажусь на аккуратной софе, где спала до этого момента. Полусонным взглядом я оглядываюсь вокруг, где всё неведомо, а потому и интересно. Даже обычная на первый взгляд софа захватывает мое внимание. Сделанная из непонятного, но очень мягкого и теплого материала – как будто чего-то среднего между водой и шелком, она создает впечатление, словно лежишь на облаке.
Воздух наполнен дивным ароматом цветов и вечерней свежести, смешанной с запахом дождя. По всей видимости, это какой-то просторный балкон или же открытая веранда. Несмотря на сумеречное небо, солнце не заходит. Оно, кажется, застыло на месте и не двигается со своего положения. К тому стало намного меньше, чем раньше.
“Раньше?” – Вдруг вздрагиваю я. Мимолетное воспоминание несколько озадачивает меня, ставя в ступор и заставляя понять, что это едва ли не единственное, что я помню. Память превратилась в лист, сверкающий снежной белизной. Лист, по которому скользит ярко-золотистая нить.
В небольшом замешательстве я встаю и направляюсь к краю веранды. Опершись на её края, я смотрю вниз, где открывается весьма красивый вид далекой земли. Как будто я нахожусь где-то между небом и землей. Внизу стелятся облака и океаны, горы и льды.
Иное внимание я уделяю солнцу, которое, похоже, потеряло на только прежние размеры, но и прежний блеск. Наверное, я лишком долго спала, раз почти всё забыла и даже не могу вспомнить, как выглядело раньше светило. От отчаяния я грустно вздыхаю и уже хочу вернуться на софу, чтобы снова заснуть, и, быть может, вспомнить что-нибудь по ту сторону пробуждения.
- Добрый вечер! – За спиной звучит этот знакомый и до боли родной голос.
Я оборачиваюсь.
- Снова ты… - В душе просыпается тихая радость, что я уже что-то помню. С ним я встречалась не один раз и не два, и кажется, он единственное, что я помню.
- Да. – Он улыбается. – Я же обещал, что мы еще увидимся.
- Что со мной произошло? – Спрашиваю я, возвращаясь в краю балкона. И только сейчас замечаю чуть поодаль безумно красивую арфу, края которой теснены золотом и переливаются на солнце. Каким-то неведомым образом она установлена на ограде, сливаясь с ней в одно целое. Но что еще более привлекательно, это струны арфы – те самые золотистые нити, что привиделись мне. Что-то в глубине души подсказывает мне, что их ровно двенадцать не больше и не меньше.
- С тобой совершенно ничего. – Он прислоняется к краю по другую сторону от арфы и тоже смотрит вниз. – Ты просто спала и всё. Правда спала чуть дольше, чем принято у людей.
“А сколько принято у людей?” – Сам собой возникает у меня ответный вопрос. Но я оставляю его в стороне.
- Это так много? – Спрашиваю я вместо этого.
- Честно признаться, за то время у меня поседел волос. – Он пожимает плечами и, отвернувшись, смотрит в мою сторону, видимо, ожидая моей реакции.
Я не нахожусь, что ему ответить. Ведь каждая из его прядей светла как Луна темной ночью. Вспомнившийся ночной светоч заставляет вновь посмотреть на небо, на загадочный золотой шар. Отчего же ему не быть Луной, а не Солнцем?
- Воспоминания порой не так прочны, как хотелось бы, не так ли? – Звучный голос в который раз вырывает меня из пелены задумчивости. – Это не Солнце и не Луна. – Произносит он, вплотную приблизившись к арфе. – А то самое место, что было твоим домом и, отчасти, моим тоже.
Это весьма странно, но каждое его слово заставляет меня что-нибудь вспоминать. Что-нибудь очень маленькое, но сейчас несоизмеримо великое.
- Это Земля… - Тихо произношу я. – Но почему золото? Почему она так похожа на Солнце?
- Я покажу… - Так же тихо отвечает он и искусно проводит пальцами по струнам арфы. Вместе с сорвавшимся с них звуком с ночного неба срываются звезды, в полете обращаясь в длинные золотистые нити и опутывая Землю со всех сторон, как будто какой-то клубок. – Золотая для тех, кто видит Нити.
Теперь я просто помню: помню Нити Греха, которые я видела когда-то и как они опоясывали подвластных им людей, становясь чем-то вроде вечного шрама. Из того кусочка, что всплыл в памяти я не могу найти людей, у которых бы ни было ни одного греха. Наверное, потому что помню слишком мало…
- И, кажется, что жить я буду вечно.… Среди людских теней, пороков и крестов.… Но на струне Эола Арфы, я заметил.…
- Ещё никто не оставлял следов. – Доканчиваю я начатую им строку. – Удивительно: я не помню своей жизни за исключением коротких воспоминаний о Нитях, а стихотворение как будто было всегда…
-Да, верно. – Он опускает руку и арфа замолкает. – Она была всегда. Может быть, даже когда еще не было меня. Арфа не порождает грехи и не раздает их людям. Просто есть вещи, которые походят друг на друга как две капли воды, но, в сущности, совершенно разные. Но всё зависит от того, как их воспринимать. – Похоже, его это расстраивает, глаза заметно тускнеют. – Музыка арфы всякий раз проникает в саму душу человека, пусть он даже этого не почувствует, и приоткрывает её. Однако то, что в ней скрыто, видят немногие, другими словами, те, кто видит сами Нити.
Чем больше он говорит, тем интереснее становится его слушать. Та самая, знаменитая Эолова Арфа, о которой сложено множество легенд и песен, каждая струна которой есть зеркало души.
- Двенадцать струн... двенадцать грехов. – Я подхожу поближе к арфе, наблюдая за её блеском от Земного света. – Она красивая.
И он, улыбнувшись, слегка кивает.
Конец.

…Дан судьбой роковою…
(“Песня Гаэтана” Хелависа)

Похоже, я видела какой-то странный сон, раз проснулась так резко, что чувствую себя ужасно усталой и разбитой, хотя всю ночь спала крепким-прекрепким сном. Кое-как открыв один глаз, я по привычке смотрю на часы на музыкальном центре, не смотря на то, что рядом на тумбочке лежит телефон.
“Слишком рано…” – С этой мыслью я снова валюсь на подушку, широко зевая. У меня есть еще целых два часа. Возможно из-за того, что сейчас лето, каникулы, я ненавижу вставать раньше времени. Да, мне семнадцать лет, и в этом году я заканчиваю школу. Однако этот факт не перестает делать меня человеком, нелюбящим слишком рано вставать. Но делать нечего… вредный сон уже разбудил меня, и я уже не усну. Тем не менее, вставать я не тороплюсь. Если есть время, то почему бы не полежать, хотя бы чуть-чуть. И закрыв глаза, я притворно посапываю, переворачиваясь при этом на спину. И как раз в этот момент на тумбочке “просыпается” телефон, и по комнате проносится довольно реалистичный волчий вой, тем самым оповещая меня о пришедшем сообщении.
“Единственный раз в жизни забыла выключить звук на ночь, и именно в эту ночь кому-то срочно понадобилось со мной связаться” – Немного посетовав на собственную забывчивость и тихо порадовавшись, что уже проснулась, я приподнимаюсь на подушке и хватаю телефон.
-“Напротив Восточного Кафе. 10:00” – Гласит сообщение. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. И поэтому я сразу же его удаляю.
Сегодня в 10 часов утра напротив Восточного Кафе мне передадут уже четвертую по счету бомбу, которую мне, собственно, нужно доставить по адресу и установить. Предыдущие три попытки не увенчались успехом.
Отключив телефон, я швыряю его на диван и снова отворачиваюсь к стене, обнимаю подушку. Как же я не люблю все эти бомбы, взрывы и прочие подобные вещи! Всегда наносят массу вреда, порой при этом, не достигая цели. Огромные разрушения и всё зря – наверное, это самое то, что я в них ненавижу.
Быть может, вы спросите, откуда взялась такая горючая смесь: школьница-выпускница и оружие массового поражения? Пока у меня есть время, я, пожалуй, расскажу вам. А вся тайна всего в одной простой (хотя, а принципе, не такой уж и простой) штуке, как наследственность. Именно так. Дело в том, что мои родители были ассасинами. Хотя, понятие “была”, я могу, пожалуй, отнести только к матери, которая пропала без вести несколько лет назад, оставив мне свою, почти точную внешность и унаследованную от нее страсть к парапсихологии. Отец же мой жив, здоров и чувствует себя, я полагаю, прекрасно. Но он живет в другой стране, за много километров отсюда.
Когда мама пропала (подробностей, я, кстати, совсем не помню) он жил со мной какое-то время. Точнее, я жила с ним. Но очень скоро он, как бы то сказать, отказался от меня. Отказался не потому что не любил меня или я причиняла ему слишком много неприятностей, просто работа вынуждала. Честно говоря, теперь я его очень хорошо понимаю и совершенно не злюсь на него, хотя раньше думала, что буду ненавидеть человека, который меня бросил всю оставшуюся жизнь.
Хотя сказать, бросил, было бы довольно грубо. Он нашел мне приемных родителей, и ныне я живу с ними. А потом уже дело техники: кое-кто из аналогичной организации отыскал меня, и я получила предложение также стать наемником. Да что уж там наемником… громко сказано… убийцей. И согласилась. Было ли это веянием генов или чего-то другого, я не знаю.
Указания мне передают в то время, когда я иду в школу утром, чтобы до вечера я могла всё обдумать. Однако на каникулах приходится частенько “ходить на прогулку” с утра пораньше. Как, например, сегодня…
Я снова открываю глаза – прошел уже час. А стало быть, мне нужно вставать и идти умываться, чтобы успеть вовремя. Потягиваясь, я медленно сползаю с кровати. В окно льется чистый солнечный свет – сегодня безупречно ясный день. Не скажу, что я против такой погоды. Я не люблю сильную жару, но теплое утро это то, что надо.
Проходит еще где-то полтора часа, прежде чем я выхожу на улицу и, натянув рюкзак на плечо, бреду по двору, не торопясь. Выйдя на улицу, я одеваю наушники, чтобы не слышать суетного городского шума – он слишком дотошен. Возможно, со стороны я выгляжу как кукла с запавшими глазами, но почему-то когда я слушаю музыку, мне никогда не хочется моргать.
Я выхожу на небольшую аллею по правую сторону улицы и, перейдя через дорогу, направляюсь прямо – к Восточному кафе. И уже отсюда вижу молодую пару, сидящую за столиком рядом с входом. Они непринужденно смеются и о чем-то болтают. Быть может, я просто привыкла, но мне этот смех кажется слишком деланным…
И вдруг я пронзительно вздрагиваю, на мгновение, замерев на месте. Боковым зрением заметила знакомое лицо и почему-то испугалась. Не хватало еще кому-нибудь увидеть меня рано утром на улице, куда я почти никогда не хожу.
“Черт бы побрал эту конспирацию!” – Глубоко вздохнув, я продолжаю путь, немного злясь на саму себя. В конце концов, никто ничего не подумает.
Кафе находится в прекрасном месте: в тени огромного дома и далеко от дороги – не жарко и сравнительно тихо. Мельком взглянув на парочку моих информаторов, сидящих в углу, я деликатно обхожу их столик и сажусь неподалеку. Похоже, что официанты еще не заметили меня, поэтому я беру меню, лежащее на столе, и аккуратно бросаю его под соседний столик. Бухнув рюкзак на стул, я удивленно округляю глазки и, притворно буркнув что-то под нос, встаю и направляюсь к их столику.
- Простите, могу я одолжить ваше меню? У меня почему-то его нет. – Приветливо улыбнувшись, я беру протянутую мне форму, ощущая с обратной стороны плоский бумажный пакет, и возвращаюсь на прежнее место. Как только я снова сажусь на стул, в дверях мелькает фигура официанта, засуетившегося при виде нового клиента. Чтобы не давать ему повода ля беспокойства, я открываю меню, наглядно скользя глазами по строчкам. Между последней и предпоследней страницами выглядывает уголок чисто белого листа, и виден краешек узловатого черного узора, коим обычно завершаются мои инструкции. Поддев его пальцем, я быстро вытягиваю его оттуда и вместе с пакетом зажимаю коленями под столом.
Подошедший официант интересуется, что я буду заказывать. По инерции, я заказываю чашку чая и, немного подумав, добавляю пару трюфельных пирожных. Поставив форму на полагающую ей подставку, я наблюдаю, как парень снова скрывается за дверью и, шустро свернув лист, убираю его в рюкзак. Остаток теплого утреннего часа я, как и полагается, провожу в этом самом кафе, медленно жуя пирожные и наблюдая за людьми, снующими по улице, и мимолетом читая переданную мне бумагу. Конверт же дожидается своего часа…
***
Я возвращаюсь домой только к обеду и сразу же запираюсь в своей комнате. Свидетели вскрытия пакета мне совсем не нужны. Бросил рюкзак на пол, я сажусь на кровать, аккуратно распечатывая бумагу и извлекая оттуда плоскую прямоугольную коробку, с виду напоминающую кусок бетона. Три точно такие я уже держала в руках за прошедшие две недели. Как я и ожидала, задание не изменилось: бомбу необходимо рядом с дорогой в центре, где сегодня вечером будет проезжать автобус с какой-то спортивной командой, которая, насколько я поняла, имеет какие-то проблемы с поставщиком допинга. Но это последний шанс. Если прошлые попытки провалились по большей части из-за сбоев в расписании, то теперь все определено со стопроцентной точностью. Сегодняшний день – последний, который они проведут в нашем городе, перед отъездом на очередные соревнования.
Предохранитель крепко держится на полагаемом ему месте, и бомба возвращается в пакет, а затем отправляется в тайный шкафчик на краткосрочное хранение.
Я сажусь за компьютер и открываю карту города. Режим увеличения позволяет видеть в деталях каждую улицу и каждое здание. Выбрав район центра, я как следует осматриваю окраины дороги, пытаясь выбрать подходящее место, что весьма непросто. После нескольких минут взгляд мой падает на клумбу, окаймляющую участок дороги на повороте. В инструкции было сказано, что поскольку сегодня официальный отъезд, автобус сделает круг, прежде чем отправится дальше. Если отправится…
Хотя до вечера еще достаточно далеко, мне желательно поторопиться. Наверняка, уже сейчас туда тяжело будет пробиться. На всякий случай переодевшись, я вновь выхожу из дома, но теперь направляюсь в другую сторону. Внутренний карман на блузке несильно оттягивается взрывной пластиной.
Я довольно быстро добираюсь до площади и с удивлением обнаруживаю, что народа здесь не больше, чем в обычные дни. Обойдя несколько построек со двора, я выхожу к центру с другой стороны и иду к той самой, выбранной мной клумбе. По иронии судьбы это не просто клумба, а клумба, где растут пионы. Стало быть, пластину можно будет хорошо там пристроить.
Тихо радуюсь ценной находке, я приближаюсь к назначенному месту. Сунув руку в карман, я нащупываю позаимствованный в комоде старый телефон и нажимаю заранее открытую кнопку вызова. Спустя мгновение в другом кармане раздается мелодичный звон моей любимой песни. Так получается, что отвечаю я только когда подхожу к клумбе. Медленно следуя вдоль поребрика, я увлеченно разговариваю сама с собой. Но как только “разговор оканчивается” с телефона соскакивает маленький брелок со стразами в виде буквы “H” и пропадает в густых зарослях пиона. Тихо вздохнув, я наклоняюсь, слегка раздвигая цветы, и оглядывая землю. По счастью, брелок оказывается совсем рядом. Подняв его и отряхнув от земли, я снова прикрепляю блестящую на солнце букву к телефону. Средство связи снова отправляется в карман, а я выхожу на соседнюю улицу и, медленно шагая, возвращаюсь домой. Карман в блузке полегчал…
Прямо перед проезжей частью загорается красный свет светофора, и я останавливаюсь.
- А я уже решил что шутка, будто тебе семнадцать лет. – За спиной раздается чуть насмешливый и чуть саркастический голос, но явно не стремящийся к такому впечатлению. Обернувшись, я вижу перед собой молодого парня примерно моего возраста. Несмотря на юный возраст, время, по всей видимости, уже оставило на нем свой отпечаток. Его лицо немного осунулось, а глаза выглядят сильно уставшими.
- О чем ты говоришь? – Не понимая сути сказанных им слов, отвечаю я.
Загорается зеленый свет, и его мощная рука буквально толкает меня на дорогу.
- Пойдем, посидим – поговорить надо.
“Что?!” – В сердцах вскрикиваю я про себя. – “Кто он вообще такой?”
На окраине улицы располагается одно из многочисленных летних кафе. Парень выбирает дальний столик под тентом и ведет меня туда. У меня помелькает мысль, что разговор пойдет именно об ненароком “уроненном” брелке.
- Присаживайся, пожалуйста! – Вежливо просит он, усаживаясь напротив. Внешне он очень напоминает мне отца. Может быть, это просто кажется мне, но у них довольно много общих черт лица: это темно-зеленые и немного раскосые глаза, чуть скругленные брови и иссиня-черные волосы.
Храня самообладание, я сажусь на соседний стул.
- Разве тебя в детстве не учили, что взрывать автобусы со спортсменами не есть хорошо? – С назиданием маленького ребенка спрашивает он, деланно удивляясь.
- Если только они не употребляют наркотические допинги и вследствие этого не имеют проблем с тем, кто их поставляет. – Я опираюсь локтями на край стола, награждая парня довольно суровым взглядом. На что он весьма злобно усмехается.
- Так и хочешь спросить, кто я и такой и зачем пришел? – Жалкое притворство наивности полностью исчезает в нем, и на напряженном лице я замечаю неглубокий шрам на щеке.
Во мне есть кое-что ещё. Об этом не знает никто, ни мое начальство, ни кто-либо другой. Возможно, об этом не знали даже мои родители. Существует некий феномен, который, должно быть, относят к паранормальным способностям, заключающийся в возможности видеть чужие грехи. Не беспорядочную череду каких-то событий. Честно говоря, конкретные поступки скрыты, но с каждым из них на человеке является одна из 11, так называемых, Нитей Греха. Даже если что-то было совершено один раз за всю жизнь, нить все равно появится на человеке. И никакими раскаяниями её не уничтожишь – Нить остается до конца жизни и, в конце концов, обрывается вместе с нитью жизни.
Кем и когда греховные дела были определены мне неизвестно, но одно я знаю точно: они не имеют ничего общего с примитивными христианскими “гордыней” или “прелюбодействием”. Во всяком случае, я не могу поставить их в один ряд с “убийством” и “бесчестьем”.
Люди, видящие даже хотя бы одну из нитей, встречаются достаточно редко, и в этом плане мне несколько повезло, если можно так сказать – я вижу 12 Нитей Греха. Одиннадцать из тех, что есть грехи в человеческом понятии и одну, которая присуща лишь тем, кто видит Нити так же, как и я. Именно так – видеть чужие грехи уже само по себе грех, который так же никак не исправишь, и не раскаешься в нем.
И сейчас, у этого мальчика, что сидит напротив, я вижу две Нити, о которых уже говорила – это убийство и… способность видеть чужие грехи. Судя по его мордашке, на которой я, кстати, рассмотрела неглубокую, но видимую морщину на лбу, первое – дело для него неоднократное. И по странному случаю, видит он только Нить Убийства.
- Вовсе нет – Улыбаюсь я в ответ. – Я хочу спросить, кто ты такой и кем ты нанят, чтобы убить меня?
Он молчит. Через какое-то время, позвав официанта и заказав кофе, он слегка усмехается.
- Вообще то, я ты должна быть уже мертва. Мне платили за то, чтобы я убил тебя в то время, когда ты будешь устанавливать бомбу, но я, честно говоря, замешкался. Все-таки не каждый день встречаешь человека, видящего чужие грехи. А если быть полностью откровенным, то ты первая, кого я встретил. – Ему приносят кофе, и он, поблагодарив официанта, делает небольшой глоток. – А убить тебя я всегда успею. – Парень мило улыбается, возвращая свою прежнюю детскую миловидность.
- Но ты не ответил, кто это был? Твой заказчик… - Спрашиваю я, поправляя воротничок рубашки.
- Брось ты! – Он несильно дует на чашку, чуть остужая кофе. – И сама догадаться можешь.
- Неужели тренер команды?
-Нет, не он. – Парень облокачивается на спинку стула. – Но тоже “верхняя” персона.
Он с одинаковым интересом поглядывает то на меня, то на чашку, и я уже начинаю задумываться, что интересует его больше.
-Ну а ты? – Спрашиваю я. – Что хотел узнать ты?
-Я уже сказал, что никогда не знал человека, видевшего Нити. – Застывшим взглядом он смотрит в чашку. – Так порой, чувствуешь себя совсем одним в таком роде, будто больше никого подобного тебе нет. И знаешь, что ты грешник даже потому что родился таким.
-Я не с рождения вижу Нити. – Вдруг перебиваю его я.
Он кивает мне и продолжает свою мысль.
-А теперь я буду знать, что не один. – Он вновь опускает глаза. – По крайне мере, когда-то был не один.
Резко встав, я одеваю рюкзак
-Ты не убьешь меня. – Твердо отвечаю ему. А на вопрос “Почему?”, наклоняюсь к его лицу и шепотом произношу. – Потому, что ты видишь только две нити, а я - двенадцать.
Не ожидая его ответа, я оборачиваюсь и ухожу прочь. Он отнял у меня достаточно времени… Немного жаль, что пришлось так рано его покинуть. Я бы с удовольствием побеседовала с ним еще немного, но время не терпит подобного пренебрежения. К тому же, он послан, чтобы убить меня. Однако прежде чем разобраться с его заказчиком, нужно закончить начатое дело.
Я прихожу домой только за сорок минут до начала торжественного шествия. Учитывая, что за весь день ела одни лишь трюфельные пирожные в кафе, голод весьма успешно напоминает о себе. Закончив переодеваться, я иду на кухню, где включаю телевизор на местном канале, который уже начал трансляцию и противный дикторский голос перебирает события, происходящие на площади. Детонатор спрятан в запахе халата… на всякий случай. Мельком поглядывая на экран, я режу хлеб, чтобы сделать бутерброды.
Все продвигается строго по плану. И впервые меня это заботит. Возможно, просто сказались предыдущие неудачи. Да и тот парень, киллер, не выходит у меня из головы. Слишком просто всё вышло, даже подозрительно просто. Он ведь имел огромное количество возможностей пустить меня пулю в спину, но не сделал этого.
Я кладу нож, не дорезав кусочек, и облокачиваюсь на край конторки, чтобы немного разогнать налетевшие мысли. Но думать о чем-то лишнем некогда. Быстро доделав бутерброд, я отношу всю нехитрую закуску в свою комнату. Включив телевизор и настроив нужный канал, я сажусь за компьютер и выхожу в Интернет, открывая данный мне в инструкции адрес. Это трансляция с закрытого спутника, показывающая, что происходит на площади. Ведь телевидению доверяешь не всегда, тем более, когда есть собственный, достоверный источник. Хотя впрочем, сейчас они выдают практически одинаковую информацию.
Полагаясь на изображение со спутника, я прослеживаю путь автобуса и осматриваю огороженную клумбу, чтобы поблизости не оказалось людей, чем лишний раз убеждаюсь, что место выдалось исключительное. Во-первых, оно было огорожено от людской толпы, а во-вторых, располагалась как раз за местом остановки.
“Мы не есть какие-то жалкие дикари, убивающие всех без разбора!” – Вспомнились слова первого руководителя. Вернее, наставника, к которому я попала сразу после принятия на работу. Потому так пристален мой взгляд на толпы людей, собравшихся на площади.
До места назначения остается всего пара минут. И через две минуты на площади гремит оглушительный гром… а вместе с ним и взрыв.

------------------------------------------------------------------

Итак, это только первая часть. От привычного стиля несколько, признаюсь, отклонилась, но сей творение как-никак обещает быть заключительным в сборнике, решила, что под конец можно и усильнуть немного с привычного пути:) Если кого заинтересует, выставлю вторую часть, а то если всё сразу очень много получится)

Ваше отношение к окружающим
Авторитарность низкая	уверенный в себе человек, но не обязательно лидер, упорный и настойчивый.
Эгоистичность низкая	Эгоизма нет никакого
Агрессиия высокая	требовательный, прямолинейный, откровенный, строгий и резкий в оценке других, непримиримый, склонный во всем обвинять окружающих, насмешливый, ироничный, раздражительный.
Подозрительность умеренная	критичный по отношению ко всем социальным явлениям и окружающим людям.
Подчиняемость низкая	сложно управляемый тип
Зависимость низкая	мало склоненный к зависимости тип
Дружелюбность низкая	к кооперации и сотрудничеству склонности мало (асоциальность?).
Альтруистичность низкая	людишек не любим
Доминирование и дружелюбие
Доминирование	-1.8
Дружелюбие	-10.2
пройти тест

Надо еще раз пройти... где-то через недельку, когда успокоюсь)