…
Не могу найти связные фразы, чтобы описать то, что творилось с Россией в те дни. Да и то, что творится в душе сейчас. Боль притупилась за год, но не ушла, и вряд ли уйдёт когда-нибудь. Фанаты и болельщики, одноклубники и соперники, люди, едва знающие, что такое хоккей, и вовсе впервые слышащие его фамилию. Игрок с большим и славным будущим. Просто молодой сибирский мальчик. С экранов телевизоров не сходила его улыбка. Его улыбка… На похороны пришли тысячи человек. У большинства из них вместо траурных – на руки были повязаны ленты цвета триколора. Горе было чудовищным. Страна рыдала.

Свой первый взрослый сезон этот мальчик начал с места в карьер. Бомбардирский темп, предложенный признанными мастерами вновь образовавшейся Лиги, он принял, как вызов, и со стартовых же матчей ринулся набирать очки. Его клуб, сибирский гранд отечественного хоккея, вкатывался в регулярку с побед. Да и как было начать иначе – в состав удалось заполучить одного из игроков, которых называют «живыми легендами». Прославленный чех, решившийся вернуться в российский «город ястребов», где играл в год локаута, пока об этом не жалел: контракт подписали выгодный, болельщики приняли тепло, и перспективы в «кубке ГагарИна» открывались неплохие. А ещё – ученик появился. Тот самый мальчик. Этого мальчика через год ждала НХЛ, которая поговаривала уже про двух собственных молодых звёзд, но ждала именно его. Череда русских супер-талантов продолжалась, и, судя по всему, сезона через два-три он мог если не затмить троих своих предшественников, то как минимум подняться до их уровня. А пока – КХЛ, закалка характера, первые клубные успехи и, может быть, сборная. Он очень мечтал попасть в состав сборной. Он вообще много о чём мечтал в свои девятнадцать лет.

13 октября 2008 года.
В тот день тренерский штаб сборной обнародовал, наконец, долгожданный список: расширенный состав команды на начавшийся сезон.
В тот день он набрал своё тринадцатое очко в пятнадцати матчах.
В тот день у него остановилось сердце.

Его клуб провалил регулярный сезон. Провалил. Не смог оправиться. В плейофф запрыгнул, как на подножку уходящего поезда: протянул руку заклятый друг и самый принципиальный соперник во всей Лиге. Того, что было после – не ждал никто. Они выбили из борьбы за медали действующего чемпиона страны. И едва не выбили будущего. Они не играли в поддавки. Они зубами вцеплялись в лёд родной Арены, под сводами которой висел свитер с его номером.
Омск, Авангард, Яромир Ягр, Нью-Йорк Рэйнджерс, гол, ещё один. Старо-Северное кладбище. И фамилия в расширенном списке сборной команды России.
А ты замечательный. Ты такой замечательный! Ты светлый, улыбчивый. Ты талантливый очень. …На твоей надгробной плите всегда море цветов. Там высечена твоя любимая семёрка, так странно похожая на крыло, расправленное крыло. Встать на которое ты не успел.
Летай, Лёшка. Мы помним тебя.


P.S.
Бросок. В защитника.
Бросок. Выше ворот.
Бросок. Штанга.
Бросок. Шайба срывается.
Бросок. Бросок. Ещё бросок.
Они бесились, но забить, как ни старались, не могли.
И мы удержали.

После от фотокамер не укрылось, как счастливый Курьянов, аплодируя болельщикам, на мгновение украдкой взглянул куда-то наверх.
Бросок. Бросок. Ещё бросок.
Где-то там, наверху, своей команде, подмигнув, озорно улыбнулся он.

НА 40 ДНЕЙ.

«Вот и всё…» – у окна прошептала.
И впервые молчали в ответ
небеса, безразличным «не стало».
Вот и всё. Ты уходишь на свет.

Что теперь с высоты до земного –
до побед, до спортсмена пути.
Этих слёз о тебе – их так много…
Ты за это нас тоже прости.

Провожает ноябрь ненастьем.
И теперь уж вещай – не вещай…
Тихо вслед: «Улетай, омский ястреб».
Вот и всё. Любим, помним, прощай.