Федот Васильевич Сычков 1870-1958

Имя мордовского живописца – Федота Васильевича Сычкова (1870 – 1958) вошло в современную антологию живописи под заголовком “Забытые имена”. Значит, пришла пора вспомнить?! Развешанные по стенам провинциальных художественных музеев (более всего, конечно, в Саранске) сычковские полотна привлекают мажорным звучанием – веселостью красок, белозубыми улыбками в обрамлении цветных платков, сиянием солнца и снега, запахом-ароматом полевых трав. Сравним сычковскую “Тройку” (трое детишек везут на санках двоих) со знаменитой “Тройкой” Перова, написанной на шестьдесят лет ранее. У Перова – слезы, надрыв, трагедия. У Сычкова – улыбки, шалость, веселье. И это притом, что собственная жизнь Федота Сычкова (особенно на первых порах) была, мягко говоря, отнюдь не идиллической. Однако он “и превозмог, и смог”ѕ В двенадцать лет будущий художник, родившийся в селе Кочелаево, ныне – в Пензенской губернии, лишился отца. Мать, оставшаяся с детьми без куска хлеба, вынуждена была ходить с котомкой по дворам, собирать “Христа ради”. Проявив родственную заботу, бабушка отправила внука в начальную школу. Школьный учитель рисования П. Е. Дюмаев обнаружил у мальчика способности к рисунку и написал письмо-ходатайство к придворному живописцу Михаилу Зичи. Долго ждали учитель и ученик ответа из Петербурга, однако дождались. В ответном письме содержался совет – отправить способного ученика в петербургскую художественную школу, но на какие средства – намека не было. Федот осознал главное: надо самому заработать на дорогу и ученье.

 

Так началась его трудовая и творческая биография. Сперва - подмастерьем у иконописцев, потом - освоение церковных фресок и выполнение платных портретных работ по представленным фотографиям.
Способного паренька заметил местный помещик генерал Арапов. Он был не прочь посодействовать юному дарованию и тем самым себя “приподнять” в глазах земляков, но так ли уж талантлив этот мальчонка? И Арапов поручает Федоту заказ-испытание: исполнить многофигурную композицию на “историческую” тему – “Закладка станции Арапово”. И – чтоб генерал там в рабочем виде показан, как в молодости, в трудах и без регалий.
Надо ли говорить, что Сычков охотно взялся за это дело: или грудь в крестах, или голова в кустах. Он изобразил, говоря нынешним языком, “стройку века”, в центре (!) которой катил груженную песком тачку еще молодой “его превосходительство”.
Но даже не этот факт восхитил заказчика, обозревавшего многофигурное, полное движения, полотно. Его смущало и радовало, что этот вихрастый мальчишка явно чувствует и перспективу, и композицию.
С генеральского благословения и поддержки рублем Федот Сычков оказался в Петербурге, где и поступил в рисовальную школу. Впрочем, генеральских средств на все не хватило, и Сычков снова берет заказы на портреты по фотографиям. И руку тем самым набивал для практики, и в карман что-то перепадало.
Следующий этап – поступление в Академию художеств. Хотел к Репину, даже поймал его “за пуговицу” на академической лестнице. Тот – ни в какую: ни одного сидячего места! Впрочем, посоветовал поступить для начала в мастерскую баталистов.
- Он тоже хороший профессор – Николай Дмитриевич Кузнецов. И у него места есть, – убеждал Репин. – А как только у меня будет посвободнейѕ
Так и попал Сычков к Н. Д. Кузнецову. А со временем и уходить никуда не захотел. Известный колорист, мастер жанровых картин и портрета, Николай Дмитриевич был в свое время отмечен самим Крамским. Чего уж тут от добра добра искать.
Впрочем, Репина, как своего кумира и наставника Сычков никогда не забывал. То в мастерскую к нему заглянет-посидит, то решится копию снять с очередной репинской работы. От тех счастливых времен сохранил Сычков деловую записку-автограф Репина, в которой тот разрешал копировать репинский портрет государя, с такой вот, лестной для молодого художника, аргументацией: “Сычков хороший живописец”.
В 1900 году Сычков завершил учебу в Академии, получил звание художника, а в дипломе, однако, отказали: нет, мол, документа о полном среднем образовании. А у него-то и начальное не до концаѕ
Так и пошел он по дальнейшей жизни без диплома, но с верой в свой талант и в лучшее будущее. Оптимист он и есть оптимист. Впрочем, успех так и бежал, как собака, по следам его живых и веселых картин, таких как “Троицын день”, “С гор”, “Деревенская карусель”, “Крестьянские дети. Лето”. Кстати, эта последняя, написанная в 1914 году и находившаяся в частном собрании, а потом – в Доме пионеров и школьников Петроградского района г. Ленинграда, в 1973 году поступила в собрание Государственного Русского музея.
Увы, далеко не у всех сычковских картин была столь почетная судьба. Многие через посредство приятеля Сычкова художника-эмигранта Вещилова уплывали за границу, где оседали, как правило, в частных собраниях, откуда “выбраться”, за малым исключением, уже не могли.
К чести Сычкова-художника надо сказать, что далеко не все его картины мирно успокаивались в безвестности в частных собраниях. Было и общественное признание. Он получил шесть премий на академических выставках в Петербурге. Он удостоен серебряной медали на выставке в Сан-Луи (США). Он заслужил поощрительную премию на Международной выставке в Риме. А в 1908 году и самолично побывал в Англии, Франции и Германии. Едва ли эти поездки добавили что-нибудь к его реалистичной, чисто русской живописи. Но чувство удовлетворения от заграничного вояжа как результата достигнутого, безусловно, было. По приезде в Россию он вернулся в свое родное Кочелаевоѕ
Думаю, что совсем не случайно упомянутая мной книга-альбом “Забытые имена” иллюстрирует Сычкова картинамиѕ с дореволюционных открыток. А больше неоткуда! В музеи брали с большим (политическим) разбором: “Это – не наш”, “Это – нам не надо”, “Плачут? Берем! Смеются? Буржуи, наверно!” и т. д. Стоит ли удивляться, что никакой не эмигрант, не буржуй, а просто жизнерадостный в творчестве художник угодил, совершенно незаслуженно, в забытые имена.

http://www.vesty.spb.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=5758

Биография тут http://www.erzia-museum.ru/sychkov.html