О, как я miss you,
Как хочу kiss you,
Хочу быть with you.
Но ты don't love me,
И я so sorry,
Мне б только see you.

Когда alone -
Хочу в окно;
Let's drink вино,
But все равно:
Я уже tired;
Навсегда bye,
Навсегда bye, но...

Baby I love you
И will return soon.
Хочешь знать, why?

Вот снова see you,
И снова kiss you.
Forever with you!

Но только saw that,
Когда 've been slept...

(с) Тимофей Соловьёв, 2002

85-летию Революции

Там, где родился я,
Там свобода лишь значила «пей, не хочу»;
За иное скажет «спасибо царю»
Кровавым фейерверком теракт.

Но в ответ следующий царь
Расстреляет кровинку мою,- и за что
Я теперь должен мрамором крыть
Этот старый карточный дом?

Эй, кто там, внизу, не хочет
Жить жизнь так, как не могут вверху?
Пойдемте вперед – мы сметем с вами все по дороге!
Нас давно ничем не кормят,
Кроме филина вечной мечты;
В Россию её я везу в чемодана поддоне.

Там, где родился я, -
Там жил Сашка, что против был всех и всего,
Как и я; с ним пили чай за столом,
Точили каждый свой меч.

И вот Сашка подул
На дом этот ветром крутых перемен;
Он снес только верхушку – стекло
Все то здание тихо в огонь!

Эй! Кто там, внизу, не хочет
Жить жизнь так, как не могут вверху?
Пойдемте вперед – мы сметем с вами все по дороге!
Нас давно ничем не кормят,
Кроме филина вечной мечты;
На крыльях её я лечу, как под пломбой в вагоне.

Там, куда въехал я,
Там жили все, словно в хрустальном миру;
Изменить могла что-то заря, что взойдет
Зарядом над Зимним дворцом.

И стальной Феликс упал
На Русь, и в спину влетела мне смерть, -
На цели всей жизни смотрю с фотографий
Я взглядом поехавших крыш…

И когда кто не захочет
Жить жизнь так, как желают сейчас, -
Идите вперед, и сметете вы все по дороге.

Президент лежит на рельсах,
Но ведут эти рельсы в тупик.
Свободой по-русски валяется кто-то в сугробе

Там, где родился я...

(с) Тимофей Соловьёв, 2002

Дядя Вова из центра России
Приказал нам: "Мочите в сортире!"
И с тех пор мы в дерьме,
А дядя Вова в Кремле, -
И все это на благо России...

(с) Тимофей Соловьёв, 2006

И до чего ж всё было просто!
Какого черта я тянул?
Был бы смелей - в любви б купался,
А так - в портвейне утонул.

(с) Тимофей Соловьёв, 2002

посвящается Норд-Осту

Смотри: звезды – вопросом,
Лишь танк знает ответ.
Закрывай люком небо,
Дай мое галифе…
Со всей скоростью в город
Мы влетим, словно Пирр.
В этой башне нам долго
Оставаться одним…

Здесь по паспорту братья
Нам живут. Но за что
Стали камни нам гробом
В магазине, в метро?
Мы считали, от смуглых
Никакой жизни нет,
А теперь они срок нам
Дали пять сигарет…

И вот хлопцы молчат, но орлу все равно:
Одну голову с плеч – со второй проживет.
Мировой терроризм остом дует на норд,
Мы ж привыкли к крови: ею полон наш рот.

Здесь не «Звездные войны»…
Врач считал с рукава
Чью-то там группу крови,
Что уже не нужна…

Кто из нас неправ больше? –
Только черт разберет:
Мы ничто не теряем,
Их же – вера ведет.

Зачищаем деревню
Братской ямою в грязь;
Красный цвет триколора
Стал с шеврона стекать.
Он залил гимнастерку
И носки cапогов...

Пусть Москва – третий Рим, но
Грозный – не Вавилон!

Но вокруг все молчат, и орлу все равно:
Одну голову с плеч – со второй проживет.
Мировой терроризм остом дует на норд,
Мы ж привыкли к крови: ею полон наш рот.

Всё в ауле молчит, но орлу все равно:
Был на шее рубец, но – стервятник возрос.
Птица в поле сидит, птичка кушает труп,
Ну а нам, - наплевать: пусть хоть вылижет клюв…

(с) Тимофей Соловьёв, 2002

Я только что считал, что можно –
Ты мне сказала, что нельзя.
Казалось просто, стало – сложно,
И я иду против себя:

Твое ответом ко мне чувство
Тебя пусть выжжет изнутри;
Ты жаждешь, ищешь со мной счастья,
А я – с тобою, но – не жди!

И от любви такой бы сдохнуть,
Но… жить, не жить… Не все ж равно!

по Вам могу я только сохнуть,
Как высохну – так пью вино.

(с) Тимофей Соловьёв, 2002

Эх, хорошо бы было вместе
Увязнуть в набухавшем тесте;
Сей факт назвать высоким чувством,
А жарки результат - искусством, но...

Лето прошло. Гуляет осень
Метелью желтой по полям.
Шуршит листва. И снова суки
Дают по морде кобелям.

(с) Тимофей Соловьёв, 2006

Я утверждаю: теорема неверна!
И спорили об этом аж с Эйнштейном;
Его каление довел я добела
И формулу mc2 залил портвейном.

(с) Тимофей Соловьёв , 2002

Решил отметить Хеллоуин я.
На тыкву не осталось денег.
И с целью разогнать всю нечисть
На весь день выключил я телик.

Я не узнал: а вдруг Шаталин
Повез на месяц медовой
Викторию не на Ривьеру,
А в Мариуполь, в дом родной?

А опера, увидев Ксюшу
В гламуре в доме во втором,
Рвануть к землячке не могли ли,
Чтобы составить протокол?

И вот - опять начало часа,
А это - время новостей.
Я знаю: юг воюет, север
Замерз. В столице все о'кей.

Я целый день не видел Буша,
Не видел букв К, Н, Д, Р.
Мой самогон хоть без акциза,
Но со здоровьем нет проблем.

И вот что странно: как влюбленный,
Смотрю я президенту в рот.
А может, он просил Суркова
Народу сделать приворот?

Мой телевозор в туалете
Стоит уже десяток лет.
Есть риск: как только звук включу я,
Обратно выйдет весь обед.

При всем при этом каждый вечер
Включаю снова ящик я.
А это значит точно: нечисть
С экрана прокляла меня.

Подумав так, случайно вспомнил:
Без дыма не бывать огню.
Мою беду наколдовали
Собчак, Сурков, Заворотнюк.

(с) Тимофей Соловьёв, 2006

Семь холмов сверкают ночью,
Семь холмов живут, как во сне;
С семи холмов ты бы уж съехал в никуда,
Если любишь жить, словно во тьме.

В этих небесах - скопление звезд,
К этой грязи их клеют на потолке;
Они падают, на них невозможно смотреть без слез:
Их свет был ярок, но следов не осталось нигде.

У стены, где мрет совесть, нищий деньги берет;
Ему их кидают на счастье себе.
Ходит по городу в кепке неотпетый мертвец,
И синий вагон может лететь лишь под землей.

Но воздух по легким ударяет золой:
Я лечу над Белым Домом, словно в озоне.
Не по мне ль из соли памятник, оглянувшийся на семь холмов?
И не в мой небоскреб ли приземлился тот самолет?

Лишь работа твоя может дать наслажденье:
Платят тридцать монет - и ты круче яиц,
И думаешь, что живешь жизнью, читая газету в метро,
Но встает твое сердце, отлетает от крыльев перо.

На семи холмах покоится город,
На этой почве не уродится ничто.
Артерию этого града питает кислотный родник.
За Кольцевой стоит памятник, оглянувшийся на семь холмов.

(с) Тимофей Соловьёв, 2002

Когда мы с нею были вместе,
То постоянно пели песню:
Вдвоем мы были вокалисты,
Хотя совсем не знали текста;
Пружины нам играли соло,
Диван скрипел, как бас-гитара,
С утра будильник пел нам флейтой,
А стук сердец – как звук ударных.

Но вдруг погас на сцене свет,
И кто-то провода украл.
«Пока: война!», сказала ты,
Уже не попадая в такт.

Когда мы с нею были порознь,
То ее длинный темный волос,
Оставшийся на краю ванной,
В пакет был убран и на полку;
С утра сварив себе лишь кофе,
Весь день гонял я тараканов,
Всю ночь смотрел на лист бумаги,
А сердце билось в том же ритме.

Пока война – с тобою нам
Не повстречаться никогда.
Вот бриз сорвал кленовый лист
И им покрыл мокрый асфальт.

Мои друзья все курят
Траву и пьют вино;
Потом, надев скафандры,
Летают на Плутон.
«Полет идет нормально!»
«Горючего б еще!»
Но в космосе не купишь
Ни спирта, ни «колес».

Так, с «косячком», почти я помер.
Звонок! А цифры – её номер!
Я отключил автоответчик.
Замолкли вьюга, поезд, город.
Я говорил, и долго слушал...
Мы вскоре встретились, - по делу,
И я вернул твою часть тела,
И мы пропели громко хором:

«Пока, война! И не расстаться
Б нам с тобою никогда!
И пусть пришла зима, но нам
Она совсем не холодна".
Для нас всегда найдется кто-то,
Кто напишет пару строк.
А снег шуршит у нас в ногах:
Недавно здесь была листва.

Однажды этот танец
Был вальсом наречен,
Но кем-то чрезмерно,
Увы, был усложнен.

(с) Тимофей Соловьёв, 2006

А я вчера надрался водки,
Позавчера же пил портвейн.
Сегодня выпил литр пива
И закусил его селедкой;
Явилась тысяча чертей.
Они прочли стихотворенье,
И вышла б песня в стиле «гранж»,
Да вот загвоздка: в нем две строчки –
Пара цитат из Гончарова,
Я ж Гончарова не читал.

…А завтра я надрался водки,
А послезавтра пил портвейн…
Вот над столом летает ангел,
Резвится под столом черт, - я же
Сплю рожей в миске на столе…

(с) Тимофей Соловьев

Когда включу я телевизор, он мне снова объяснит,
Что выбираться из болота так же, как туда зашли:
Наш Моисей Иван Сусанин нас не успел перевести, -
Почти пришли, когда над нами слился Берингов пролив.
Когда стоишь в песке зыбучем, лучше даже не дыши,
Ведь здесь движение любое обращается во вред.
Серп перерезал горло, молот в крышку гроба гвоздь вогнал;
Могилу вырыть не успели: начинался рано джаз…
Свободой слова мировою наполняется клозет,
И рок-н-ролла вскрытый гроб весь исцарапан был внутри…
Я так хочу сесть в электричку, но куда бы взять билет?
Что-то болит в моей груди, у вас же – лишь трещат мозги.

Вновь зажжены в церквях все свечи: начинается пожар,
У алтаря стоит мулла и говорит нам всем «Аминь»;
Наша мораль трещит по швам: мы испускаем дух и пар…

Спасибо, проза, для меня всегда ты – самый лучший стих!

(с) Тимофей Соловьев, 2002

Я Timastar, я Тимофей.
Со мной, девчонки, веселей!
Красив лицом я и умен.
Богат, воспитан, как барон.
Я бицепс накачал, но в меру.
Не пел ни разу под фанеру.
И тексты классные писал.
Но и коллег своих читал:
Шекспира, Пушкина и Гессе...

И вот пред Вами во всем блеске
Стою я. Да, ещё черта:
Я очень скромным слыл всегда.

(с)Тимофей Соловьев, 2006