В школе, в классе девятом, я прочитал Генри Миллера. Сначала «Тропик Рака», затем «Чёрную весну». Я просто писал кипятком и навязывал эти книги всем своим знакомым. Я перечитывал отдельные главы раз по десять, наслаждаясь безбашенностью содержания и чертовски обаятельным стилем. Бедная жизнь гения, беззаботная и счастливая. Ну, так-апофеоз свободы, манифест вседозволенности и сладкий стиль потока сознания. ОН и стал главным литературным приёмом, возможностью высказать всё миру, при отсутствии таланта к литературе. Как хорошо писать или говорить длинные красивые фразы, заменив смысл его миражом, который в любом случае тонет в море слов. Миллер взорвал пуританскую Америку. Это были 30-е годы, когда засование фонарика в промежности женщины на страницах романа ещё считалось оскорблением общественной нравственности. Тематика писателя была ещё одной приманкой для меня. Этим он выгодно отличался, к примеру, от Кастанеды, тоже писавшего подобным стилем. Но эзотерика и шаманы меня не интересовали. В нормальном, адекватном состоянии сознания такая философия, кажется притянутой за уши. А у Миллера, вроде всё жизненно, безумие лишь в голове у героя. Но для литературы 20в. безумный герой уже норма.
На деле в то время, вся эта миллеровская «пожрал-потрахался-50 страничный трип в духе п. с.» проза касалась меня очень косвенно. Я не знал и не представлял, что такое истинное обаяние порока (миллеровское эротико-похотливое созерцание действительности) и чтение, соответственно, было чисто эстетическим удовольствием, ознакомлением в духе «их нравы».
Сейчас Миллер не волнует мой разум так сильно. Я готов даже согласиться с теми, кто называет его творчество пошлостью, бульварным чтивом с претензиями на литературу. Но всё - таки Миллер это юношеская влюбленность в книгу.
А вспомнил я о Миллере в связи с другим писателем. Виктором Ерофеевым (который в какой-то степени, продолжатель М). Ерофеев у меня и в кругу моих друзей долго был писателем культовым. Культ был выражен, в первую очередь, в щенячьим восторге от «Страшного суда». Это при том, что к писательскому таланту Е. я всегда относился скептически. Он, прежде всего хороший публицист и эссеист, именно в этих жанрах его слог сочен и сравнения точны. Е. мастер красивых сентенций и сложных речевых конструкций. При том сентенции претенциозны и осознанно глумливы, типа «Россию погубили имена – отчества» или «Восточная Европа - нижнее бельё СССР». Одним словом, он постмодернист, со всем отсюда вытекающим и его проза довольно эпатажна для обывателя. Хотя эпатажность, как известно, лучшая реклама для среднестатистического читателя. Так говорят все знающие лит. критики. Но речь не об этом. К чёрту обывателей и критиков.
Важно, то, что, прочитав ерофеевский «Страшный суд», наверное, самый противоречивый и скандальный роман, МЫ нашли его очень жизненным. Это звучит нелепо, но именно жизненным. Восприняли как отображение реальности. НАШЕЙ реальности. В книге было не отражение фактической жизни, не её зеркальность, не отождествление кого-то из нас с героем (с чудной фамилией Сисин), а созвучность в восприятии этой жизни. «Страшный суд» хочется читать бесконечно, даже понимая, что книга, в общем-то, довольно скверно написана.
Наверное, это признак дурного вкуса.

В колонках играет - Дельфин-Синяя лирика

Однозначность чувств убивает чувства. Я не знаю, люблю или не люблю свой город. Любовь к родному городу (читай к родине) чувство на грани стыда и безрассудства. Безответная любовь к родине сходна со страстью безусого девственника к дворовой шалаве. Онанисткие грёзы патриотизма сильны и жалки одновременно.
Хорошо обожать свой город, если живёшь в Питере. Ах-эти-дворы-мосты-крыши-питера. Правда, до попсовости актуально.
Сложнее с провинцией. Оренбург это географическое недоразумение. Фактически южный город, но ввиду 40 градусных морозов, сей эпитет звучит злой усмешкой. С одной стороны Казахстан с другой Башкирия, какие-то, блин, спорные территории, окраина империи. Яркие краски истории поблекли от степной пыли. Восстание Пугачёва по горячим следам записывает Пушкин. Солнце русской поэзии закатилось к нам на время.
Под Оренбургом бьют Дутова, но кому это сейчас надо кого, где били. Какие-то революционеры, по табличке на каждой улице, утопичное поднятие целины. Наверное, ещё сотни фактов, о которых я не знаю. И дело даже не в моём безразличии к истории родного края, просто она, эта история вызывает чудовищную скуку. Как степной простор. Я почти месяц жил в степи, бескрайняя тоска голого горизонта намозолила глаза.
Более того, Оренбург город немаленький (более полумиллиона жителей), но какой-то не по размеру неизвестный. Я ехал на поезде из Москвы в СПб и пытался объяснить девушке, где он находится и, что из себя представляет. Типа есть Урал, он Северный, Средний и Южный. На Урале есть Ёбург, а ещё там есть Оренбург. Типа Обург. Плюс вечное провинциальное чувство вины перед питерцами и москвичами( ну не повезло в жизни, родился я там) и зависть к коренным жителям двух столиц. Но эти чувства довольно надуманны и входят в общий комплекс провинциала и со временем проходят.
Однако, если я скажу, что ненавижу свой город или даже просто не люблю, то я совру себе. Я подло обману себя, сделав вид, что не помню, что здесь я был счастлив, несчастен, влюблен, не любим, захлёбывался весельем или думал о суициде. Я здесь жил и живу. Глагол жить включает и переживание всего спектра эмоций. А эмоции неотделимы от города, как спектакль неотделим от декораций и от здания театра. Страшно лишь прожить в родном городе всю жизнь. Но это уже совсем другая истории, вернее, совсем другой пост.

В колонках играет - Sopor Aeternus-We have а dog to exercise

Дима сказал не пиши длинные посты, никто читать не будет.
Я соглашусь с ним и не буду писать пост про ФАКИН_ОРЕНБУРГ.
Длинный пост. Изложу тезисно, ассоциативным рядом на слово оренбург:
1. ФАКИН_ОРЕНБУРГ-город, находящийся на 89% в азиатской жопе, 11% - где бы вы думали, в европейской жопе. Их разделяет ржавый гвоздь, вкопанный хер знает когда, хер знает кем.
2. ОРЕН - главная морфена местного диалекта. Орен-пицца, Орен - тв, Орен - чат,
иди ты в орен - жопу! (Дима "С")
3. Люблю тебя мой Оренбург! (Потрясающая майка с этими прекрасными словами,голубым по белому)
Но написать я хотел что-то длинно-литературно многословное, с кучей сравнений и цитат.
Но послушал Диму.

есть сигареты. нет кофе

Дельфин нравится всем.

На стыке альтернативы и репа, хотя какой это в сущности реп. Ни похожий не на англоязычные варианты в виду отсутствия соответствующего пафоса и идейности и по тем же причинам на русские клоны – худшие экземпляры типа Влада Валова и т. д. Дельфин был далёк и от настоящего русского хип-хопа (как бы смешно это не звучало), представленного Кастой, смешавшей всю эту пацанскую романтику с западными битами и добавив туда немного поэзии, разговоров за жизнь, самоиронии, в общем, полученное блюдо было адоптировано для нашей аудитории и не вызывало отвращения. Но Дельфин был вне этой культуры. К последним своим альбомом он и вовсе запел и репером его считали только отстающие от времени муз. критики и стремящиеся срубить бабло звукозаписывающие компании, по инерции включающие Дельфина в хип-хоп сборники. К альтернативе его отнесли по тем причинам, что альтернативой у нас в музыке долгое время считалось всё, что не пело про то, что ветер с моря дул или не бренчало под гитару про последнюю осень. Иными словами, была попса и рок, остальное – альтернатива, туда как в чёрную дыру, скидывали всё – от поп-панка до готики; разделять и навешивать ярлычки было занятием элитарным и уделом узкого круга лиц. А Дельфин в пост-Мальчишниковой период мутил эпатирующий и прогрессивный по тем временам проект, черпая семплы из Sonic Youth и My Bloody Valentine, мягко говоря, не самые известные у нас в стране группы, и не было бы ничего удивительного, если бы он так и остался певцом не для всех, клубным исполнителем в пределах двух столиц.
Но Дельфин нравится всем.
Я ещё не встречал сверстника, которому не нравился бы Дельфин. Конечно, есть люди, которые его не слышали, которым нравится один этап творчества и не нравится другой, которым нравится только несколько песен и т. д. Но чтобы, кто-то прямо говорил о том, что он «терпеть ненавидит» не было. Гопники тащутся от Мальчишника, от всей этой «секс-секс –без-перерыва» тематики, которая хоть и является пошлостью в чистом виде, но всё равно звучит стёбно и для того времени даже скандально. А скандал это уже что-то.
Вся субкультурная среда в прямой или косвенной форме признавалась ему в любви. Дельфин никогда не входил в круг исполнителей, слушать которых было признаком дурного тона. Он не был подвластен изменчивой моде на героев. Шевчук и Кинчев застряли в середине 90-х, не пройдя face-control глянцевых журналов и клубной индустрии, Лагутенко был по изящнее, да по свежее, но слишком далёк от социальных проблем, к тому же его изысканный экзистенционализм был не каждому по зубам, Летов чересчур маргинален и грязен, панки и интеллектуалы повесили его каждый в свой иконостас. А Дельфин навечно остался голосом поколения. Его первые альбомы, наполнены суицидо-депрессивно-наркотическими композициями, что вполне отражало реальность 90-х. Героиновый бум + вечная подростковая мания к саморазрушению. Песни протеста, но уже не для пения хором на баррикадах (как у Цоя), а для выражения собственной боли в отдельном окопе. В его песнях всё слишком знакомо, система образов общая для миллионов тинэйджеров. Голос поколения мог быть выражен только так: вкрадчивым грустным голосом, шепчущим понятные тексты и громким ором под аналоговый скрежет. В «Не в Фокусе» и «Глубине резкости» появляются народные хиты, более мейнстримовые композиции, но герой не сдулся, просто подача материала стала более качественной. Страхи, любовь (без Мальчишнековской пошлости), одиночество, «вкусные» подростковые темы, завернутые в грусть стихов. Просто без жлобства, умно, без позёрства.
На последних альбомах Дельфин поёт. Спорный вопрос плохо или хорошо.Вообщем-то, он никогда не скрывал, что голоса у него нет.
Главное, что всё так же честно.

Дорогая, спасибо за боль,
Нет, пойми это искренне,
Возвращаясь, сейчас даже мысленно,
Не возникает желанья исправить,
Лишь так же уйти не прощаясь,
По-английски. Выстрелить
Всем алфавитом разом,
Колючими, мелкими, фразами,
Зацепить тебя
или скорее зацепиться,
Но в колеса не вставить спицы,
И где-то на уровне интуиции,
Светофору легче, у него три цвета,
У меня лишь злость как уголёк сигареты,
Алая, словно кровь матадора под цвет тряпки,
Но сейчас в оглядки,
Этот опыт ценнее, вывернутых суставов,
Зубов отбивающих не меньше октавы,
Хоровода мыслей, кружившихся в связки,
Случайных знакомств ненужных и вязких.
Во мне победила эволюция,
Чувств, честных как поллюция,
Но уже прирученных, мерных,
Расчистивших место для новой веры,
Что, суммируя былое и новый опыт,
Родится костёр поглощающий копоть.

Я сидел у окна, я курил и молчал,
Как у синий воды одинокий причал,
Что врезался в песок цвета кожи,
С монгольской скулой оттенками схожий.
Я сидел и молчал, делил всё на сто,
На плите, поджигая, что в остатке сухом,
Копоть веером вниз - то работа метле,
Не нашёл я ответов в остывшей золе.
Я сидел и хотел поменяться местами,
С домом соседним. Его бы глазами,
Увидеть себя сквозь карнизы-ресницы,
Чётким овалом в геометрии лиц.
Я сидел и курил, умножая окурки,
На пустынность кухни, молчанье в трубке,
Вот бы взять и уплыть, отстегнув якоря,
Только парус – труха, да иссохли моря.

В колонках играет - Placebo - Space Monkey

Спасибо за симпу, интересно узнать, кто сей герой
Всех, заблудших на мой дневник с Днём победы
Всем слушать новый альбом Пласибо, по двум скаченным песням, чую архирулёзная вещь.

Очень осторожно идти по льду собственной мысли. Неверный шаг и скользнёшь вниз, посыпятся банальности мелочью из кармана.
Потом не соберёшь в потёмках.
Стыдливо выглянет депрессия из слов "плохо", "пусто", "одиноко".
НезачОт за маскировку и никого ниибёт.
Ключевое слово всё таки НИКОГО.

В колонках играет - White Stripes

Уж 3 мая на дворе, а мы ещё трезвые. Уж май а мы ещё, как стеклышко. Уже третий раз весна, а мы не в образе. Май для меня вообще самый синий месяц, не по количеству выпитого (тут в топе январь, спасибо Думе от всего советского народа), а по настроению.
Вальпургиева ночь преходит в первомай, апофеоз советской мистики, и понеслось. Толстые тётки, той ещё закалки, прям с ленинского субботничка на тех же мётлах летят на шабаш, а утречком стройными рядами подтягиваются на шествие трудового народа с транспарантами под руководством местного Ильича пикетировать местный Зимний. Зачем, почему, не знает никто, но традиция. Наверное это уже на генном уровне, потребность в первомай куда-то идти и что-то там кричать.
Прочий люд просто бухает. Без пафоса так, по-простому. Даже безобидное «чуть-чуть за обедом» переходит в чисто русскую пьянку, с мордой в салате, мордобоем, участковым и выносом тела. Русская пьянка – вся состоит из стереотипов и штампов, тем и замечательна. Уж кажется, да не может такого быть, уж слишком как-то надуманно, ан нет, миф о русском пьянстве реальнее самой жизни. «Толик-местный-алкоголик» типаж абсолютно одинаковый на всей территории РФ. Судьбы разные, но типаж один, как орёл на рубле.
Но круче первомая, только День Победы. У меня было два абсолютно синих ДП, когда я был пьян ещё до полудня. Воттку до 12.00 продавать было нельзя, но ведь праздник, ё-мое, иль ты скатина, полицаем в 43 на полставки шабашил, гадина недобитая. Продавцы уступали. А для гопоты такие праздники, вообще, как Хеллуин, такой своеобразный «гоповской антифа патруль», ты не с нами - ты фашист.
Во общем, выходишь на улице и такое ощущение, что бухают все: дети, подростки, пенсионеры, женщины, менты, депутаты, пожарные, кошки, собаки, деревья, улицы, город, страна. Теоретики русского апокалипсиса видят в этом знамение, славянофилы (или кто они щас-евразийцы) – русскую коллективную душу, в алкогольной нирване.

А я просто в мае испытываю тягу к романтическому удовольствию быть немного нетрезвым.

…Она жила в аду. Для неё адом было то место, где не существует памяти.
К примеру, куда-то уезжая, на неделю на две покидая <ад>, она не вспоминала о нём. Ни потому что не хотела или воспоминания причиняли ей боль, просто помнить было нечего.
Белые страницы.
Она так однажды сказала. И прожив в <аду> четыре года, она уехала. Я верю, что она действительно никогда не вспоминает тот город. Так, какие-то истории к слову. Но те <четыре года> - белые страницы. Этому городу суждено было быть промежуточной станцией в её жизни. Конечно, за те четыре года, она не раз покидала его, и это была совсем другая жизнь, настоящая. И отображалась она на страницах книги, которую она писала с самого детства. А та книга с белыми листами была выброшена или оставлена в её большой квартире или… ну в любом случаи она исчезла, растворилась, удалилась как спам.
Насколько хорошо ты её знаешь, если ты не был там.
В её аду
Ведь там помнили о тебе. А ты там не был. А мог бы. Но нет, географически промахнулся, а сознательно даже и не целился.

Королева валетом бита,
Масти бубновой. Худеет колода.
Предала лицемерная свита,
Шестёркам-героям нашивают погоны.

Король бубновый беззвучно плачет,
Корону трясёт на седой голове,
Её больше нет, и дико гогочёт,
Червовый туз в шулерском рукаве.

«С» Talisman2011

В колонках играет - Dj Lena Popova

«Вся жизнь человека это совокупность языковых игр:
девочка станет взрослой и станет жить взрослой жизнью: выйдет замуж,
будет читать серьезные книги, спешить и опаздывать на работу, покупать
мебель, часами говорить по телефону, стирать чулки, готовить есть себе и
другим, ходить в гости и пьянеть от вина, завидовать соседям и птицам,
следить за метеосводками, вытирать пыль, считать копейки, ждать ребенка,
ходить к зубному, отдавать туфли в ремонт, нравиться мужчинам, смотреть в
окно на проезжающие автомобили, посещать концерты и музеи, смеяться, когда
не смешно, краснеть, когда стыдно, плакать, когда плачется, кричать от боли,
стонать от прикосновений любимого, постепенно седеть, красить ресницы и
волосы, мыть руки перед обедом, а ноги - перед сном, платить пени,
расписываться в получении переводов, листать журналы, встречать на улице
старых знакомых, выступать на собрании, хоронить родственников, греметь
посудой на кухне, пробовать курить, пересказывать сюжеты фильмов, дерзить
начальству, жаловаться, что опять мигрень, выезжать за город и собирать
грибы, изменять мужу, бегать по магазинам, смотреть салюты, любить Шопена,
нести вздор, бояться пополнеть, мечтать о поездке за границу, думать о
самоубийстве, ругать неисправные лифты, копить на черный день, петь романсы,
ждать ребенка, хранить давние фотографии, продвигаться по службе, визжать от
ужаса, осуждающе качать головой, сетовать на бесконечные дожди, сожалеть об
утраченном, слушать последние известия по радио, ловить такси, ездить на юг,
воспитывать детей, часами простаивать в очередях, непоправимо стареть,
одеваться по моде, ругать правительство, жить по инерции, пить корвалол,
проклинать мужа, сидеть на диете, уходить и возвращаться, красить губы, не
желать ничего больше, навещать родителей, считать, что все кончено <...Ю
сидеть на бюллетене, лгать подругам и родственникам, забывать обо всем на
свете, занимать деньги, жить, как живут все»
В. Руднев «Морфология Реальности».

Статья, в сущности, не совсем об этом. Но согласитесь, простое перечисление даёт сильный результат. Вроде, как, звучит страшнее, чем есть на самом деле.

А вот оно всё как. Вот это называется расставление всех точек над i. Вместе с точками правильно поставили акценты и вышла совсем неприглядная картина. Я, не ощущавший, никакой недосказанности и фальши в своих словах и поступках, вдруг предстал ни то чтобы сволочью и мразью, но человеком нечестным уж точно. Причём нечестность с привкусом детского смущения от непонимания, того, что такое хорошо, что такое плохо. Моральный дальтонизм. Вроде как, перевозит гражданин через границу ядерную боеголовку, мешок редких тропических попугайчиков и героин в промышленных масштабах и на вытаращенные шары таможенников смущенно так спрашивает «А чё низя?». Нет «ни-зя», такой вопрос только подтверждает вину, отягощает её длинными, многоэтажными фразами с извинительно- оправдательным оттенком. Стремление ВСЁ объяснить, очиститься в шёлке собственных слов постепенно переходит в словесный понос с потерей логики и конечной цели разговора. Слова перестают соединятся в фразы и уходят в свободное плаванье, окончательно разрушая и так небезупречную линию защиты. И корабль тонет уже с поднятым белым флагом. Не хватило только Правильной минорной интонации, чтобы красиво разыграть Поражение. Грустной мелодии на фоне заходящего солнца, за две секунды до титров. В итоге я ушёл из контекста чужой жизни совершенно не кинематографично. Скорее в традиции русской классической литературы. Как в тяжёлой прозе Достоевского, униженным и оскорблённым в холод и в дождь. Ну это я, конечно, преувеличиваю, но ушёл я действительно некрасиво.

В колонках играет - Z-Блюз

Я понял, что сейчас я никого не ищу. На улице всматриваюсь в лица, просто ради интереса. Мой взгляд не содержит message, поэтому в последнее время меня неправильно понимают. В разговоре с близкими мне людьми я чаще молчу. С просто знакомыми стал молчать постоянно, стал недиологоспособным. Слушаю чужие слова с каким-то жадным интересом, как будто боюсь что-то пропустить, что-то очень важное. Silentium.

Пасха навеяла странные мысли. В церковь я не сходил,хотя собирался. Но не поход в церковь, будучи неосуществлённым желанием, трансформировался в размышление о России. По русской этимологической традиции в <думу о Родине>

Безделье (ничего не делание, но не праздность) основа русской модальности. Она определяет lifestyle страны. В каждом из нас сидит Иван, мечтающий вытащить щуку из проруби и ,не ударив пальцем о палец, переехать жить из избушки на окраине в дворец на Рублёвке. Рублёвка, благодаря СМИ, это вообще мифологизированное место, удачно вписавшееся в лубок новой русской сказки. Робски - это Андерсон псевдо литературы ХХ! века.
Безделье больше, чем образ существования. Это целая мировозренческая система причин и следствий. Это универсальная отговорка на все случаи жизни: начиная от банального "влом", заканчивая философским, что лучше ничего не делать, чем делать плохо, непрфессионально, некрасиво и т. д..
Но безделье по русски это не только простое ничего не делание, это ещё и тоска по делу. Вроде можно что-то сделать, встать с печи, расправить плечи, взяться за плуг сильными руками, да как показать ИМ всем кузькину мать, но вдруг всплывает в сознании проклятый вопрос "А зачем?Ведь и так всё хорошо/хуёво". И всё,нет удали молодецкой, ушла вся в выборы формы бездлья. Конечно, самая русская это лежать, просто лежать, лучше на печи, но можно и на диване/асфальте/парте. При желании можно плевать в потолок, но это уж совсем мещанство, эффективнее смотреть Дом-2(идеально-в круглосуточной трансляции).
Для полноты картины надо жаловаться на жизнь. Можно лично на свою, можно вообще, как на явление. Замечательно жаловаться хором. Сотворить этакую стену плача в отдельно взятой квартире. Главное не слушить собеседника. Диалог это вообще чуждое исконно русской культуре вербальное явление.

В колонках играет - Leonard Cohen

Какой-то, блин странный конец апреля. Какой-то никакой. Без эмоций, без всплесков. В начале месяца душу рвало, метало, кусало, какое-то непонятное чувство радости, безосновательное, близорукое Щ-а-с-т-ь-е. «…И тонет сердце в счастье…» Набоков. Беспричинность сего чувства, немного стремала. И, вправду, если радоваться особо нечему, почему так прёт. Я конечно понимая, что Весна, но…..( вот <но> всё-таки есть).
В апреле я ощутил на себе типично весенние «болезни»:
Намбер уан- Авитаминоз, настиг в середине Весны. Всё влом, много сплю
Намбер ту – Захотелось… нет не захотелось… а просто кувалдой в грудь ударило желание кого-то Л-Ю-Б-И-Т-Ь. Именно любить. Даже безответно, даже безнадёжно, но любить. Заниматься любовью, а не сексом. Жить ради кого-то. Любовь даёт творческое начало всем поступкам, решениям, мыслям. Яд любви - препарат быстрого действия, и очень хотелось его ощутить в себе. <но>
Не ощутил
Жалко, что замечательная, умненькая девушка, что сейчас со мной не является Объектом Любви. Вроде всё в ней замечательно <но>
Не люблю.
Таким было начало апреля. А сейчас (ну не в смысле сегодня, последние дней пять) эмоции на нуле. Не депрессия, тоска вроде не гложет, и чувства безысходности нет. Просто какое-то безразличие, индифферентность (во-хорошое слово) ко всему. Вроде как будто сидишь и смотришь спектакль, а он называется «Твоя Жизнь» или просто «Жизнь» или ещё как-то, для метафоры, в общем-то, не так уж и важно, и видишь себя. Типа «те же, входит Стас…», ну и т. д. Смотришь, но эмоций это зрелище никаких не вызывает, только думаешь, сейчас выйти покурить или антракта дождаться. Вот так вот. <но>
Я надеюсь, это временное ощущение

Лучше бы авитаминоз прошёл, с утра ели встаю, всё время в институт опаздываю.

Второй день слушаю пост-панк, типа Bauhaus, и медленно шизею. Шизею от того, что музыка просто гениальная. Вообще прихожу к выводу(возможно близорукому), что лучшее в гитарной музыке написано в 80-Х гг. The Smiths, Joy Division, The Cure определили правила игры на два десятка лет вперёд. При всей моей любви к Placebo и Radiohead, но, блин, до них всё написано. я имею виду именно музыкальную составляющую, понятно, что вокал Йорка не повторим, эстетика Пласиба уникальна,а
текста это вообще отдельный разговор. Именно музыкальную, т. е. как должны звучать гитара и ударные, и какой эффект этот звук должен производить. Как сделать чтоб цепляло. В 80х был разработан рецепт этого музыкального коктейля:50/50 безумного гитарного драйва и ледяной тоски, клавишей и прочей экзотики по вкусу. Послушаещь, понимаещь, что пора умирать, но хочется жить, чтоб послушать ещё раз. Музыка слишком печальная и хрупкая. Я не ретроград и не любитель цепляться за старьё, но сейчас мне видется это так.
з.ы. Для Радиохеада справедливо только до Kid a. ( дальше это уже совсем другая группа.)

В колонках играет - Bauhaus
Настроение сейчас - Воскресно-понедельниковое

Захотелось мыслей в слуххх.
В честь праздника лирика


Кай.

Кай, прости, Герда ушла в разбойники,
Дорога оказалась слишком длина,
Искушение велико, да и характер подстать,
Ты как-то совсем не по сказочному далеко
и обратно на путь ей не встать,
Да и розы давно завяли на окне

Теперь она блестит кинжалам под звёздами,
И пока ещё смущенно отводит глаза от дома в огне,
Который она же и подожгла,
Но совесть, как и любовь можно утопить в вине.
Когда падал первый снег
Вспоминала тебя,
Но воспоминания не укорачивают расстояние,
А лишь удлиняют разлуку.

Ну, мне ли тебе рассказывать, ты в метафизики сильней,
Всё же Снежной Королеве легче взять тебя за руку,
Но от её былой красоты остался лишь точёный профиль,
Да надменный взгляд человека благородных кровей.

Кай, ты стал старый, сутулый, словно тролль-переросток,
Совсем не тот мальчик, ради которого две женщины пошли на преступления,
И каждый день у тебя из горла выходит зеркальный осколок,
Ледяное сердце не актуально в эпоху глобального потепления.

Жизнь эт0 смертельная б0лезнь передающаяся п0л0вым путёи