Сознание, как когда-то раньше, причудливо изгибается, вьется дорогой, в которой из монотонности выступают неожиданные ямки, заставляющие сердце опуститься куда-то между внутренними органами, потом, подобно шарику на резиночке, подпрыгнуть обратно. Сны обступили со всех сторон: собаки, целующие меня в щеки и приравнивающие меня к божеству; трубчатые дети, раскрывая свои склизкие пасти, прыгают на единственной ноге, как морские грибы; люди, толпа заледенелых молодых людей во внутреннем дворе, которые придумали испытание, обряд инициации, страшная девушка, вцепившаяся в меня, собравшая их всех в себе, дикая схватка, я оттягиваю ей веки, размазываю безвкусный макияж, она вцепляется в мои руки и продолжает улыбаться так же дико и холодно, будто это – кукла из неизвестной мне материи, и я бешено твержу ей, что я сильнее, сильнее, сильнее, черт бы ее драл! Тяжело просыпаюсь, я снова здесь не одна, но я не могу говорить, кукла разбила мне нос, и здесь, на батковской кровати, я ворочаюсь от боли, но лицо мое цело, я проваливаюсь в другие видения, самолет, сбивая опоры моста, разваливается по частям, пилот погибает, мост стоит, мост у дома с детьми из полипов и внутренним двором, еще бы ему не стоять.
Книга, которую я не могла дочитать, да, ностальгия, живые клубы полутрупов-полулюдей, гнилая отрыжка апокалипсиса, дикие оргии с полоумными старухами, мечтающими забеременеть, новый король с монополией метадона, ересь оплетается канвой безумия, предстает в ужасающей фантасмагории, всей в трупных волдырях, «ностальгия по черной магии», да, определенно Венсан Равалек, автор этого чуда смотрел те же сны, что и я.
