Говорят, Сергей Довлатов как-то сказал, что главное и единственное, что он сделал в Америке — это открыл Наума Сагаловского. И ещё сказал, обращаясь к поэту: «Дорогой Наум! Ты живёшь для того, чтобы писать стихи». Если «Реквием» известен многим, то второе стихотворение «Где эта улица? Улицы нет» не так широко известно.
Реквием #2

К сведенью всех джентльменов и дам:
вечная память ушедшим годам!
Вечная память голодному детству,
свисту шрапнели, разрыву снаряда,
шепоту, крику, ночному злодейству,
залпу салюта и маршу парада,
красному галстуку, двойкам, пятёркам,
счёту разгромному в матче футбольном,
старым штанам, на коленях протёртым,
девочке в белом переднике школьном.
Милое детство, Кассиль и Гайдар!..

Вечная память ушедшим годам.
Вечная память сонатам и фугам,
нежности Музы, проделкам Пегаса,
вечная память друзьям и подругам,
всем, не дожившим до этого часа,
отчему дому, дубам и рябинам,
полю, что пахнет полынью и мятой,
вечная память котлам и турбинам
вместе с дипломом и первой зарплатой!
Мало ли била нас жизнь по мордам?..
Вечная память ушедшим годам.
Детскому плачу, газетной химере,
власти народной, что всем ненавистна,
крымскому солнцу, одесской холере —
вечная память и ныне, и присно!
Вечная память бетонным квартирам,
песням в лесу, шестиструнным гитарам,
визам, кораллам, таможням, овирам,
венскому вальсу и римским базарам!
Свет мой зелёный, дорогу — жидам!
Вечная память ушедшим годам.
Устью Десны, закарпатской долине,
Рижскому взморью, Петровской аллее,
телу вождя, что живёт и поныне —
вечная память ему в мавзолее,
вечная память парткому, месткому,
очередям в магазине «Объедки»,
встречному плану, гудку заводскому,
третьему году восьмой пятилетки —
я вам за них и копейки не дам!..
Вечная память ушедшим годам.
Годы мои, как часы, отстучали,
я их тасую, как карты в колоде —
будни и праздники, сны и печали,
звуки ещё не забытых мелодий
Фрадкина, Френкеля, Фельцмана, Каца,
я никогда их забыть не сумею...
Боже, куда мне прикажешь податься
с вечною памятью этой моею?..
Сяду за стол, и налью, и поддам...
Вечная память ушедшим годам
*******

Где эта улица? Улицы нет,
названной именем Павла Тычины.
Я не любил её. Были причины,
были, да сплыли за давностью лет.
Берег днепровский, вода и песок,
милые звуки российского мата,
воздух с отходами химкомбината —
жизни ушедшей забытый кусок
в городе Киеве... Где этот дом,
многоэтажный, железобетонный,
две комнатушки и шум заоконный?
Помнишь, как жили мы там вчетвером?
Помнишь, как тихо струилась река,
слышался звон проходящих трамваев,
липы цвели, и Муслим Магомаев
пел о любви на волне «Маяка»?..
Где эта барышня, что я влюблён?
Где эта барышня?.. Скрылась, исчезла,
как по веленью волшебного жезла,
в синем тумане минувших времён...
Барышня, бабушка, мёд мой и яд,
нашей любви уже пятый десяток,
как этот срок ненадёжен и краток!
Что там грядущие годы таят?
Было же счастье, и радость была,
как неразумно мы их расточали!
Господи, чёрная птица печали
вновь простирает над нами крыла!..
Старость — не радость и бедность — не грех.
Вот они, дожили мы до обеих.
Господи, разве мы звали к себе их?
Разве твоя благодать — не для всех?
Где наша молодость? Там, за бугром.
Вспомним, поплачем, и вправду — была ли?
Птицы отпели, костры отпылали,
годы обрублены, как топором.
Каждое утро — с команды «На старт!» —
служба, зарплата, волнения, слухи,
дети, продукты, ангины, желтухи,
плюс — отголоски отцовских простат.
Помнишь прогулки по мокрой лыжне,
песни, палатки на лоне природы,
скудные наши медовые годы
в лучшей на свете советской стране,
нашу жиплощадь — семейный очаг,
тёплое место для сна и досуга?
Только и радости, что друг от друга,
только и свету, что в детских очах...
Молодость!.. Душу себе не трави.
Что там за нами? Одни головешки.
Время уходит в безудержной спешке —
я ничего не сказал о любви.
Прошлые дни не отмыть добела.
Купаны в горькой советской купели,
жили, страдали, растили, корпели, —
может быть, это любовь и была...
Помнишь старинный казённый дворец,
тот, где под свадебный марш Мендельсона
проштамповали печатью закона
соединение наших сердец?
Я тебя вижу такой, как тогда:
тонкая, в белое платье одета,
милая, нежная, полная света —
Боже мой, как ты была молода!..
Вот и кончается брачный бедлам —
гости, сотрудники, сёстры и братья,
брызги шампанского, слёзы, объятья,
с этой минуты вся жизнь — пополам,
лето и осень, жара и дожди,
радости наши, надежды и муки,
дети, что будут, а может быть, внуки —
всё впереди ещё, всё впереди!..
Годы промчатся, и, два старика,
в боли и немощи, как в паутине,
будем мы вместе с тобой на чужбине
век доживать. Но об этом пока
нам неизвестно. Отныне вдвойне
хочется ласки, покоя, уюта,
канет волшебная эта минута —
счастье начнётся! И кажется мне,
что суждено нам, как сказка гласит,
долго прожить и уйти в одночасье.
Ангелы в небе, несущие счастье,
молча спускаются. Дождь моросит.