Нет ничего ценнее человеческой жизни. Ничего. Для цивилизованных людей.
Эти существа со мной не согласны. Существа, потому что людьми их назвать мой язык не поворачивается.
Я уже почти не слежу за политической жизнью нашего весёлого шарика, но сегодняшний случай заставил меня задуматься и покопаться.
В такой относительно стабильный (стабильнохуёвый) период, когда чеченская война по факту закончена, когда внутриполитический балланс находится в золотой середине и свобода слова стала такой широкой, что потеряла всякую ценность. Ёбнуло, в центре моей столицы. Дважды.
Две черножопые чеченские  ублюдины, куски одной из которых отвезли к нам в морг на бауманку, стёрли с лица Земли 41 человек. И 150 оставило калеками или тяжело раненными. Людей, у которых было своё прошлое, свои семьи: жёны, дети, мужья, девушки, молодые люди, коллективы на работе, друзья в институтах, увлечения. Они, как и все мы, верили и ждали своё будущее. Которое у них украли пара необразованных, деревенских, ебанутых на своей, враждебной ко всем остальным, религии чурок.
Ну правильно, только таким можно внушить, что Аллах будет одобрять этот поступок и заработать на этом кучу денег. Мстят за мужей, блять. Хаттабов и Басаевых.  Кому мстят?
Кадыров какбе намекае, что за ещё одну большую кучу бабла, государственных наград и порцию власти, террактов в московском метро больше не будет. Насчёт Питера пока не ручается.
Смотря какая куча.  Чеченские сепаратисты взяли на себя ответственность. Ещё бы.
Ах, да. Толлерантность. Только что-то я не видел чеченцев, летящих в космос, открывающих новые науки..
и ни разу в жизни даже в самой обжелтевшей прессе не слышал про русских террористов.

Жалкие секунды решают жить нам или нет.
Очень. Очень многие дорогие мне люди могли погибнуть. Но кто-то опередил взрыв на 5 минут, кто-то опоздал на 10. кто-то только начинал спускаться с парка. Я просто.. У меня нет слов.


*не дописано*
 

 «Если россияне думают, что война идет только по телевизору, где-то далеко на Кавказе,
и она их не затронет, то мы собираемся показать им, что эта война вернется в их дома»
                                                                                         террорист, эмир "Кавказского Эмирата" Доку Умаров, февраль.

За два дня, прошедших с теракта, всех успели убедить, что две террористки-смертницы вошли в метро на конечной станции «Юго-Западная», до входа их сопровождали две женщины славянской внешности и молодой человек около 30 лет. Их фотографии, мы знаем, разосланы на места и ведется поиск. Фотографии сделаны камерами наружного наблюдения. Фотографию молодого человека при этом показывали, а женщин славянской внешности – нет. Почему? Если речь о важной в некоторых случаях конфиденциальности, почему в тайне не стали держать фотографии молодого человека? Складывается впечатление, что версия о «славянской внешности» сопровождающих возникла, чтобы уравновесить, оттенить сразу же объявленное кавказское происхождение смертниц. Пусть это останется как полувопрос.

Во вторник появился водитель междугородного автобуса, опознавший женщин. Появились и подробности о трех сумках, которые те везли с собой в Москву. По рассказу водителя, который не раз повторялся потом в новостях, он высадил их на станции метро «Воробьевы горы». Однако и после этого фотографии, сделанные с камер наружного наблюдения на «Юго-Западной», продолжали показывать. Но ведь совершенно очевидно, что первая, «юго-западная» версия несколько расходится со второй, «воробьевогорской». Разве нет? Чьи же фотографии нам показывали и кого сфотографировали камеры наружного наблюдения?

Информация о съемке с камер наружного наблюдения появилась до того, как были обнаружены и предъявлены головы, вернее, голова одной из террористок. Как, интересно, их вычислили в многотысячном потоке людей?

Довольно противоречивая информация о наличии или нехватке крови. Во время онлайн-совещания, которое в понедельник проводил Владимир Путин, главный врач московской больницы доложил, что кровью все раненые обеспечены, проблем нет. Во вторник о том же сказала и министр Татьяна Голикова: «Все медицинские учреждения Москвы обеспечены кровью и ее компонентами в полном объеме». Между этими выступлениями, однако, не раз в теле- и радиоэфирах раздавались призывы приходить и сдавать кровь, которой недостает. Кто в этой истории ближе к истине? И еще: неужели в Москве дефицит крови может возникнуть даже при таком – в масштабах 15-миллионного города – ЧП, имея в виду, что в больнице – 70 раненых, из которых не все нуждаются в переливании крови?

Не раз было сказано, что главный успех заключается в том, что удалось не допустить паники. Но в эфире «Вестей ФМ» утром в понедельник очевидец рассказал и подтвердил, когда ведущий ему не поверил, что в метро по громкой связи объявляли о третьем взрыве на станции «Проспект мира». Было ли проведено по этому поводу служебное расследование? Подтвердилась ли информация? Если подтвердилась, наказаны ли те, кто сеял панику?

Кто бы объяснил, как вышло, что первая террористка от «Юго-Западной» или с «Воробьевых гор» доехала до «Лубянки» на сорок пять минут раньше, чем вторая – до «Парка культуры»?

Знакомый врач рассказал, что при подъеме раненых совершенно отсутствовала координация: пострадавших с ссадинами, не раздумывая, сажали в реанимобиль, зато истекающим кровью раненым доставались обычные машины «скорой» с фельдшером... Если так, хотелось бы знать: имеется ли у нас процедура работы «скорых», пожарных и прочих служб в экстренных случаях?

Вечером во вторник несколько радиостанций цитировали слова Николая Патрушева о том, что в деле о взрывах в московском метро некоторый прогресс уже есть. И не исключил, что «в расследовании может появиться и грузинский след». Это – цитата с сайта СИТИ ФМ, опровержений со стороны пресс-службы ФСБ пока не прозвучало. Поэтому вопрос: как можно говорить о том, что еще только может появиться, если речь о таком серьезном деле, как расследование теракта? А если этот след не появится?

Почему мы вообще не обращаем внимания на взрывы и гибель за пределами МКАД, мы – то есть в том числе и те, кто так живо взялся за борьбу с терроризмом в минувший понедельник?

Есть ли еще какие-то версии, кроме «чеченской»?

Наконец, зачем у метро «Парк культуры» до сих пор стоят ТВ-машины с софитами и камерами и зачем они регулярно выходят в эфир с мест трагедии?

И еще: почему в Италии, Армении, других странах люди вышли на улицы, чтобы выразить солидарность с пострадавшими в Москве. Многотысячные манифестации проходят после схожих трагедий во всем мире, и только в Москве все ограничивается цветами на станциях? Нам не разрешили? Некому уже позвать? Все места отморожены, отвечающие за гражданские чувства? (с) "Независимая Газета"
 

«Мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если бы то не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов - ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю? Нет-с, уверяю вас, что в русском народе нет предвзятой ненависти к еврею, а есть, может быть, несимпатия к нему, особенно по местам и даже, может быть, очень сильная. О, без этого нельзя, что он еврей, не из племенной, не из религиозной какой-нибудь ненависти, а происходит это от иных причин, в которых виноват уже не коренной народ, а сам еврей».

«Вы говорите, господа образованные евреи и оппоненты, что уже это-то все вздор и что "если и есть государство в государстве (то есть было, а теперь - да остались самые слабые следы), то единственно лишь гонения привели к нему, гонения породили его, религиозные, с средних веков и раньше, и явилось это государство в государстве единственно лишь из чувства самосохранения. Если же и продолжается, особенно в России, то потому, что еврей еще не сравнен в правах с коренным населением". Но вот что мне кажется: если бы он был и сравнен в правах, то ни за что не отказался бы от своего государства в государстве. Мало того: приписывать государство в государстве одним лишь гонениям и чувству самосохранения - недостаточно. Да и не хватило бы упорства в самосохранении на сорок веков, надоело бы и сохранять себя такой срок. И сильнейшие цивилизации в міре не достигали и до половины сорока веков и теряли политическую силу и племенной облик. Тут не одно самосохранение стоит главной причиной, а некая идея, движущая и влекущая, нечто такое, міровое и глубокое, о чем, может быть, человечество еще не в силах произнесть своего последнего слова, как сказал я выше. Что религиозный-то характер тут есть по преимуществу - этого уже несомненно. Что свой промыслитель, под именем прежнего первоначального Иеговы, с своим идеалом и с своим обетом продолжает вести свой народ к цели твердой - это-то уже ясно. Да и нельзя, повторяю я, даже и представить себе еврея без Бога, мало того, не верю я даже в образованных евреев безбожников: все они одной сути, и еще Бог знает чего ждет мір от евреев образованных! Еще в детстве моем я читал и слыхал про евреев легенду о том, что они-де и теперь неуклонно ждут мессию, все, как самый низший жид, так и самый высший и ученый из них, философ и кабалист-раввин, что они верят все, что мессия соберет их опять в Иерусалиме и низложит все народы мечом своим к их подножию; что по-тому-то-де евреи, по крайней мере в огромном большинстве своем, предпочитают лишь одну профессию - торг золотом и много что обработку его, и это все будто бы для того, что когда явится мессия, то чтоб не иметь нового отечества, не быть прикрепленным к земле иноземцев, обладая ею, а иметь все с собою лишь в золоте и драгоценностях, чтобы удобнее унести...».

«Но если они, во всеоружии своего строя и своей особенности, своего племенного религиозного отъединения, во всеоружии своих правил и принципов, совершенно противоположных той идее, следуя которой, доселе по крайней мере, развивался весь европейский мір, потребуют совершенного уравнения всевозможных прав с коренным населением, то - не получат ли они уже тогда нечто большее, нечто, лишнее, нечто верховное против самого коренного даже населения?»

«Если же и указывают на Европу, на Францию например, то вряд ли и там безвредно было государство в государстве. Конечно, христианство и идея его там пали и падают не по вине еврея, а по своей вине, тем не менее нельзя не указать и в Европе на сильное торжество еврейства, заменившего многие прежние идеи своими. О, конечно, человек всегда и во все времена боготворил материализм и наклонен был видеть и понимать свободу лишь в обезпечении себя накопленными изо всех сил и запасенными всеми средствами деньгами. Но никогда эти стремления не возводились так откровенно и так поучительно в высший принцип, как в нашем девятнадцатом веке. "Всяк за себя и только за себя и всякое общение между людьми единственно для себя" - вот Нравственный принцип большинства теперешних людей, и даже не дурных людей, а напротив, трудящихся, не убивающих, не ворующих. А безжалостность к низшим массам, а падение братства, а эксплуатация богатого бедных, - о, конечно, все это было и прежде и всегда, но - не возводилось же на степень высшей правды и науки, но осуждалось же христианством, а теперь, напротив, возводится в добродетель. Стало быть недаром же все-таки царят там повсеместно евреи на биржах, недаром они движут капиталом, недаром же они властители кредита и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики, и что будет дальше - конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обезпечения, жажда личного накопления денег всеми средствами - вот все, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей. Засмеются и скажут, что это там вовсе не от евреев. Конечно, не от одних евреев, но если евреи окончательно восторжествовали и процвели в Европе именно тогда, когда там восторжествовали эти новые начала даже до степени возведения их в нравственный принцип, то нельзя не заключить, что и евреи приложили тут своего влияния. Наши оппоненты указывают, что евреи, напротив, бедны, повсеместно даже бедны, а в России особенно, что только самая верхушка евреев богата, банкиры и цари бирж, а из остальных евреев чуть ли не десять десятых их - буквально нищие, мечутся из-за куска хлеба, предлагают куртаж, ищут где бы урвать копейку на хлеб. Да, это кажется, правда, но что же это обозначает? Не значит ли это именно, что в самом труде евреев (то есть огромного большинства их, по крайней мере), в самой эксплуатации их заключается нечто неправильное, ненормальное, нечто неестественное, несущее само в себе свою кару. Еврей предлагает посредничество, торгует чужим трудом. Капитал есть накопленный труд: еврей любит торговать чужим трудом! Но все же это пока ничего не изменяет; зато верхушка евреев воцаряется над человечеством все сильнее и твержде и стремится дать міру свой облик и свою суть, евреи все кричат, что есть же и между ними хорошие люди. О, боже! Да разве в этом дело? Да и вовсе мы не о хороших или дурных людях теперь говорим. И разве между теми нет тоже хороших людей? Разве покойный парижский Джемс Ротшильд был дурной человек? Мы говорим о целом и об идее его, мы говорим о жидовстве и об идее жидовской, охватывающей весь мір, вместо "неудавшегося" христианства...».