Поэты поют, потому что не петь им намного страшнее,
Любовь облекают не в слово, а в ветер — пусть будет для всех.
И кто-то останется просто стоять, кто-то двинет за нею,
Но только поэты шагнут из нее, сплюнув шепотом «эх».
Им осень — жена, им ревнивая осень — итог и подмога,
Они зацелованы сыростью дней и бессмыслием дел. 
И жизнь влюбленна в них, и дарит им много, и стелет дорогу
По каждому полю, по каждому снегу, по каждой беде.
А что же поэты? Идут по воде беспокойного ада,
И дышат рифмовником жизни на ладан, но чаще — на лад.
Когда сердце в кровь, но из раны льет свет — то не страшно и падать,
Когда губы в нить, но из глаз — благодать, то не страшно вставать.
Куда-то идут, перекур — снова в путь, им другого не нужно,
Им то ли звезда впереди, то ли в спину — ружье посмелей,
И гонят они, гонят вечно вперед беспокойную душу
Сквозь снег и метель, сквозь войну и тоску, сквозь уставших людей.
И пусть, с ними Бог, он стоит за плечом возле каждой ограды,
Не видя тех мелких банальных различий венца и свинца.
Не смейте держать их, не смейте кричать им в затылок не надо,
Им нужно дойти, им так нужно, так важно дойти до конца.
А что там, в конце? Кто там был — тот молчит. А кто скажет — тот не был.
Пора собираться, пора выходить, скоро будет темно.
Не нужно жалеть, ведь поэты босыми проходят по небу.
Они не умрут. Они просто уходят в восьмую из нот.

Аль Квотион