Первое января. Холодная электричка, мохнатые ели за окном. Лавра. Акафист Преп. Сергию. Прислоняюсь лбом к железному перильцу, чтобы никого не видеть, остается один слух. Мимоходом отмечаю, как похож читающий монах на о. Германа... Перехожу, прислоняясь, от стенке к стенке, пытаюсь подпевать- тихо- чтобы никто не услышал. Где-то слышен колокол на всенощную, а здесь все звучит и звучит акафист, уже сменился служащий у мощей священник - все идут и идут люди со своей болью, скорбью, маленькими детьми. Звучит отпуст, молитвы Богородице. От голода начинает слегка кружится голова, легкое состояние измененного сознания. Стою.
Лавра в темноте от фонарей и снега становится до неприличия красивой, какой-то фантастичной. Может быть впервые ТАК ею любуюсь. Ее куполами, деревьями, храмами - молчаньем. Впервые не кажется слишком пестрой и тесной, впервые замечаю то, что не видела раньше: притулившиеся храмы-пристройки, старинную архитектуру, свет в узких стрельчатых окнах, насельников.
На службе на удивление много народу, голова кружится все сильнее... Выхожу.
Назад ехала в какой-то до неприличия комфортабельной скоростной электричке, которая практически ожидала моего прихода. Мягкие сиденья, печка под ногами, совершенно пустой вагон, где только я и мои мысли. Молитвами Преп. Сергия, не иначе. Темно, и холодно. Через пару часов домой.