Маленькое лирическое отступление

                
                
                
пизод первый. Идем мы, значит, по Сараю. Я, Историк и Писец. Наблюдаем достопримечательности. Писец показывает нам то юрту православной церкви, то торговые места, то нору колдуна, то шатер шемаханской царь-девицы. Историк тоже бегло озирается по сторонам, пишет что-то в блокнот. У меня компьютера с собой нету, так я и посвистываю себе под нос. Походили, поглазели и назад подались. Писец сделал важную запись, что татары веротерпимы, церковь нашу в Орде не утесняют, шемаханской шлюшке ходить на покаяние не препятствуют. Историк тоже не с пустыми руками ушел - подобрал на задворках какой-то мятый клочок с непонятной надписью. Я вернулся усталый. Всё у меня чесалось, в носу стоял запах Казанского вокзала. Научных результатов не было. Ответов на вопросы, волнующие человечество, не находилось. Главный вопрос  был такой: почему в степи глухой, на антисанитарной свалке, среди равнины тёмныя так много итальянцев?
        Эпизод второй. Читаю я книжку Джованни Бокаччо "Декамерон". Читаю её во второй раз, теперь уже - как литературный памятник. И вопрос у меня к писателю возникает другой, не такой, как в первый раз. В первый раз мне было 10 лет, и вопрос вставал простой. Теперь вопрос встаёт более сложный и не такой острый. Вот от чего он встаёт. Десять молодых людей разных полов ушли в прекрасную погоду на природу и рассказывают вслух забавные истории. Истории эти хорошо слушать в пионерском лагере на сон грядущий, чтобы не спалось. А тут, после горячительных рассказов, вместо того, чтобы все подружки по парам по кустам разбрелися, эти итальянцы спокойно и поодиночке отправляются спать. Заметим, что конвоя и пионервожатых нет, можно было бы и не торопиться играть отбой. Это, значит, - вопрос номер два: почему утонченные и развращенные итальянцы спят поодиночке?

        Ответ, - один на два вопроса, - вспыхивает степной молнией, поражает ученого немым ожиданием, сбивает с кресла запоздалым ударом грома: дошло наконец!
        Ответ такой: похотливые итальянцы в середине 14 века под Флоренцией спят поодиночке, потому что панически, до баскервильского ужаса боятся друг друга! Вокруг-то, оказывается, чума! И пир - во время чумы, и руки мыть надо, и касаться непроверенного партнера опасно, - с руками и ногами ни в какое предохраняющее устройство не залезешь! Вот и приходится ограничиваться сексом по телефону, потому что от чумы не убежишь.
        Но, оказывается, убежишь! Если быстро собраться, прихватить только деньги и оружие, группами пробраться в порт, подкупить стражу или просто понабивать всем морды и захватить парусную посудину, то можно умотать от чумы с попутным ветром. Куда он там у нас дует? На восток? Ну, значит, на восток! На востоке просвещенному человеку с мечом и алебардой дело найдется, - вот хоть в Сарае послужить чумазому царю. И девушки наши походят в шинелях, найдут себе занятие, - лишь бы не было чумы!
        Так что, не зря мы читали классика под одеялом, пока батарейка в фонарике не села. Не зря совершали променад в просвещенной компании по просторам Орды. Теперь мы знаем, что чума во всем виновата. Она погнала наемников в ставку Мамая. Она вырубила наших венценосных упырей, она сплотила оставшихся, пригласила их, бесшабашных, на последний пир!

Сергей Кравченко