Сколько же ресурсов закачано в банковскую систему России?

Как же описанная теоретическая возможность перераспределять в пользу банковской системы огромные деньги проявилась в пореформенной  России? В российских условиях к общей денежной массе, оказывающей непосредственное влияние на уровень цен, относят так называемую М2 – сумму наличных денег и остатков на депозитах до востребования и срочных вкладах. Соответственно, мультипликатор – это отношение М2 к денежной базе, состоящей из наличных денег и зарезервированной в ЦБ части депозитов.

Мы не будем подробно останавливаться на первом этапе становления банковской системы – до кризиса 1998 года. В эти годы гигантская инфляционная накачка экономики денежной массой примерно поровну распределялась между государственной и частной банковской эмиссией: мультипликатор был близок к двум. При этом неизвестно, стала ли основным источником «незаработанных доходов» банковской системы частная эмиссия, многомесячная «прокрутка» средств предприятий в первые годы реформы или афера ГКО после выборов 1996 года. Без ущерба для бюджета, государство могло бы уменьшить рост денежной массы в 2-3 раза, просто не допуская на этом этапе существования частных банков. Это не только существенно замедлило бы инфляцию, но и оставило бы реальному производству и гражданам существенно больше доходов: у них не изымался бы «инфляционный налог» в пользу банковской системы. Так или иначе, количество банков и их отделений быстро увеличивалось, так что к кризису 1998 года их клиентами стали очень многие граждане, и сверхдоходы банков стали, в результате конкуренции, понемногу распространяться и на них.

Крах 1998 года отчасти разрушил банковскую идиллию. Во-первых, были прекращены явно коррупционные схемы типа ГКО, и «незаработанный доход» банковской системы стал формироваться исключительно за счёт частной денежной эмиссии, основанной на механизме мультипликатора. Сама же государственная эмиссия осуществлялась, главным образом, путём покупки валюты на «печатаемые» Центробанком деньги. Во-вторых, темпы прироста денежной массы стали намного меньше, чем в начале 90-х: средний рост (взвешенный по годам) денежной массы М2 за период 2000-2008 гг. составлял около 44% в год, в том числе в предвыборные 2006-2007 гг. – 47%-48%. Мультипликатор же, превысивший 2 перед кризисом 1998, стал меньше двух в первые годы после кризиса, а затем стал расти и увеличился примерно до 2,4 к 2008 году. Тем самым, ограбление приняло цивилизованные формы, ограниченные уменьшившимся ростом денежной массы.

Оценить масштабы перераспределения национального дохода в пользу банковской системы нам помогут два графика

График изменения с начала 2002 г. денежной базы, т.е. рублей, эмитированных Центробанком, выглядит следующим образом:

Дополнительную информацию может дать график денежного агрегата М2, представляющего собой сумму денег, входящих в денежную базу, и частной банковской эмиссии:

Как видно из этих двух графиков, общий прирост денежной массы М2 за период с начала 2002 года составил чуть более 12 трлн. рублей, в то время как Центробанк «напечатал» только чуть более 4 трлн. рублей. Таким образом, за прошедшие 7 лет банковской системе «подарено» 8 трлн. рублей, т.е. до 350 млрд. долл. по докризисному курсу 23 р/долл. Подчеркнём, что только часть этих денег доставалась банкирам. Конкуренция в банковской сфере в этот период была довольно высока, поэтому сверхдоходы отрасли растеклись среди вкладчиков и заёмщиков банков. Нам же кажется, что 50 млрд. долл. в год – не такая малая сумма для российского государства, чтобы раздаривать и далеко не бедным экономическим субъектам «просто так».

Читатель наверняка заинтересуется, куда смотрели экономические власти в начале 2000-х, закладывая в государственныя бюджет такие потери. Частичный ответ даст следующая заметка начала 2004 г..

«В споре коммерческих банков с ЦБ Михаил Касьянов встал на сторону частного бизнеса. Предложенная Минфином и Центробанком банковская стратегия вчера на заседании правительства подверглась серьезной критике – особенно не понравилось премьеру нежелание ЦБ снижать норму обязательного резервирования для банков, которая сейчас составляет 10%. Минфин и ЦБ боятся, что резкое снижение нормы раскрутит инфляцию – у банков появится слишком много денег. Однако Касьянов считает, что инфляция под контролем, а деньги коммерческим банкам нужны для инвестиций.

Сейчас российские банки обязаны держать 10% от вкладов юридических лиц и 7% рублевых вкладов граждан на счетах ЦБ, в так называемом фонде обязательного резервирования (ФОР). Фактически эти средства заморожены и банки не могут ими распоряжаться, например, чтобы выдавать кредиты. Главная цель отчислений в ФОР – повышение надежности банковской системы. Однако российские банкиры недовольны высокой ставкой – Центробанки стран ЕС, например, тоже держат подобные фонды, но там коммерческие банки должны хранить не более 2% вкладов.

Вчера у банкиров была удобная возможность поспорить с Центробанком - в правительстве обсуждалась стратегия развития банковского сектора. Почти полностью разработанный в Банке России документ официально вносил Минфин, поэтому докладчиком на заседании был первый замминистра финансов Алексей Улюкаев. Он постарался представить стратегию с наилучшей стороны, подчеркнув, что она согласована со всеми ведомствами и, в основном, с банковским сообществом. Единственный несогласованный вопрос как раз касался ФОРа.

Как стало известно ГАЗЕТЕ, после завершения доклада между Улюкаевым и премьером Касьяновым состоялся любопытный диалог. ’Почему же не включить в стратегию четкие обязательства по снижению отчислений в ФОР, тем более что в Европе они намного ниже?’ – спросил Касьянов. ’Если быстро снизить норму отчислений, то в экономику будет вброшено много денег, что может подтолкнуть инфляцию. Поэтому мы обязательно будем снижать отчисления в ФОР, но по мере стабилизации макроэкономической ситуации’, – стал объяснять Улюкаев. ’Как, разве она не стабильна?’ – удивился премьер. ’Относительно’, - уклончиво ответил замминистра. Тут Касьянов пришел в окончательное недоумение: ’Относительно чего? Вы три года рапортуете о стабилизации макроэкономических показателей, и я с вами согласен – все под контролем’, – заявил премьер. Тут Алексей Улюкаев попал в сложное положение – не мог же он прямо на заседании правительства заявить, что Минфин и ЦБ не контролируют инфляцию.

Вскоре доводов в пользу снижения отчислений добавил приглашенный на заседание глава Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян. ’Эта мера не раскрутит инфляцию – наоборот, у банков появится больше средств и они будут активнее осуществлять инвестиции’, – заявил представитель банковского сообщества. Логика Тосуняна: если у банков будет больше средств, они смогут снизить ставку кредитов реальному сектору экономики, что поможет выполнить главную цель правительства – ускорить экономический рост. В итоге, по предложению премьера, правительство обязало ЦБ и Минфин к 15 марта представить конкретные расчеты по снижению нормативов отчислений в ФОР. Снижение должно быть заметным – Касьянов предложил ориентироваться на пример ЕС.

Впрочем, по мнению главы банковского направления рейтингового агентства “Интерфакс” Михаила Матовникова, своих позиций Сергей Игнатьев так просто не сдаст. ’Я уверен, что ЦБ через какое-то время разродится запиской, почему не надо снижать нормативы отчислений в ФОР’, – заявил Матовников ГАЗЕТЕ. При этом эксперт не слишком доверяет и обещаниям коммерческих банков. ’Банки преувеличивают значение снижения норматива отчислений. В свое время они обещали снизить ставки по кредитам на 2–3%, если им отменят ФОР. Но может получиться, как с налогом с продаж: до его отмены супермаркеты обещали учесть отмену налога в ценах на товары, а после отмены налога цены только выросли’, – считает Матовников».

В свете сказанного ранее, настойчивость бывшего премьер-министра Касьянова в снижении нормы резервирования приобретает просто удивительный характер. Если бы государство действительно хотело расширить кредитование, то Центробанк вполне мог бы эмитировать дополнительную сумму и выдать её банкам под процент, чтобы банки, в свою очередь, кредитовали промышленность и жили на образующейся «марже». Но премьер у нас не жадный – он решил сделать банкам подарок «просто так», как в известном мультфильме. Отдельного внимания заслуживает уровень обсуждения сложнейшего вопроса на заседании правительства. Проблема распределения, вопросы заслуженности доходов отраслей не поднимались ни с одной из сторон. Вместо этого вопрос свёлся к тому, можно ли назвать экономическую ситуацию настолько стабильной, чтобы оправдать впрыскивание в экономику дополнительных миллиардов инфляционных денег, идущих на обогащение банков и их клиентов. «Выплывшая» же история с отменой налогов с продаж умиляет своей нелепостью: с какой стати должны были сократиться розничные цены, если спрос при этой отмене только увеличился? Ведь сэкономленные на налоге с продаж деньги, просто перешли из бюджета в прибыли хозяевам и зарплату работникам супермаркетов. Увеличение доходности в розничной торговле в очередной раз вызвало её разбухание. Если кто-то в российском правительстве воспринимал обещания супермаркетов всерьёз, то это очень тревожный сигнал.

*       *       *

Структурный перекос в финансовой сфере стал одним из основных факторов, которые не только подорвали текущее производство в последние два десятилетия, но и подложили мину замедленного действия под будущее развитие материального производства. Долгосрочный удар по экономике нанесён тем фактом, что в течение десяти лет реформ львиная доля выпускников школ пытались получить экономическое или юридическое образование, в результате чего в России очень мало молодых специалистов технических и естественнонаучных специальностей. Зато бухгалтеров и юристов – чудовищное перепроизводство. И самое печальное то, что экономическое образование, полученное в вузах, особенно непрофильных, зачастую совершенно не отвечает минимально необходимым стандартам. Нелепое зрелище, стандартное для российских банков, – очереди к одному окошку при скучающих кассирах в соседних окошках – следствие того, что кассиры не обучены выполнять разные операции. Скорость обслуживания по более сложным операциям в российских банках, по сравнению с западными образцами, удручает ещё больше. Это характеризует как качество менеджента, так и качество подготовки персонала банковской сферы. Для исправления ситуации необходимо сократить банковскую сферу до оптимальной величины и оставить там только лучших, способных повысить производительность под давлением конкуренции. Одовременно надо уравнять банковскую систему в правах с другими отраслями, чтобы снизить привлекательность банковской деятельности для молодёжи до оптимальной величины.

Делать это волюнтаристскими методами, закрывая не полюбившиеся банки или даже вводя адресные налоги на банковскую деятельность, по нашему мнению, бессмысленно.

Во-первых, даже добросовестное экономическое руководство не будет знать при таком подходе, до какой степени нужно сокращать банковскую сферу, а также какие именно банки наиболее эффективны. Во-вторых, такой подход – очевидный источник будущей коррупции, с созданием привилегий для «близких к телу» банков.

Реформировать банковскую отрасль необходимо рыночными методами, переведя её в равные условия хозяйствования с другими отраслями, то есть забрав у банков «незаработанный доход» (ренту на новую эмиссию) и приведя доходы на труд и капитал в отрасли в соответствие с их предельным продуктом для народного хозяйства. В этом случае рынок сам подаст отрасли сигнал, до какой степени ей надо сократиться. Именно при «справедливом» вознаграждении труда и капитала в банковской отрасли, в соответствии с прдельным продуктом этих факторов, отрасль примет в точности те масштабы, которые соответствуют оптимальному размещению факторов производства между отраслями с точки зрения максимизации национального дохода. Ключевым элементом банковской реформы должно стать введение стопроцентной нормы резервирования по всем типам вкладов.

М. Кудрявцев