Сейчас в отечественных и мировых СМИ просто вал публикаций по поводу предстоящей военной кампании Соединенных Штатов Америки против Сирии. Подсчитываются количество и типы самолетов, озвучиваются ТТХ крылатых ракет морского и воздушного базирования, перечисляются разнообразные средства авиационного поражения, даются прогнозы начала и развития военного конфликта (по большей части весьма далекие от жизни). Экспертами перечисляются многочисленные силы и средства ПВО, имеющиеся в распоряжении Башара Асада, исправные самолеты ВВС вооруженных сил Сирии и порой делается вывод: сирийский режим способен дать мощный отпор потенциальному агрессору. На самом деле ничего этого не произойдет. Почему – об этом несколько ниже. Но сразу скажу, что по ходу текста постараюсь не употреблять названий самолетов, типы бомб и ракет, ТТХ прицельно-навигационных комплексов. Буду объяснять все на пальцах. Иными словами, вниманию читателей еженедельника «ВПК» представляется разновидность занимательной оперативно-стратегической и тактической физики.

Начнем с конца. В том, что Сирия будет в достаточно короткий срок просто раздавлена мощной американской военной машиной, сомнений и сейчас у настоящих экспертов практически нет. И когда это произойдет окончательно, наверняка пойдет следующий вал публикаций. На этот раз станут анализироваться причины, почему Дамаск был разгромлен так быстро и с такими минимальными потерями со стороны атлантической коалиции. Среди них, несомненно, будут и следующие – Советский Союз/Российская Федерация поставили Сирии негодные средства ПВО. Они абсолютно неэффективны против воздушной мощи объединенного Запада. Так же ни гроша не стоят и принципы, лежащие в основе построения противовоздушной обороны Сирии.

Репутации отечественного вооружения и военного искусства (да и чего скрывать – страны в целом) в очередной раз будет нанесен чувствительный удар. От него придется достаточно долго приходить в себя.

Однако так ли все это на практике? На самом деле и ТТХ сирийских средств ПВО не так плохи (за исключением уж совсем устаревших), и принципы построения противовоздушной обороны отнюдь не порочны. Суть тут в другом.

Для начала следует отметить, что военный и экономический потенциал Сирии и Соединенных Штатов решительно несопоставим. Это противники абсолютно разной весовой категории. Уже только после этого не стоило бы прогнозировать ход и исход военных действий. Он предрешен еще до начала конфликта. Тем не менее остановимся на том, почему возможный военный ответ Сирии будет минимальным.

Соединенные Штаты обладают огромным преимуществом в современных средствах ведения разведки. Начиная с оптоэлектронной космической и заканчивая агентурной. Эти возможности даже сведущими военными экспертами сегодня недооцениваются. Американцы всегда будут на два-три хода впереди Башара Асада. Им о сирийском лидере и его армии и сейчас известно практически все, а он о противостоящем противнике не знает ничего. И вести сколько-нибудь результативные боевые действия в подобных условиях, когда противник еще на стадии замысла полностью осведомлен о характере предстоящих ответных шагов Асада, просто невозможно.

Теперь, наверное, о самом главном – Соединенные Штаты обладают подавляющим превосходством в средствах ведения радиоэлектронной борьбы. И технологически (тут отрыв ну просто гигантский), и в любых возможных количественных характеристиках. Об этом у нас обычно забывают, сбиваясь при анализе боевых и оперативных возможностей ПВО на подсчет типов ЗРК/ЗРС, целевых каналов, пусковых установок и артиллерийских стволов. Если в этих расчетах упускать из виду РЭБ, остальное уже можно и не подсчитывать. Нет смысла.

То есть все радиолокационные и радиотехнические средства Башара Асада с момента начала конфликта будут просто ослеплены. Помехи будут поставлены такой мощности, такой интенсивности и такого удивительного разнообразия (это надо подчеркнуть особо), что с первой же секунды конфликта станет абсолютно невозможным функционирование системы управления вооруженными силами Сирии. Командование ВВС лишится возможности наведения на цели истребительной авиации. Все имеющиеся силы и средства ПВО Башара Асада (заметим, на сегодня во многом устаревшие) будут парализованы.

И наверняка в этой сфере ведения вооруженной борьбы у американцев для строптивого сирийского руководителя приготовлено что-нибудь особенное. От конфликта к конфликту Соединенные Штаты никогда не повторяются. Лекала у этого искусного военного портного каждый раз разные. У американцев всегда имеется какой-нибудь сюрприз. И мы об этом узнаем только с началом конфликта.

Рассмотрим для примера только несколько возможных боевых эпизодов.

Представим себе стартовую позицию зенитного ракетного дивизиона. Командир пытается вести разведку воздушного противника с помощью СРЦ – радиолокационной станции разведки и целеуказания. Однако сделать это невозможно. СРЦ полностью подавлена прицельными помехами подавляющей мощности. Средства отстройки не помогают, поскольку помехами перекрыт весь рабочий диапазон станции. Более того, через несколько секунд после выхода в эфир СРЦ получает в раскрыв антенны противорадиолокационную ракету (ПРР). Станция разбита, расчет РЛС выведен из строя. Точно такая обстановка и на СНР – станции наведения ракет зрдн (зенитный ракетный дивизион). Радиолокатор полностью подавлен. Наведение зенитных управляемых ракет на цель невозможно как по этой, так и по другой причине – по каналу телеуправления изделия также поставлены такие помехи, которые исключают процесс наведения ракет на цель. Нет радио- и радиорелейной связи с вышестоящим начальником и взаимодействующими подразделениями – подавлены и они. Проводные каналы связи выведены из строя еще до начала конфликта. Вести организованные боевые действия невозможно. На стартовую позицию зрдн сыпется град бомб и ракет. Хотя по большому счету достаточно и одной – 2000-фунтовой JDAM. И это, заметим, только классика процесса. Картина, основанная на опыте предыдущих конфликтов. На практике общественности наверняка будут явлены и многочисленные американские сюрпризы, суть которых пока неизвестна.

Стрельба зенитными ракетами в подобном конфликте будет невозможна. То есть огонь сирийские средства ПВО в самом лучшем случае смогут вести только из крупнокалиберных пулеметов и малокалиберной ствольной зенитной артиллерии. Если учесть, что все средства воздушного нападения США будут действовать в этот момент на безопасной высоте (то есть на больших и средних высотах, куда ни пулеметы, ни пушки не достают), результативность этого огня будет равна нулю. Разве что все небо будет испещрено трассами осколочно-фугасных снарядов. Внешне красиво, но толку от этого никакого.

Примерно такие же условия будут созданы американцами и для истребительной авиации Башара Асада. Самолет-перехватчик – это очень важное, но все же только звено в системе истребительного авиационного прикрытия. К примеру, для наведения истребителя в окрестности цели необходимо так называемое поле управления. Оно строится на основе информации от РЛС РТВ. Без этих данных вывести самолет в точку перехвата невозможно. Команды с пунктов наведения или от АСУ иап (истребительного авиационного полка) подаются по радио. А теперь представим себе – поля управления нет (нет радиолокационной информации), пункты наведения выведены из строя, по радиолиниям поставлены такие помехи, что какое-либо наведение перехватчика на цель абсолютно невозможно. Что остается делать? Взлетать и производить поиск воздушного противника самостоятельно, визуально, как во времена Второй мировой войны? Эффективность подобных вылетов будет равна нулю. Да и большой вопрос – удастся ли взлететь в принципе, поскольку с первых секунд конфликта взлетно-посадочные полосы аэродромов Башара Асада будут выведены из строя, а самолеты поражены или на стоянках, или в арочных укрытиях.

То есть не выиграв битвы за эфир, совершенно невозможно говорить о каком бы то ни было успешном ведении военных действий. А шансы выиграть эфирное сражение у Сирии – в силу абсолютно объективных причин – равны нулю.

Помимо всего прочего, противовоздушная оборона Сирии сегодня не представляет какой-нибудь целостной системы. И это вовсе неудивительно. В стране третий год идет гражданская война. Целые города снесены под ноль, превращены в разновидность строительного мусора. В подобных условиях говорить о ПВО Сирии как о системе не представляется возможным. Есть разве что какие-то фрагменты. И по большей части из вооружения и военной техники позавчерашнего дня.

Следующий весьма важный момент. США будут наносить удары с рубежей и районов, куда не могут дотянуться средства активного противодействия Сирии. То есть сначала с помощью РЭБ сирийской армии завяжут глаза, а затем американцы начнут ее совершенно безнаказанно избивать. То есть боксер-профессионал уровня Майка Тайсона начнет колотить, как грушу, субтильного студента-ботаника да еще с плотной повязкой на глазах. Случись подобный поединок на самом деле, хилый первокурсник был бы отправлен в глубочайший нокаут на третьей же секунде боя. Но американцев такой исход военного конфликта совершенно не устраивает. Они будут избивать Асада и его войско не менее двух месяцев, гоняясь за каждым отдельно взятым сирийским танком, за каждой пушкой, за каждой боевой машиной, пока от былого сирийского могущества не останется гора горелого металлолома.

С ВВС и ВМС США моментально была бы сбита спесь, начни сирийцы наносить чувствительные удары по авианосцам, авиабазам, подводным лодкам, крейсерам и эсминцам, самолетам дальнего радиолокационного обнаружения и управления, постановщикам помех, стратегическим самолетам-разведчикам.

Но они этого не смогут сделать по двум причинам. Первое – такими средствами они не располагают. А те, которые имеются в их распоряжении, необходимой дальностью поражения не обладают. И они также не смогут в одиночку действовать в условиях сильнейшего радиоэлектронного противодействия.

Второе и самое главное – даже весьма эффективное средство ПВО в своем классе (скажем, тот же ЗПРК «Панцирь») не проявит в полном объеме своих боевых качеств, окажись оно, образно говоря, не в единой боевой системе. Этот комплекс – отнюдь не сказочный меч-кладенец (равно как и другие зенитные ракетные системы). И совсем не потому, что он плох. Он важный, но всего лишь только кирпич в здании современной противовоздушной обороны.

К примеру, чтобы ЗРК ближнего действия в полном объеме показал свои ТТХ, он должен быть скомплексирован с ЗРК/ЗРС малой, средней и большой дальности (для каждого средства воздушного нападения – свой наиболее целесообразный ответ). В свою очередь ЗРК и ЗРС должны находиться в самом плотном взаимодействии с истребительной авиацией и ВВС в целом. Группировка сил ПВО должна быть снабжена высокоэффективными средствами ведения РЭБ и разведки, оснащена современным автоматизированным управлением, обеспечена радиолокационной информацией.

И самое главное – гипотетический противник должен круглосуточно находиться под постоянным огневым воздействием. Его командные пункты и узлы связи, аэродромы, авианосные и корабельные ударные группы необходимо непрерывно подвергать массированным ракетно-авиационным и бомбо-штурмовым ударам. То есть другой стороне вооруженного конфликта надо иметь дальнобойные высокоточные средства поражения в обычном снаряжении, способные функционировать в условиях сильного радиопротиводействия.

Только в этом случае можно говорить о равноценном вооруженном противоборстве. Иначе любая военная кампания приобретает характер безнаказанного избиения со стороны такого противника, как США. В этом варианте американцы напоминают средневековых рыцарей, которые в ходе подавления крестьянских восстаний врывались на полном скаку в толпы пахарей и скотоводов, вооруженных косами, топорами и вилами, и в свое удовольствие рубили их налево и направо, не неся при этом никаких потерь. И в данном случае армия Асада – это толпа крестьян, оснащенных пиками из переделанных кос.

Теперь несколько слов о моральном состоянии войск, находящихся под постоянным огневым воздействием современных авиационных средств поражения. Представим себе мотопехотный батальон, который занял оборону (подготовил так называемый батальонный район обороны). Над ним пролетел истребитель-бомбардировщик и сбросил несколько бомб JDAM. В прежние времена в случае применения бомб свободного падения по теории вероятности шансы уцелеть для личного состава и техники были бы весьма высоки. Сейчас совершенно другая картина. Промах боеприпасов типа JDAM всего лишь несколько метров. И даже если противник сбросил несколько бомб, то каждая из них попадет в чувствительные элементы боевого порядка – в командно-наблюдательный пункт батальона, позицию минометной батареи батальона, склад боеприпасов, землянку командира, укрытые в окопах боевые машины пехоты. Случайностей не будет. Будет такая картина: один боеприпас – один пораженный объект. А теперь представьте моральное состояние войск, которые находятся под ударами подобного типа неделю. А месяц? А больше?

И в качестве главного вывода. А многим ли отличается современная Российская армия от сегодняшней сирийской (при ведении боевых действий только обычными средствами поражения)? Надо дать откровенный ответ на этот вопрос – очень немногим. В лучшем случае только числом. Наши Вооруженные Силы не представляют собой, если можно так выразиться, хорошо организованной единой боевой системы, в которой органически были бы сопряжены оборонительные и наступательные вооружения.

В частности, боевой и численный состав войск ПВО после многочисленных реформ не отвечает даже самым минимальным требованиям по поддержанию необходимого баланса сил и средств на стратегических направлениях. А после оргштатных преобразований последних лет ПВО/ВКО и вовсе не является единым боевым организмом. Мы и поныне не имеем дальнобойных высокоточных средств поражения и их носителей (за исключением разве что нескольких опытных). Что касается РЭБ, то следует, наверное, привести всего лишь один пример. На любом из американских авианосцев есть несколько специализированных самолетов РЭБ. У нас во всех Вооруженных Силах нет ни одного. Подчеркну еще раз – ни одного.

Что у нас остается на достаточно высоком уровне? Только стратегические ядерные силы. Но на высоком ли? Это тоже сегодня вопрос. Во всяком случае последний запуск «Булавы» заставляет нас усомниться и в этом.