В стародавние времена, когда я в школе изучала накопленное человечеством знание, моя учительница английского языка с волшебным именем Римма Ивановна Заика и с неизменным встрепанным пучком, обрамлявшим доброе круглое розовощекое лицо, очень сильно постаралась (аж пучок встрепался), чтобы намертво впечатать в мой податливый мозг 2 аксиомы:
London is the capital of Great Britain.
И
London is a city of contrasts.

Не знаю, как там Ландан, а вот в том, что Москва - город контрастов, я смогла убедиться на личном опыте.

Мою подругу не так давно пригласили на показ мод, перформанс и не важно-верь-мне-будет-чудесно в какой-то клуб. Я (напоминаю, пламенный этнолог), естественным образом, за ней увязалась.

В общем, не мудствуя лукаво, могу сообщить, кратко и по делу, что в этот вечер я попала как бы на 2 тусовки.

Сначала - на вполне художественное и милое собрание детей цветов, где очень доброжелательная молодая публика бродила по залу в нарядных одеждах, перемешиваясь с актерами в причудливых комбинациях так, что уже было не понятно, где перформанс, где гости и где посреди всего этого мы с подругой. То девочка-мальвина в розовых завитушках и кудрявой пачке пробежит вприпрыжку, мелькая ярко-полосатыми гетрами, то лысая как яйцо женщина-змея с капюшоном плавно вольется в трансовый танец. Тут вдруг - раз - у левого уха мелькнули чьи-то ноги! Ух! А это девушка в коричневых вельветовых брюках с длинными распущенными волосами летает на подвесных качелях, опасно рассекая толпу. Ай! Осторожно, не наступи на маленького мальчика с дредами. Он что-то мастерит из пластиковой бутылки и сетки, сидя на полу. Бармен, как с картинки самого продвинутого глянцевого журнала, белозубо улыбается в ультрафиолете, кивает в такт музыке, подрагивая подчеркнуто асимметричной челкой иссиня-белого цвета. Хватает ловко в унисон с мощным аккордом бутыль, наполненную светящейся голубой жидкостью, и разливает по бокалам. Брызги светоносной жидкости, как светлячки, всплескиваются и летят на челку. На полу стоят вазоны, наваленные яблоками (это такой декор ко дню осеннего равноденствия). Ряженые идут мимо, беседуют, смеются, танцуют, плавно раскачиваются из стороны в сторону - и угощаются. Вот кто-то в углу, с профилем, похожим на чудищ Нотр Дам, с крючковатым рельефным носом, с бликами из-под нависших кустисых бровей, с острым подбородком над грубым шарфом, завис-задумался, уставившись в одну точку. А ведь подойдешь к нему, тронешь за плечо - он сразу обернется, улыбнется, преобразится - и окажется каким-нибудь молодым художником Ванюшей Лаврентьевым. Богема, в общем. И атмосфера, ей присущая: спокойная, доброжелательная, задумчивая, ни к чему не обязывающая и немного сказочная. С едва ощутимым, но стойким налетом декаданса - страдания, наркотиков и болезненности.

А потом московский вечер нас закрутил, перекувырнул - и выбросил под ноги фейс контроля дико модного и страшно закрытого ночного клуба. Контраст разительный. Я уже давно не ощущала так остро, каждой клеточкой своего уже чуть поношенного тела, как я плохо одета. И обувь запыленная. И причесана неважнецки. Да и рылом не вышла, честно сказать. И вообще, не человек, а недоразумение какое-то. Но мы с подругой взяли себя в руки, стряхнули с себя этот морок и с предвкушением пищи для фантазии прошествовали в святая святых. Музыка, что удивительно, играла та же. Люди, что удивительно, отдыхали тоже. Но свободы в воздухе не витало. Сидеть надо только на забронированных заранее местах (а не, упаси Боже, на полу). Хотя, наверное, чуть позже, когда градус повысился бы, может, уже и на полу было бы нормально. Но мы туда попали достаточно рано, поэтому гости вели себя чинно. Танцевали эротично, поминутно оглядываясь исподтишка на зеркала, оттопыривая губки, наклонив голову набок, взгляд томно-уверенный из-под густых ресниц. Наряды продуманные, кто во что горазд. Мне особенно запала в душу золотая дива: золотая курточка, золотые шортики, золотые сапожки и, почему-то, барсучий хвост. На боку болтается. Умилительные невысокие немолодые толстенькие холеные мужчины в серых джемперах и золотых очках в окружении высоких хрупких и юных прелестниц на тоненьких ножках. Они вьются как феи, испуская облачка блесток (прелестницы). Уверенные и спокойные дамы в бизнес-костюмах, быстро переделанных в вечерние наряды (пиджак снимаем, и костюм превращается... превращается костюм... в гламурный наряд!). Эти дамы почему-то часто - в сопровождении неземной красоты брутальных мужчин в тщательно состаренных ботинках в стиле милитари.

В общем, не знаю, как это все описать словами, весь этот калейдоскоп образов и персонажей, который пронесся перед моими глазами в один тусовочный московский вечер.

Как все-таки хорошо, что есть на свете так много всего... другого. И как все-таки славно, что у меня есть такая замечательная подруга, которой можно упасть на хвост (ну или поддержать ее в ее стремлении к неизведанному - тут кому какая формулировка больше нравится).

Так выпьем же, друзья, за жизнь во всех ее радостных проявлениях, почему-то хочется вдруг сказать с грузинским акцентом.