«Влияние анархистов в массе рабочих и частично крестьян было настолько велико, что не давало большевикам покоя. И большевики не преминули воспользоваться первым попавшимся предлогом, чтобы разгромить анархические организации по всей России. В виде подготовки, еще до разгрома (а тем паче после разгрома!), - началась самая ужасная травля на анархистов в казенно-большевистской прессе. Самые подлые способы были употреблены, чтобы создать «общественное» мнение, - что громятся и обезвреживаются самые ужасные контр-революционеры и уголовные преступники (см. Бухарин «Азбука Коммунизма», Радек «Советская власть и анархисты», сов. прессу того времени и другие произведения большевиков). Большевики-коммунисты использовали весь арсенал лжи, оставленный им в наследство их учителями Марксом, Энгельсом, Либкнехтом и другими, и даже превзошли их, ибо имели в своих руках власть.

Разгром начался ночным походом, в апреле 1918 г., на московских анархистов, занимавших к этому времени около 25 особняков. Выдав еще накануне разгрома кой какое оружие для анархических организаций Москвы, большевики в ту же ночь, без всякого предупреждения, открыли огонь из пулеметов и даже пушек по домам, где мирно спали анархисты. В некоторых домах анархисты, думая, что их окружили белогвардейцы, усиленно отстреливались.

Гул орудий и трескотня пулеметов раздавались по Москве всю ночь.

Руководил этим наступлением сам будущий председатель Венгерской Социалистической Советской Республики – Бела Кун.

Многие товарищи были взяты полуодетыми. Один из анархистов, тов. Ф., спросил у следователя, ведшего это дело – «Зачем вы это сделали?» Следователь на это ответил: «Представители Антанты сидят в Вологде и отказываются от переговоров, заявляя, что с правительством, идущим рука об руку с анархистами и дающим им такую свободу, они не могут говорить… Мы не могли иначе поступить. Вы сами должны понять, - что иначе мы поступить не могли».

Анархические организации были разгромлены, клубы разогнаны.

Вся анархическая пресса была закрыта.

Вся захваченная анархическая литература уничтожена».

Настроение сейчас - злое