В колонках играет - Jane Air - Fuck you, mama
Настроение сейчас - озуенное, мля

Существа женского пола - страшные создания. Нет, не в смысле красоты, имеются в виду их поступки иногда. Вот говорил ей: не лезь в мой дневник, не выставляй под моим именем свои записи,- так нет, все ей не сидится. После разборок, на которых пришлось замечательно поорать и даже чуточку подраться (ногтями по лицу - это больно. Если эти самые ногти длинные и с маникюром - то очень больно) из-за последних записей, на меня еще и обиделись - я ограничиваю ее свободу, не даю самовыражаться и вообще извращаю ее неустойчивую детскую психику (это кто еще кому, спрашивается). Прошу прощения у всех, кому Мария сказала-написала-прислала что-то не то. Она сама не говорит, потому что мы вроде как не разговариваем уже второй день. Вытащила все провода, разрядила батареи и скинула один из ноутбуков с балкона, а со второго удалила папку со всеми "Суперами". Собака маленькая, а еще подруга.
Перманентная война в самом разгаре. Готовит она сама (задолбался отмывать микроволновку - и зачем ей приспичило готовить в ней яйца?), убирает в своей комнате тоже (в-общем, пылесос канул в Лету. Как и почти все тараканы из баночки) и постоянно пытается дать мне дверью по пальцам (половину из них на левой руке я уже не чувствую, ну да не в первый раз). Весело.
А после одного ну очень веселого удара такой замечательной вещью, как скалка, по голове, мозги сдвинулись на несколько сантиметров в сторону поиска смысла жизни. Нашел, только немного неправильный.
Все женщины – зло. *вспоминает свою попытку повстречаться с парнем* Да и мужики тоже... Отсюда вывод: да здравствует любая филия! Я понял, что всю жизнь меня искренне любит только мой уж Спай. Он нежен и пушист. Омен.
А если вообще, то Кот, как и атом, является неделимым.


Я увидел человека, который стоял на стене дома, опираясь подошвами кроссовок на стекло. Все окна и побелка рядом были покрыты чёткими отпечатками обуви. Я поднял голову вверх и посмотрел на него. Силуэт ясно выделялся на фоне слепящего солнца. Прищурившись, задаю вопрос:
-Почему ты не слезешь вниз?
Человек улыбается и охотно отвечает:
-Если я буду стоять, как ты, то упаду.
Я присаживаюсь и прислоняюсь спиной к стенке. Задирать голову вверх неудобно.
-А почему не падаю я?
Человек отвечает, не задумываясь:
-Потому что ты сидишь на земле. Тебе некуда падать.
Я соглашаюсь:
-Было бы странно, если бы я улетел в небо. Но ведь тебе-то есть, куда падать.
Человек качает головой:
-Всё зависит от точки зрения, с которой смотреть. Мне моя нравится больше. Если долго идти, мой путь пересечётся с небом.
Обдумываю его слова. Наконец, говорю:
-Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Наш мир – лист бумаги, а мы – человечки, нарисованные кем-то на нём. Как лист ни вращай, он останется тем же, но положение персонажей изменится, даже если они сами не будут двигаться. Только скажи – от чего зависит точка зрения?
-От того, кто главный герой истории.
Незнакомец задорно улыбается и уходит вверх. Его тело параллельно земле. Провожаю его взглядом. И посылаю вдогонку ответ:
-Значит, мы нашли свои истории – ты и я?
Он кивает – или мне только показалось? – и исчезает в синеве неба. А я иду дальше, оставляя на земле следы под углом 90 градусов к точке притяжения.