В колонках играет - Deftones - Lhabia
Настроение сейчас - курить хочется

Машка прочитала кучу "Cosmopolitan" и добралась до "Harper's Bazaar". После наиподробнейшего перечисления всех новинок моды этого сезона, я впал в ступор и попытался прикурить от Маруськиного "краба".
После этого она решила занять меня еще чем-нибудь и начала вслух придумывать рассказ, а я должен был записывать его, как журналист. Еще через два часа меня достало: "А ты знаешь, что Джарику пошел бы коричневый... А Дженсику бы - синий... А Джо бы - красный...",- я не выдержал и прошипел: "А Эшу что бы пошло?". Как оказалось, я зря это спросил.
Девушки, девушки, тем более русские, вы же и так самые красивые, это признают везде, так зачем? Ведь истинная красота не нуждается в украшениях - больше всего ее красит их отсутствие, это еще Гердер писал.

В-общем, в магазине я выпал в осадок - начал выбирать сигареты по цвету, который мне подходит. В итоге очнулся перед светофором с пачкой "Virginia Slims Ultra Lights" в руке.
На пороге родного общежития на мне повисла Машка. Выслушав все ее писки, визги и вопли, вытерпев все поцелуи, понял, что меня не было два часа.
Что самое интересное - я не помню, что я делал. Думал, что вышел минут на пятнадцать, а оказалось...
Маруська, напоив меня чаем с огромным кружком лимона (которым я успешно успел подавиться), заявила, что набрала рассказ. Приходится выставлять, а то ведь обидится и не даст зажигалку, противная. Понятно, как вы немцев победили - достали их всех к чертовой бабушке.

Шутка (или "Фильтруй базар!")

Когда суперактивная фотографша "Harper's Bazaar" наконец-то с удовлетворением произнесла:
-Снято!- и принялась перематывать пленку, оба измученных ее творческим азартом актера, не сговариваясь, решили отомстить. За полгода постоянного общения на съемках "Сверхъестественного" между ними выработалось нечто вроде симбиоза. Это действовало не всегда, но временами им даже обмена взглядами было не нужно, чтобы понять намерения друг друга и им подыграть.
Поэтому когда в перематывающем механизме профессионального "Кэнона" зашуршала пленка, парни одновременно обернулись друг к другу. Экклз бережно вынул торчавшую в углу губ Падалецки спичку и взамен предложил... свои губы. Джаред принял предложение не раздумывая и сам потянулся навстречу.

Поцелуй вышел... высококачественный. По-другому и быть не могло. Во-первых, обоим уже достаточно давно хотелось это сделать – поначалу из чисто спортивного интереса, к которому со временем примешался интерес совершенно иной. Во-вторых, старательно изображая на лицах требуемое фотографом настроение, оба слегка увлеклись – и это самое "послепостельное" настроение овладело ими почти всерьез. По крайней мере сидеть близко, ощущая сквозь тонкую ткань рубашки жар другого тела, его надежность и силу, спокойную уверенность перекатывавшихся под шелком и кожей мышц, было не просто приятно, а... захватывающе приятно.
Поэтому, когда две пары чуть припухших от постоянного недосыпания губ встретились на половине дороги, у их обладателей уже не было ни сил, ни – главное, – желания сдерживаться.
Язык робко и томительно нежно коснулся языка, и они начали свой чувственный, неторопливый, древний как мир танец. Танец страсти.

Несколько тягучих мгновений – и Падалецки попытался отстраниться, чтобы перевести дух. Но Экклз его губ не отпустил, потянулся следом, не позволил разомкнуть пьянящего кольца. Джаред сдался. Но почти тут же потребность в кислороде ощутил Дженсен – и уже его попытка прервать поцелуй хотя бы на мгновение была остановлена. Властно. Призывно. Нежно.
Они сидели в прежней позе, а их губы откровенно, бесстыдно и жадно занимались публичной любовью. Парням было наплевать на аудиторию. Журналистка, визажист и стилист, остолбенев и уронив подбородки на грудь, с ужасом и восторгом наблюдали за разворачивавшимся на их глазах шоу.
Удовольствия от просмотра не могла получить лишь фотограф, которая, не отрывая глаз от объектов своей съемки и беззвучно ругаясь, сражалась с застрявшей в перематывающем механизме камеры пленкой. Наконец, ее усилия увенчались успехом. Трясущимися руками она поспешно загоняла на место новую кассету, материлась про себя, ожидая, пока механизм ее "Кэнона" настроится на рабочий лад, но едва она взвела затвор и приготовилась сделать умопомрачительный в своей откровенной эротичности кадр, как парни, коротко рассмеявшись, отпрянули друг от друга, поднялись на ноги и, галантно поклонившись дамам, прекратили эту затянувшуюся фотосессию.