Оригинал сообщения
Комментарии:

Антикризисная поддержка государства дорого обошлась бизнесу: чиновники разочаровались в российских предпринимателях и стали еще хуже относиться к ним, считает Рубен Варданян Усиление роли государства в экономике привело к плачевному результату: оказалось, что часть бизнесменов напоминают советских цеховиков, зарабатывающих на государстве, перекладывая на него издержки и оставляя прибыль себе, а другая, лишенная доступа в кабинеты чиновников, пребывает в растерянности, отмечает Рубен Варданян. Он возглавляет «Тройку диалог» уже почти 20 лет, но собирается покинуть ее и продать свою долю в ней. Как идет подготовка к расставанию, Варданян рассказал в интервью «Ведомостям».

Игра без правил

— В эти дни исполняется два года с краха Lehman Brothers и коллапса на фондовом рынке. Тогда вы говорили, что рынок находится в реанимации, в 2009 г. — что экономика напоминает травмированного футболиста, которому сделали укол анестезии, чтобы он мог доиграть матч. А что сейчас?

— Во всех странах ситуация очень различается. В России внешне все стабилизировалось — выглядит красиво и прилично. С другой стороны, очевидно, что бизнес находится в стадии, когда футболисту сказали: мы до сих пор играли в футбол, а теперь, извини, надо вернуться к играм без правил. Кто хочет — тот играет, кто не хочет — не играет.

— В чем выражается тот факт, что игра идет без правил?

— При огромном количестве бюрократии у нас очень слабые общественные институты, они ослабли еще больше, и на первый план вышли персональные отношения. Причем это относится не только к бизнесу, но и ко всем сферам деятельности.

Мы вернулись к крылатой фразе одного бизнесмена: «Я не покупаю акции, я покупаю ситуации». В условиях, когда большинство компаний, даже самых рыночных, контролируются одним акционером и нет реального корпоративного права, система работает очень слабо, персонификация очень большая и отсутствует разделение менеджера, собственника, правления, совета директоров, CEO. Нет понимания, как принимаются решения и в бизнесе, и во власти. В отношении одних и тех же вопросов могут приниматься абсолютно разные решения. В общем происходит много интересных вещей.

Сделки в большей степени идут по понятиям, чем исходя из рыночных соображений. В результате оценка компаний, права и интересы всех участников играют настолько вторичную роль, что не имеют значения для самой сделки. Возросла коррупция, а перераспределение активов происходит нерыночным способом.

Кризис показал, что в нашей стране очень много людей, которые считали себя бизнесменами и капиталистами, но при этом очень хорошо национализируют убытки и очень нехорошо забирают прибыль. Я себя с удивлением поймал на мысли, что они напоминают цеховиков, которые в советские времена производили товары на заводах в левом цеху. Все они тоже считали себя гениальными капиталистами и ждали, что, вот когда начнется рыночная экономика, они выиграют, потому что уже тогда занимались рыночными сделками. Потом рухнула вся система, и выяснилось, что эти ребята на самом деле не из капитализма, а из очень интересной системы, где все издержки и себестоимость лежали на государстве, а прибыль этими ребятами изымалась.

Раньше было ощущение, что у нас появился капитализм, а кризис показал, что никакого капитализма у нас нет, а есть эдакий псевдокапитализм. Сейчас на рынке опять появились посредники, похожие на репетиторов советских времен, которые брали деньги со всех абитуриентов, ничего при этом не делали, а потом тем, кто не прошел в вуз, деньги возвращали. Такие посредники появились около наших крупных государственных банков. Снова вернулась категория людей, которая считает, что нужно начинать бизнес на кредитные деньги, желательно государственные, поскольку в случае проблем этот бизнес можно будет вернуть. Опять много лоббистов, челноков, получающих, а не создающих стоимость. Снова в ходу выражения «На свои деньги и дурак купит», «С убытков зарабатывается больше денег, чем с прибыли».

Наконец, из-за кредитного кризиса и кризиса ликвидности произошел удивительный этап национализации — огромное количество активов оказалось если не национализировано, то заложено в пользу государства. Отношение чиновников к бизнесу поэтому тоже изменилось. От них все чаще слышны реплики: что вы без нас можете, бизнесмены? Больше всего эта ситуация затронула средний бизнес. Средний бизнес вдруг ощутил, что очутился вне игры. Он не имеет личного доступа в кабинеты госчиновников, руководителей банков. Ему оказалось намного сложнее выживать в сложившихся экономических условиях.

— К чему это привело?

— В отсутствие профессиональной судебной системы защиты появился сильный фон неопределенности. При всем краткосрочном благополучии — хороших ценах на нефть, макроэкономических показателях (снижение темпов инфляции, экономический рост) — люди очень неспокойны. Резко изменился горизонт планирования. Общаясь с предпринимателями как инвестиционный банкир, понимаешь, что они перестали обсуждать планы на 5-10 лет, что принципиально важно для долгосрочного развития страны и создания эффективного бизнеса. Сейчас горизонт планирования практически для любого бизнеса составляет год, максимум три.

В целом средний бизнес более растерян, по его деятельности сложно делать прогнозы, предсказывать денежные потоки. Он оказался в ситуации, когда не может кредитоваться. Банки стали предъявлять к компаниям очень жесткие требования. В этом плане среднему бизнесу намного сложнее, чем крупным государственным или частным корпорациям. К тому же нет ясности, что будет с той или иной отраслью, бизнесом: где-то выстреливает, как в автоиндустрии, а где-то, наоборот, не происходит ожидавшегося, как, например, не случилось прогнозировавшегося роста спроса на жилую недвижимость.

Государственные институты стали играть очень активную роль при распределении собственности — как государственной, так и частной. При очень жесткой концентрации власти в руках некоторых ключевых госчиновников система принятия решений парализована. Она централизовалась, но настолько, что некоторые решения просто не принимаются или непонятно, как принимаются. Наблюдается значительный вес государства в ключевых отраслях — и не потому, что в них много долгов или это эффективнее, а потому, что так намного удобнее и понятнее. При этом отсутствует организованный публичный рынок, который работал бы на всех. Для нормального публичного рынка характерно наличие компаний, в которых доля крупнейших акционеров составляет 5%, а у нас нет компании, где доля крупнейшего акционера была бы меньше 30%.

Читать далее...

Я сейчас нахожусь: Israel
Мой настрой: Good
Я слушаю: Radio

LIci WP