И было это в давние времена, когда боги еще были молодыми игриво рождаясь и умирая и снова рождаясь. Глаза их лучились ярким светом, оживляя радостным сиянием все вокруг. Но однажды, уж и не знаю каким ветром, они заметили людей. Серьезны и суровы показались им их лица, поняли, что тяжелая у них жизнь, потом и кровью приходится добывать им хлеб свой, чтобы жить в этом мире, и давать жизнь другим. Но, несмотря на суровость, увидели боги, что есть что-то невидимое, неощутимо притягательное, что удерживает их в этом мире, ради чего они борются и, несмотря на все сложности, продолжают жить и бороться. Интересно стало богам, но не обращали внимания на них люди, упорно трудясь. И чего уж не предпринимали они: и расцветили закаты с восходами, разукрасив клочьями облаков, и вешали радугу, как праздник появления солнца после дождя, и покрывали разнообразными узорами озера и лужи в студеную пору, и красили увядающую листву осенней порой, да много чего еще, изобретательны были боги чего-уж. Но не видел всего этого человек…

И тогда подсмотрели они, что в пору, когда человек еще молод, и не связан обузами, возлагающими на него жизнью, можно подобраться к нему. И выбрав стайку ребятишек, играющих на поляне, родились они в цветках. И настолько притягательно красивы были они, настолько приятен был аромат, что не удержались дети и стали срывать эти цветы, хоть и было это строго настрого запрещено родителями, ибо старались они жить в согласии с природой, и брать от нее лишь необходимое. И осветились их лица радостью, и стали они весело смеяться, хоть и непривычно было им это чувство…

Цветы вскоре завяли, ибо предназначене свое они выполнили, и, как это не обидно, вместе с ними умерли и боги. Но лица людей с тех пор могут светиться, это их память богам подарившим им радость.

- Дедушка, Панас, а дедушка Панас, - непоседливый сорванец дергал за штанину не спеша раскуривающего трубку седого старика, - а кто-же тогда сейчас радугу вешает?

Ответом ему была лукавая улыбка.