(*читать нараспев)
Сперва о настроении. Софт! СОФТ! Сегодня вышел на улицу, а там мягко! Ветер мягкий, земля мягкая, асфальт тоже, даже от стука челюстью на зубах мягко! Хочу хардкор! Теперь по теме.
Отдохнув от рефлексии пару недель, продолжаю страдать самоанализом. Два дня назад я подумал, что сублимирую недостаток половой жизни активной мозговой деятельностью (идея - попытка реализации - новая идея), ежедневным моционом (велик-турник-велик), учёбой и общением с товарищами. Сегодня актуальнее другая мысль. Замечаю, что всё чаще ищу способы, как можно активнее выразить свои чувства. Появилась такая потребность, хотя раньше её не было. По характеру я интроверт. Помню даже, как ещё в детском саду решил для себя, что лучше смирно сидеть и помалкивать, какими бы прогрессивными не были б мои детские открытия. Чтобы не терять мысль, откажусь от поясняющего примера и продолжу рассуждение. Теперь я чувствую, что мне необходим выплеск эмоций. Надоело вечно сдерживать себя, внешне проявлять рассудительность и спокойствие, порой даже высокомерное, смотреть на тягостные обстоятельства периферийным зрением, в то время как на душе смятение и неудовольствие. Сегодня проблема для меня кроется в выработанной за 16 лет смирения привычке не показывать своих истинных чувств. Но отныне никаких полутонов! Либо эмоции подчинятся рассудку, либо рассудок эмоциям.
Лучше, конечно, выражать мысли без истерик и надрывов. Но тогда это порой может исключить искренность чувства, о котором я пытался сказать выше. Эта самая необходимость взрыва возникает от некоего лицемерия, когда хочешь показаться спокойней, чем есть на самом деле. Значит при помощи рассуждений нужно сперва успокоить своё сознание, а потом высказывать всё, что ты чувствуешь искренно и не стесняясь. Иначе чайничек однажды так забурлит под крышечкой, что забрызгает всех окружающих, возможно даже кровью.
Теперь пример. Вчера я спросил у товарища, рассказывал ли он учителю свой реферат или просто сдал. Он ответил, что ему не пришлось его даже прочесть. Я посетовал, что уже прочёл и запомнил свой. Тогда товарищ сказал, что всё равно мне придётся его рассказывать, так как делал я его самостоятельно, а не вместе с учителем. Первой моей реакцией было: "Я всё выучил, я всё знаю". Однако на душе я почувствовал смущение из-за приниженности своего положения в силу нежелания следовать простому пути вместе со всеми. Получилось, что я как бы проиграл, остался в лузерах, пытаясь сыскать что-то большее, чем все остальные. Чтобы не кривить душой, я бы мог наброситься на товарища и прокричать ему в лицо, что делал всё сам и заслужил похвал в большей степени, чем он, и потому его презрительный взгляд следует свести ударом в живот. Так было бы честно и от души. Однако немного поразмыслив, я пришёл к выводу, что мог бы совместить рассудительность с душевными чувствами, если бы сказал: "А ты получил преференции? Ну что ж, это логично, так как учитель уже знает и тему твоего реферата, и его содержание. Того, что написал я, учитель не знает, поэтому справедливо, если ты просто сдадите реферат, а я его расскажу". Думаю, в этом силлогизме и заключаются мои истинные мысли и чувства, а главное, я нашёл способ их выразить. Нашёл-то да, но не выразил. Верю, что смогу сломать привычку и научиться быть открытым и честным. Таков мой очередной посыл на будущее.
Ещё одна мысль, которая посетила меня сегодня, заключается во взаимоотношениях родителей и детей. Случилось так, что меня ожидали к 10 часам утра в саду, чтобы я помог выкопать картошку. Я намеренно тянул время и не брал телефон, чтобы заставить родителей понервничать. Я знал, что они непременно начнут исходиться эмоциями, когда на часах будет без пяти минут десять, а меня всё ещё нет. Я успел за минуту до назначенного часа, но с удовольствием отметил насупившиеся лица родителей. Я поймал себя на этом чувстве и задумался о его природе. Припомнилось мне, как один литературный герой, сватаясь к гордой невесте, объясняясь ей в любви, про себя думал, что отомстит ей в браке за неловкость своего теперешнего положения, когда получит некоторую власть над ней и будет иметь законное право на супружеские унижения. Если рассуждать по аналогии, я также могу мстить родителям за годы моего детства, когда те имели возможность помыкать мной, приказывать и воспитывать, порой не вполне тактично, а порой грубо. Припоминаю даже случаи жёсткого пренебрежения, раневшие меня тогда до глубины детской души. Конечно, глупо сейчас это всё вспоминать, но теперь, когда они оказываться всё больше зависимы от меня, я неосознанно пытаюсь им насолить, пусть лаже так мелко и неизящно. Меня смущает эта мысль. Мне хочется проявлять больше благородства и почтительности, но злые чувства часто прорываются наружу. Может в этом состоит проблема отцов и детей, о которой я уже пытался здесь размышлять? Сомнительно, потому что наблюдение не универсальное, хотя и не исключительное. Надо, наконец, прочесть мне Тургенева!
Подводя итог последним дням, не могу не заметить, что чувствуется некоторый подъём благодаря новым эпизодам школьного общения, от которых я так отвык за лето. Но есть кое-что, от чего меня порой лихорадит. Это глупое чувство, даже рассказывать не хочется, но оно важно для меня, поэтому нужно как-то его выразить. Соберусь с мыслями - выражу. А пока удачи, посоны!
Мысль дня: "За правое дело можно и пострадать".