Было время...
Зима-2003.
Сначала я обмывала свалившееся мне неожиданно на голову счастье - ну как же, я влюбилась. Было бы чего обмывать, конечно, но я потрясающе эффектно смотрелась на Васькином диване с бокалом шампанского. А Он был рядом. Целовал, обнимал, называл "дорогая" и "моя девочка". Сказка просто какая-то.
Потом он уехал. Сказал - на неделю.
Приехал через полтора месяца.
В это время было немножко не до чего - в это время я сдавала сессию. Учила круглыми сутками. Моталась в универ каждый день.
А в промежутках между учебой, в дни сдачи экзаменов, всё же заглядывала к Ваське на огонёк - в его прокуренную кухню, в этот вечный бардак, к оглушающей музыке... Я там пила с Маринкой портвейн, играла в карты - иногда на раздевание и...ждала.
Дождалась.
Не того, правда, чего хотела.
Маленькую девочку бросили первый раз в жизни.
Грамотно так. Мордой об асфальт бросили.
Так, что я даже не сразу поняла, что, собственно, произошло.
Но время шло. Портвейн в бутылке продолжал плескаться. Боль была такая - хоть иди к зубному - вырывать, правда, не зуб - а сердце.
И я пошла. Только не к зубному, а снова в старую добрую прокуренную кухню с одной грязной тарелкой в раковине и стаканом, настолько прилипшим к столику, что, держа стакан за ручку, можно было свободно поднять столик и даже перенести его в противоположный угол комнаты.
И я пила, пила, пила. Водку. Вино. Шампанское. Портвейн на разлив. Нам было всё равно, что пить. Всё равно, чем закусывать. Всё равно, чем всё это закончится. И вообще, закончится ли.
И каждый раз, когда жидкость в стакане подходила ко дну, очень хотелось набрать его номер.
От водки было ещё больнее.
И я обнималась с унитазом, а потом с Васькой, обдирала коленки вкровь, когда возвращалась домой. Но мне было всё равно. Коленки вкровь - поверьте, такие пустяки по сравнению с тем, что творилось тогда в душе.
Я не знаю, как всё это кончилось. Сессия неумолимо приближалась. Потом лето - летом Васька уехал, кажется, в Орск. А может, и не уехал. Да и с Олегом мы сошлись через две недели после моих безудержных пьянок. Не безудержных, безутешных. Хотя, какое это имеет значение.
В любом случае, я поняла - так жить нельзя.
С этой болью в сердце, с этим содержанием никотина в воздухе, с этой мерзкой жидкостью в стакане, от которой становилось в миллионы раз больнее...
Я вдыхала цветочный июньский запах и понимала - так жить нельзя.