Меня пробило на финфик. И он, я думаю, будет состоять из не более 3ех частей. Потому что в первой части Джонхена только лишь в первый раз посещают мысли о Кибоме. Вы поймете о чем я, он вообще неординарный. Писалс ночью и сегодня утром. У меня бывает такое, сидишь-сидишь и так бац, хочу писать (゜▽゜;) . Ну ладно... Если есть ошибки - извиняйте)).

Название: Одеяло
Частей: 1/?.
Пейринг: центр. Джонхен, ДжонгКи.
Ретинг: pg
Жанр: ангст, повседневность.
Автор: Souki.
Разрешение на публикацию:
Если спросите и поставите авторство. Да.
Комментарий: Выше уже был.
 

Уже была глубокая ночь, когда небо оделось в темно-синюю шаль, украшенную яркими звездами. В некоторых местах она была покрыта пятнами пушистых серых облаков, что чуть закрывали собой полумесяц, красовавшийся где-то в уголке шелковистой ткани. Такое небо было довольно-таки редко, я уже успел заметить, потому что сидел в просторной комнате нашего общежития обсолютно каждый день. Это настолько вошло в привычку, что раньше заведомых пяти часов утра я не мог лечь спать. Что-то вечно меня отвлекало. Обычно это было просто, не от чего, я лишь садился на диван и просто включал телевизор, даже не обращая внимания на то, что на нем происходит. Я тихо поднимался с теплого и уютного местечка, и, по инерции, открывал холодильник, доставая прохладную металическую банку пива. В такие ночи я путишествовал среди совершенно разных мыслей, что все глубже и глуже затягивали меня внутрь до такоц степени, что мне становилось не по себе и я пытался их прекратить. Одна из самых главных была — одиночество. Наверное это звучит как-то сентиментально, не так ли? И человек я, не скажу, что одинокий, у меня всегда были друзья и моя группа. Только вот человека, которому бы я мог отдать тепло и получить его от него в замен, почему-то, так и не нашлось за все это время тайных поисков, что заключались в том, что я просто скользил взглядом по знакомым мне людям и прикидывал, подошли бы они мне или нет. Я не говорю, что у меня не было девушки, только вот бросали меня не раз или я делал глупость, гвооря что-то обычное, как «у нас ничего не выйдет». Либо я любил, но был брошен, либо мне попадались ну совершенно не те люди. Почему же судьба пробует меня на стойкость? Так бы хотелось кого-то, чтобы можно было беречь, словно хрупкую форфоровую куклу, быть сильной поддержкой и сильной опорой, как друг, и дарить любовь и нежность, как самый лучший любовник. С этой мыслью я снова заснул на мягкой поверзности софы, в зале, со все еще включенным телевизором.
 

Под утро было ощущение, что прошла целая вечность. Я все еще чувствовал себя во сне, но сознание уже подроствовало. Мои веки, казалось, были столь плотно закрыты, что я даже не пытался их открыть, чувствуя их небывалую тяжесть. Место подо мной было хорошенько нагрето и вставать не было никаких сил. Моя голова повернулась на другую сторону и я почувствовал, как каплю за каплей снова вхожу в состояние дремы. Но почему-то в каком-то уголке момего подсознания проснулось чувство, что лежать в столь прекрасны выходной, если я не ошибаюсь, все же трата времени. Со скрипом поднявшись на руках, что приятно ныли после хорошего сна, в сидячее положение, я просидел так еще минут пять, будто досматривая последние кадры своего увлекательного сна. Сантиметр за сантиметром мои веки открылись с чувством, будто песок был засыпан в самую глубь глазных яблок. Мой взор был не ясен, чуть зажмурившийся от резкого дневного света. Я лишь уставился в темные доски деревянного пола, спасая глаза от коварных лучей, а голова была совершенно пуста. Но вдруг через пару минут я понял, что всю ночь на мне было мягкое одеяло. Я никогжа не брал его с собой, потому что засыпал на диване не часто. Не имея понятия кто это сделал, я лишь мягко улыбнулся и поблагодарил кого-то, кто спас меня от противных ночных сказняков. В эту секунду показалось, что это была именно та забота, что мне была так нужна.
 

Я посмотрел на время и мне показало тря часа дня. Я расстроенно выдохнул, понимая, что одну четверть дня, как бы не пытался, уже потерял. Моя озадаченность этой мыслью прошла почти сразу, как только недовольно заурчал желудок с просьбой дать ему что-то поесть. Я сразу же повернулся и пошел на кухню, чтобы найти в холодильнике свой поздний завтрак. Я бы сказал, очень поздний. Совсем небольшая капля меня была все еще где-то там, в просторах сна, от чего я полностью забыл, что живу еще с четырьмя. Мои ноги тихими шлепками ступали по прохладному кафелу, а глаза медленно открывались и закрывались, чуть прекрытые челкой, когда руки беззаботно и расслаблено распологались в карманах пежамных брюк.

-Наконец-то встал, - прозвучал знакомый голос, с мягкой дружеской усмешкой, но все же с чуточкой раздражения. Я даже чувствовал, не смотря на него, как он закатил глаза, думая о том, какая же я спящая красавица.

-Доброе утро, Кибом, - с теплой улыбкой я посмотрел на него, пропуская недовольный комментарий. Злиться или как-то придираться к нему было просто смешно, ведь и в общем это не причина для подобных эмоций, но и факт того, что мы лучшие друзья говорит за себя. Я привязался к нему, живя больше трех лет на общих квадратных метрах площади, находя его странные привычки, выходки чем-то особенным и даже очаровательным. Все, что он делал, меня никогда больше не задевало, раздражало или удивляло, а лишь заставляло улыбнуться, как сейчас, вызывая у парня сметение на лице, что он так тчательно пытался скрыть. Переваливаясь с ноги на ногу, я подошел к невысокому стулу у обеденного стола и опустил на него свое ноющее тело, не в силах сдержать зевка. Помаргав пару секунд в никуда, я почувствовал пристальнрый взгляд, что с тревогой в глазах, смотрел на меня, заставляя поднять голову и непонимающе посмотреть в ответ. Кибом шумно выдохнул, его плечи опустились, так же, как и его голова, а глаза закрылись, саздавая ощущение глубокой задумчиваость, а потом он серьезно взглянул на меня, перекрещивая руки. Я до сих пор ничего не мог понять.

-Ты снова не спал всю ночь, Джонхен... , - его голос прозвучал немного тише обыного. В нем были чувства тревоги, нежности и, наверное, просто обычного любопытства. Я не понимал как можно было на это ответить. Начать рассказывать о необъятном колличестве мыслей, что беспощадно отаковали меня тихими ночами, в почти пол четвертого дня был не вариант. Плюс, мне бы не очень хотелось делать это прямо здесь и сейчас, ведь после хорошего сна хотелось бы немного отвлечься, да и кухня не лучшее место для подобных разговоров. Ведь про одиночество ему тоже не расскажешь, лишь вызовешь лекцию на часа полтора о том, насколько я важен каждому из нашей группы, и то, что я не один и, все-таки, он мой лучший друг и без меня ему никак. Я лишь ребячески играся с краем своей пижамной рубашки, скручивая пальцы ног время от времени, будто пытаясь почувствовать текстуру хладного подо мной кафеля, и просто молчал. Засыпать на диване был не вариант.

-Хорошо, что у меня получилось стащить для тебя одеяло, а то ночью было ужасно холодно, - он попытался продолжить разговор немного в другом русле, не дождавшись моего ответа. Но тут меня будто осенило и я вспомнил. Одеяло. То большое, мягкое одеяло, что грело меня ночью, а можно сказать и рано утром, потому что заснул я лишь тогда, когда на часах виднелось что-то около шести. Но тут интересно другое, что он делал столь рано утром? Это же только пять утра. Я снова поднял на него взгляд, оторвавшись от своей рубашки, наблюдая, как он стоял, облакачиваясь спиной на дверцу холодильника, уставившись в одну из стен небольшой кухни. Вдруг он снова уставился на меня, чувствуя мое пристальное внимание. Только я хотел открыть рот, чтобы спросить про столь раннее ночное присутствие и причину сего, как его брови хмуро сошлись, с очередным тяжким вздохом, и я понял, что его тревожило что-то еще.

-Что-то случилось? Эх... Я прекрано тебя знаю, это же не просто какая-то бессоница, - я лишь продолжал смотреть на него, запоминая каждое выражение лица, что менялось постепенно, завися от, творившегося у него в голове, беспорядка. А меня волновало лишь одеяло. В голове будто все перемешалось. Найти человека, что бы быть любимым, быть опорой ему, домом и прекрасным другом было то, что меня так тревожило, а по большей части лишь занимало приличный процент мыслей, вырываясь в лидеры списка «что забивает мою голову». Ведь сколько мне уже лет и работа в группе иногда лишь ухудшала положение. Смотря на Кибома я вдруг увидел все то, что я искал, а меня глупого, на это подпер лишь кусок теплой материи ранним зимним утром. Его забота, понимание, по-своему вырежанная, любовь, уют и легкойсь в общении создавали желание защетить его от всего мира, забрать себе и никому не показывать. Только вот он был мой лучший друг и тогда я снова почувствовал горькое разоарование, понимая, что с девушкой с такими чертами они больше друзей никуда не пойдут, а Кибом это Кибом. Я услышал свой же тяжелы вздох, уставившись куда-то между ногой Кибома и ручкой дверцы, решив просто соврать.

-Все хорошо, не забивай голову, - я широко улыбнулся, зная, что лишь это снимет у него хоть небольшую чатсь напряжения. Он видит меня насквозь, как бы тепло и радостно я не улыбался или пытался вести себя повседневно, бросясь шуточками налево и направо. С этой мыслью, я просто поднялся с, нагретого мною, местечка, и стал медленно двигаться к нему, слыша звук своих босых ног. Чем ближе я к нему подходил, тем больше непонимание в перемешку с недоумением показывались у него на лице, что вызвало у меня добрую усмешку, думая, какой же он у нас странный, этот Ким Кибом. Я встал в пару сантиметрах от него, заставляя его тело замереть в ожидании, а лицо показать лишь раздраженную мину, что на самом деле скрывала настоящие эмоции. Я потянулся, разминая плечи и вытягивая спину, слыша, как похрустывают мои конечности и шуршит рубашка, а потом лишь обнял его, хорошенько сжимая хрупкую фигурку. Я не видел его лица, но мог поспорить, что оно было смущено происходящим либо просто удивлено.

-Спасибо за одеяло, - я просто сказал, хихикнув, и легонько похлопал его по спине. Я решил не спрашвать причины его ночных похождений, пытаясь просто замять этот разговор, чтобы отправиться и удачно закончить свой выходной. Не дождавшись от Кибома единого слова, я стащил, сделанный им будерброт, с ближайшей поверхности, и отпустил друга, разворачиваясь в противоположную сторону. Я так и не успел завпечатлеть его выражение лица. Мои ноги направили меня в комнату, где я так и не ночевал этой ночью, лежа тогда, на белом диване нашего зала, укрытый теплым одеялом. Я укусил кусочек бутерброда, заходя во внутрь и думая, что сегодняшня ночь должна быть какой-то особенной, хотя бы потому, что мне придется выжидать, пока заснет Кибом, а потом снова вырваться туда, где меня ждут темная шаль ночного неба и мои бесконечные мысли.