Renée C. Byer. Лауреат Пулитцеровской премии. Она получила одну из наиболее престижных наград США в области литературы,журналистики, музыки и театра, – за эти фотографии.

Мальчика зовут Derek Madsen, в ноябре 2004 года ему поставили диагноз –
нейробластома(злокачественная опухоль симпатической нервной системы).
Ему десять, рядом с ним мама. 21 июня 2005 года.


Derek нуждается воперации.Нужно удалить злокачественную опухоль в его животе. 25 июля 2005 г.

Я собираюсь сделать все, чтобы он был счастлив, чтобы видеть его улыбку» – его мама Cyndie.Она была вынуждена бросить свою работу, чтобы заботиться об умирающем сыне.

27 июля, Davis MedicalCenter

Derek’у делают татуировку, его готовят к лучевой терапии 30 ноября 2005 г

6 февраля 2006 г.,после разговора с лечащим врачом Derek’а.Она не говорит ему о беседе, но отступает позади закрытой двери дома, чтобы кричать.Ощущая ее печаль, Derek пытается ободрить маму.

По улицам WestSacramento.В этот день – 9 февраля 2006,ей сказали,что времени остается совсем немного.

14 февраля 2006 гНастоящий врач


8 марта после лучевойтерапии.

Она читает ему,надеясь, что он может еще понимать, о том насколько храбро в течение всего этого времени он сражался с раком.24 апреля 2006 г.

Она плачет.Он не понимает,что мама рядом.Есть,и была 24 часа.25 апреля.

26 апреля


28 апреля

1 мая


8 мая. Она держит его,он уже не может говорить, но знает, что мама рядом.

Это была его последняяпоездка на открытом воздухе.Картинки на стене – это подарки одноклассников из Bridgeway Island ElementarySchool.

10 мая.Медсестра готовиться ввести успокоительное средство,которое подарит 11-летнемуDerek’у мирную смерть

Она качает умирающегосына: «It's OK, baby.I love you,little man.I love you,brave boy.I love you.I love you».

Он умер на ее руках,10 мая 2006 года

Mount Vernon Memorial Park in Fair Oaks,California, on May 19,2006

человек интересен людям до тех пор, пока в состоянии решать чьи-либо проблемы, давать советы, короче - пока ты в состоянии звонить и беспокоиться о ком-либо (причем, дружба здесь вообще не имеет значение - пустые слова) - ты отличный человек и друг из себя - супер.

но как только у тебя самого появляются какие-то проблемы, ты отдаляешься от людей, перестаешь звонить им, к примеру потому, что у тебя не хватает сил или времени - ты говно. и вообще, люди в тебе ошибались. ты, тварь такая, мог бы написать смс несмотря на все свои гребаные и никому неинтересные проблемы! ты обязан был написать смс! ведь ты тут не один такой умный, с проблемами. тоже мне.

а вдруг у твоих "друзей" что-то не так? вдруг нужно что-то сделать/придумать/помочь? чувак, ты не врубаешься. как только ты пишешь пост на дайри, в момент какого-то отчаянья, или хуй знает чего, о том, что все на тебя на плевали - ты дерьмо. да как ты вообще посмел такое подумать? ведь всем твоим друзьям не насрать, что тебя выгнали из школы. не насрать, что с тобой происходит. конечно, нет. они просто ждут, когда ты позвонишь им первым, потому что то ли гордость, то ли усталость звонить первыми их заебала - и вот тогда они будут готовы тебя пожалеть. только перед этим, нужно выслушать их самих. это круто.

хотите узнать, кто вам по-настоящему друг? спросите, все ли его устраивает. настоящий друг скажет "что за вопрос? я бы не общался с тобой, если бы было иначе", а другдерьмо скажет, что вы недостаточное количество раз звоните, недостаточное количество раз помогаете, да и вообще, часто клевещите на них, таких хороших и замечательных.
дело в том, что одни говорят, что ваше поведение - ненормально, а то, что вы говорите - абсурдно. тут никто не собирался вас доводить, никто не желал вам зла, и дрянью мы вас назвали для того, чтобы привести в чувства. а убираться отсюда мы вообще не говорили. что вы, понимаете ли, ерунду говорите. а вот другие, хоть и соглашались в тайне с нами, теперь говорят, что не хотят вмешиваться. ну как же так? они, понимаешь ли, устали от скандалов. им просто нравилось с нами обсуждать, какой же вы идиот. и они с нами согласны, но ссориться не хотят потому, что не видят к этому причин. (согласны, но не видят причин - это такая фишка, когда еще не решил, насрать тебе на человека, или нет, лучше всего просто сказать: не вмешивайте меня! я не при чем)

и вся проблема в том, что человек, к которому приставили все претензии - не понимает, с чего это, и зачем это. если он такое дерьмо, почему бы просто не перестать с ним общаться? но вот беда: просто так сделать этого нельзя. нужно, конечно же, найти всевозможные мелочи, собрать их воедино, и вылить в один стакан - нифига себе коктейльчик. и все для того, что нужно быть оправданным перед собой, для того, чтобы потом совесть не мучила, что ты распрощался с человеком просто так, а проделав все это - совесть спокойна. можно дальше искать людей, влюблять их в себя, а потом выставить счет плевков и недозвонов - веселое дело.

by  Чарли и я

POSTSCRIPTUM

Как жаль, что тем, чем стало для меня
твое существование, не стало
мое существование для тебя.
...В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения... Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.

Иосиф Бродский.

По-моему, гениально.

Они все равно уйдут, даже если ты обрушишься на пол и будешь рыдать, хватая их за полы пальто. Сядут на корточки, погладят по затылку, а потом все равно уйдут. И ты опять останешься одна и будешь строить свои игрушечные вавилоны, прокладывать железные дороги и рыть каналы - ты прекрасно знаешь, что все всегда могла и без них, и именно это, кажется, и губит тебя.

Они уйдут, и никогда не узнают, что каждый раз, когда они кладут трубку, ты продолжаешь разговаривать с ними - убеждать, спорить, шутить, мучительно подбирать слова. Что каждый раз когда они исчезают в метро, бликуя стеклянной дверью на прощанье, ты уносишь с собой в кармане тепло их ладони - и быстро бежишь, чтобы донести, не растерять. И не говоришь ни с кем, чтобы продлить вкус поцелуя на губах - если тебя удостоили поцелуем. Если не удостоили - унести бы в волосах хотя бы запах. Звук голоса. Снежинку, уснувшую на ресницах. Больше и не нужно ничего.
Они все равно уйдут.
А ты будешь мечтать поставить счетчик себе в голову - чтобы считать, сколько раз за день ты вспоминаешь о них, приходя в ужас от мысли, что уж никак не меньше тысячи. И плакать перестанешь - а от имени все равно будешь вздрагивать. И еще долго первым, рефлекторным импульсом при прочтении/просмотре чего-нибудь стоящего, будет: “Надо ему показать.”

Они уйдут.
А если не захотят уйти сами - ты от них уйдешь. Чтобы не длить ощущение страха. Чтобы не копить воспоминаний, от которых перестанешь спать, когда они уйдут. Ведь самое страшное - это помнить хорошее: оно прошло, и никогда не вернется.

А чего ты хотела? Ты все знала заранее.
Чтобы не ждать. Чтобы не вырабатывать привычку.
Они же все равно уйдут, и единственным, что будет напоминать о мужчинах в твоей жизни, останется любимая мужская рубаха, длинная, до середины бедра - можно ходить по дому без шортов, в одних носках.
И на том спасибо.

Да, да, это можно даже не повторять себе перед зеркалом, все реплики заучены наизусть еще пару лет назад - без них лучше, спокойнее, тише, яснее думается, работается, спится и пишется. Без них непринужденно сдаются сессии на отлично, быстро читаются хорошие книги и экономно тратятся деньги - не для кого строить планы, рвать нервы и выщипывать брови.
И потом - они все равно уйдут.

Ты даже не сможешь на них за это разозлиться.
Ты же всех их, ушедших, по-прежнему целуешь в щечку при встрече и очень радуешься, если узнаешь их в случайных прохожих - и непринужденно так: здравствуй, солнце, как ты. И черта с два им хоть на сотую долю ведомо, сколько тебе стоила эта непринужденность.

Но ты им правда рада. Ибо они ушли - но ты-то осталась, и они остались в тебе.

И такой большой, кажется, сложный механизм жизни - вот моя учеба, в ней столько всего страшно интересного, за день не расскажешь; вот моя работа - ее все больше, я расту, совершенствуюсь, умею то, чему еще месяц назад училась с нуля, участвую в больших и настоящих проектах, пишу все сочнее и отточеннее; вот мои друзья, и все они гениальны, честное слово; вот... Кажется, такая громадина, такая суперсистема - отчего же это все не приносит ни малейшего удовлетворения? Отчего будто отключены вкусовые рецепторы, и все пресно, словно белесая похлебка из “Матрицы”? Где разъединился контактик, который ко всему этому тебя по-настоящему подключал?

И когда кто-то из них появляется - да катись оно все к черту, кому оно сдалось, когда я... когда мы...

Деточка, послушай, они же все равно уйдут.

И уйдут навсегда, а это дольше, чем неделя, месяц и даже год, представляешь?

Будда учил: не привязывайся.

“Вали в монастырь, бэйба” - хихикает твой собственный бог, чеканя ковбойские шаги у тебя в душе. И ты жалеешь, что не можешь запустить в него тапком, не раскроив себе грудной клетки.

Как будто тебе все время показывают кадры новых сногсшибательных фильмов с тобой в главной роли - но в первые десять минут тебя выгоняют из зала, и ты никогда не узнаешь, чем все могло бы закончиться.

Или выходишь из зала сама. В последнее время фильмы стали мучительно повторяться, как навязчивые кошмары.

И герои так неуловимо похожи - какой-то недоуменно-дружелюбной улыбкой при попытке приблизиться к ним. Как будто разговариваешь с человеком сквозь пуленепробиваемое стекло - он внимательно смотрит тебе в глаза, но не слышит ни единого твоего слова.

Что-то, видать, во мне.
Чего-то, видать, не хватает - или слишком много дано.
И ты даже не удивляешься больше, когда они правда уходят - и отрешенно так, кивая - да, я так и знала.

(Вера Полозкова)