Цитата сообщения Иманка Правила игры

ПРАВИЛА ИГРЫ

В предыдущих сериях


Его кто-то ласково гладил по спине. Том сонно улыбнулся и ткнулся в чье-то плечо. Потянулся и снова свернулся калачиком, натянув простыню повыше к груди. Блин, из-за этой Даниэле приходится все время контролировать ее местоположение. Как ни крути, а светиться перед ней голышом не хочется… Хотя Тома Каулитца во всех подробностях в этом доме, наверное, не видел только слепой. Хочется верить, что Марино не выкладывает ролики в Интернет — это было бы печально. Губ коснулись губы. Том чуть приоткрыл рот, впуская чужой язык, лениво ответил на поцелуй. Потом проснулся разум, который сообщил следующее: а) Марино вернется только через сутки, б) если Марино нет, то что это за херня и в) какого, собственно, черта!!! Том завопил и отпрянул, от страха едва не свалившись с кровати.
— Доброе утро, малыш.
Он не сразу справился с эмоциями. Откинулся на подушку и закрыл глаза, расслабленно выдохнув.
Дьявол! Дьявол!! Дьявол!!!
Заставил себя улыбнуться.
— Я не ждал тебя сегодня.
— Я понял, — хмыкнул Марино, опускаясь рядом.
Том придвинулся к нему поближе и чмокнул в подбородок.
— Но я все равно рад тебе.
— Скажи еще, что ты скучал, — усмехнулся мужчина.
— Скучал, — Том опять его чмокнул. В нос.
— Ночей не спал…
— Не спал, — чмок в щеку.
— Все мысли обо мне были…
— Были, — в другую.
— Бесишь!
— Бешу… — автоматом повторил он… и хихикнул. — Как ты съездил?
— Отвратительно.
— И ты спешил специально ко мне?
— А ты ждал?
— Ждал.
— И скучал?
— И ночей не спал тоже, — Том распластался у него на груди, влюбленным взглядом рассматривая усталое, небритое лицо. В мозгу колотилось всего одно слово: «Билл!!!»
— Как ты тут без меня?
— Как обычно. Ел, спал, смотрел в окно. Температура скакала. А так все нормально. Врач не говорил, что с моим организмом? Мне кажется, это не нормально.
— Говорил. Он сказал, что это стресс. Тебе нужна смена обстановки, отдых и какая-то эмоциональная встряска. Собственно, я все это тебе обеспечил. Так что ты обязан вылезти из своего стрессового состояния и стать паинькой.
Том сильно напрягся внутри, внешне оставаясь абсолютно спокойным, продолжая поглаживать его по щеке. Что значит смена обстановки, отдых и эмоциональная встряска?
— О чем ты задумался? — спросил Марино.
Он взял себя в руки и промырчал:
— Сколько времени у меня есть…
— У тебя нет времени…
Том удивленно приподнялся на локтях, хлопнул ресничками. Внутри все сжалось — всё… Он слишком хорошо знал эту интонацию. Билл! Ты опоздал…
— Ты уже уходишь? — надул он губы. — А я думал, что мы поваляемся… пообнимаемся… поласкаемся… Я соскучился…
Надо выруливать как-то. Надо срочно начинать приставать к нему. Не надо в подвал! Нет! Только не это! Билл! Билл!!!
— Не отпущу! — оседлал его Том.
Марино нехорошо скривился.
— Все подождут! Я соскучился. Я хочу тебя! Повернись на спину. Хочу сделать тебе массаж. Хочу, чтобы тебе было хорошо, — Том завис над ним и провел дредами по груди и животу.
— Сделай лучше минет, — устало попросил он.
— Потом. Сначала массаж. Ты напряжен. Мне это не нравится. Так ты будешь грубым. А я хочу, чтобы тебе было хорошо. Потому что когда тебе хорошо, то и меня ты не обижаешь.
— Ах ты сука расчетливая, — ухватил его Марино за волосы и дернул на себя. Том рухнул на него, зашикал от боли. — Ласки хочешь?
— Хочу.
— А ты ее заслужил? — он резко перевернул их, оказавшись сверху.
Том не стал отвечать, просто расслабился, став безвольной куклой в его руках. Как же не хочется в подвал… Его опять порвут сегодня, да?.. Жестко отдерут… Как надоело…
— Не слышу, что ты там бормочешь! — рявкнул Марино.
Том отвернулся:
— С тобой нельзя по-хорошему. Я ждал тебя и скучал, а ты… Скотина и та ласковей. Хочешь поиздеваться? Вперед! — он раздвинул ноги. — Я в этом не участвую.
Марино рассмеялся.
— Глупый мальчик, — поцеловал его в шею. — Вот стоит рыкнуть на него разок, как он тут же иголки свои выпускает. Обними меня.
Том обхватил его руками и ногами.
— Хочешь ласково и нежно?
Кивнул.
— Тогда имей ввиду, я голодный и живым ты от меня сегодня не уйдешь.
— Я тоже голодный, — прилип к его губам Том. Господи, как самому себе в глаза-то потом смотреть.
То, что Марино соскучился, Том понял сразу. Он обошелся без долгих прелюдий, быстренько его растянул и трахал долго и со вкусом, часто меняя позы. В комнате не осталось ни одного места, где бы он его не взял. Подоконник, кресло, упор на спинку кровати, около стены. Сидя, стоя, лежа, сверху, снизу. Том кончил много раз. У него уже зверски болел и горел зад. Последние два раза он старался не шевелиться под ним, максимально сгладив угол вхождения. Он примерно знал, как довести Марино до оргазма побыстрее, но из-за того, что тот несколько раз кончил, последние разы быстро кончить не получалось. И Том художественно стонал уже не от удовольствия, а от неприятной, тянущей боли. Марино же был неутомим. Но самое трудное было не вытерпеть это все, а изобразить страсть и держать лицо, не думать о том, что в любой момент может открыться дверь и войдет брат. И вот тогда будет кошмар и ужас. А если Билл уже в доме? Если он наблюдает в мониторы, как Марино его трахает, как он сам прыгает на мужчине сверху без всякого принуждения, а явно получая удовольствие, дополнительно самоудовлетворяясь руками. А вдруг сейчас Билл, увидев все это, разворачивается и уходит, оставив его на растерзание Марино? Том чуть не разревелся от этой мысли, свалился с Марино, вытянулся и тихо сообщил:
— Не могу больше. Сил нет.
— Ну, стоп! Так не пойдет. Мальчик сдох что ли? Давай-ка я тебе помогу и сам кончу, а то как-то не по-людски со стояками ходить.
— Марино, мне уже очень больно. Я не смогу кончить. Если хочешь…
— А что же ты раньше не сказал? — удивился он.
— Хотел сделать тебе приятное, — соврал Том.
— Не страшно. Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — Марино сгреб его в охапку. Том благодарно улыбнулся, обнимая его. — Вообще ты мне сегодня не нравишься. Такое чувство, что думаешь о чем-то, совсем мне не рад. Я даже не верю всем твоим преданным взглядам.
— Я чувствую себя как-то не важно, — тихо произнес Том. — Не знаю.
— Может, что-то произошло, о чем я должен знать?
— Да что у меня произойти может? — хмыкнул он. — Вчера вот зубную щетку уронил. Руки дрожали весь день… Вот и все события моей жизни.
— Странно… — Марино принялся гладить его по мокрой спине, иногда целуя в макушку или лоб. — Как с братом пообщался?
Внутри все взорвалось. Внешне он лишь пожал плечами и спокойно отозвался:
— Ты же знаешь, что никак. Он не взял трубку. Может, не успел. Может, еще что-то… Зато вот последствия до сих пор расхлебываю. Спасибо тебе за это.
— Ну, надо было просто попросить, — приподнял Марино уголки губ. — Но я не об этом. Я о позавчера.
— А что было позавчера? — Том водил пальцами по его боку, пытаясь для себя ответить всего на два вопроса: что Марино знает и что с Даниэле?
— Странно, что ты уже забыл, при условии, что ярких событий в твоей жизни, действительно, не очень много.
— Мне кажется, ты что-то путаешь, — продолжал настаивать на своем Том.
— Малыш, ничего в этом доме не происходит без моего разрешения. Ты хочешь быть наказан за вранье?
Том не придумал ничего умнее, чем полезть целоваться. Так у него будет хоть сколько-то времени обдумать ответ.
— Что? Уже все прошло, и ты опять хочешь? — удивленно покосился на него Марино, отвечая на поцелуй и ласково поглаживая по спине и пояснице.
Что он знает? Что он знает?!! ЧТО ОН ЗНАЕТ?!! Даниэле сказала что-то брату? Он что-нибудь сделал Даниэле? Господи, во что он втянул эту девушку? Жила себе тут и жила, а он так ее подставил! За себя он не беспокоился. Он был готов ко всему, но вот невинная девушка… Дьявол! Как можно быть таким идиотом и втягивать в свои игры посторонних людей?! И он не сказал Биллу, что Марино может спрятать его в подвале… Боже… Марино убьет и его, и Билла, и Даниэле… Марино сейчас просто наслаждается им. В последний раз. Да, в последний раз. А потом начнется… Билл… Боже… Прости, что так подвел тебя…
— Том, да что с тобой? — оттолкнул его мужчина. — Такое чувство, что у тебя истерика.
Том уткнулся носом в подушку. Он, действительно, сейчас ведет себя неадекватно.
— Черт, ладно, похоже ты до такой степени не ждал меня сегодня, что не успел настроиться на правильное поведение. Я пойду за завтраком, а ты тут, давай, переключайся на нужную программу.
Когда Марино ушел, Том пошлепал в ванную. Задница болела даже сильней, чем он предполагал. По внутренней стороне бедер стекала сперма. Слава богу, Марино был сегодня аккуратным и не порвал его. Хотя еще не вечер. Так, на повестке дня два вопроса: что с девушкой и что знает Марино? Марино, похоже, знает о звонке. Если он знает о звонке, то почему так спокойно себя ведет? Что Марино знает о звонке? Знает ли он, что Том объяснил брату, как их с Даниэле найти? Если он знает о звонке и ведет себя настолько спокойно, то… Нет… Думать о том, что Даниэле могла предать, не хотелось. Мать его! В этой жизни просто не может быть настолько все плохо! Том пытался вспомнить, как Даниэле вела себя вначале и потом в конце. Она попросила заплатить за его свободу. Том согласился. Цена очень большая. Но жизнь стоит дороже. Неужели звонок сделан с подачи Марино? С чего бы ему быть таким щедрым? Нет, это сумасшествие. Марино держит его в полной изоляции от мира, по какой причине он вдруг должен разрешить ему позвонить домой? Дьявол! Что он там говорил про смену обстановки и эмоциональную встряску? Фигня какая-то полная выходит! Ничего не понятно! Боже! А если он хочет заманить сюда Билла? Том побледнел и пошатнулся. Если они хотят поймать Билла и сделать с ним тоже самое?! Нет! Нет! Надо узнать, где Даниэле и что с ней!
Том посмотрел на смятые простыни. Та, которой он укрывался, валялась на полу. Та, на которой он спал, была в белых, местами еще влажных пятнах. Сколько же раз он кончил за утро? Раз пять или шесть… Может быть семь… Марино… Поменьше… Он никогда в жизни так с девушками не развлекался. А Марино, похоже, нажрался чего-то, потому что Том впервые видел, чтобы кто-то кончал и через пять-семь минут его член был вновь готов к труду и обороне. И так на протяжении нескольких часов. Радует только то, что Марино заботился о нем, делал все аккуратно, иначе бы Том еще очень долго воспринимал секс с отвращением. Надо будет спросить о Даниэле. Марино, конечно, не ответит, но вдруг… Блин, вот он всех подставил! Идиот! Не надо было втягивать девушку в свои грязные игры, но как тогда было позвонить брату?
Он кое-как пристроил зад на подоконнике, подложив подушку. Что же так больно-то… Странная ситуация. Вроде бы с возвращением Марино все вернулось на круги своя. Но с другой стороны все изменилось. Сейчас его жизнь висит на волоске и зависит от Даниэле и Билла. Если за неудавшийся звонок Марино его чуть не убил, то за удавшийся — снимет с него шкуру живьем? Что он все-таки знает? Блефовал? Тыкал пальцем в небо? А ничего он не знает! Да! Именно так. Потому что, если бы Марино знал об их сговоре с Даниэле, то уже давно бы они висели в подвале на цепях как минимум для начала. Ничего он не знает!
Марино вошел с подносом, сияя как отполированный медяк. Поставил перед ним еду и сладко поцеловал в губы.
— Как мой малыш? Сильно болит? — он ласково потрепал его по голове.
— Бывало гораздо хуже, — вздохнул Том.
— Ну, ты не всегда хорошо себя ведешь. Врешь вот, например, как сегодня. Я, кстати, привез тебе книгу, как ты просил. — Марино кинул на кровать толстенную книжку. — Квантовая физика.
Том подавился.
— Ты, правда, притащил мне квантовую физику?
— Да, — как ни в чем не бывало отозвался он. — 483 страницы на чистейшем немецком языке. Полдня в Интернете искал. У нас такое дерьмо просто не выпускают. А зачем тебе она?
— Я вообще-то пошутил… Нет, ты серьезно купил мне квантовую физику?
— Ты же просил…
— Марино, почему, когда я серьезно прошу отпустить меня, ты меня не отпускаешь, а когда я в шутку прошу какую-то фигню, ты обязательно исполняешь мое желание?
— Все дело в желаниях, малыш, — он обнял его. — Все дело в желаниях. Знаешь, какое желание у меня на этот вечер и ночь?
— Догадываюсь…
Марино вел себя странно. Был слишком ласков.
Когда Том поел, он отставил посуду, взял его на руки и перенес на постель.
— Я знаю, что тебе больно, но, прости, не могу терпеть, — зацеловывал он его. — Один раз, хорошо? Я буду очень аккуратен.
Том просто не смог отказать. Точнее, не посмел. Леший с ним, он потерпит. Что с Марино? Почему он так себя ведет?
Марино тщательно его растянул (хотя этого по большому счету особо и не требовалось после предыдущих раз), предварительно покрыв тело поцелуями, вошел аккуратно, двигался осторожно, постоянно задевая простату, от чего Том выгибался и постанывал. Потом он его гладил. Еще чуть-чуть и Том готов был поверить, что Марино по нему соскучился. И то правда, сколько он его не трогал? Четыре дня… Четыре дня, один из которых был самым счастливым за последние месяцы. И ночь тоже… Пока он верил. Пока он ждал.
Марино улыбался, разглядывая его лицо, кончиком дреды промокая выступивший на лбу пот. Том не шевелился, так и лежал с лицом, на котором нельзя угадать ни одной эмоции, лишь блаженная улыбка тронула губы — специально для Марино. Скоро придет Билл. Он потерпит. Он все вытерпит, лишь бы знать, что все не напрасно, что брат близко, что вот-вот он появится. Интересно, сколько надо потерпеть? День? Два? А потом Билл заберет его домой. Он уткнется ему носом в плечо, крепко обнимет и не отпустит от себя никуда. Знать бы сколько надо потерпеть… Все скоро закончится. Да. Все скоро закончится.
— Ты очень красивый, когда вот так загадочно улыбаешься. О чем ты думаешь?
Том вздрогнул, словно его ущипнули.
— Ни о чем…
— А все же?
— О море, — соврал Том, стараясь еще раз улыбнуться. На этот раз мечтательно. — Я давно не плавал в море. А оно вот под окнами плещется… Марино, обещай мне, что мы с тобой обязательно как-нибудь сходим искупаться. Просто сплю и вижу, как мы с тобой плаваем в море.
— Голышом? — усмехнулся Марино.
— Голышом. Ну, если ты гарантируешь, что нам с тобой никто и ничего не откусит.
— Хорошо. Вода немного прогреется, и мы обязательно поплаваем в океане. Странно… Я вообще-то думал, что ты вспоминаешь брата, — пожал Марино плечами, поднимаясь и начиная одеваться.
Том уставился ему в спину. Неужели он где-то прокололся? Нет, не может этого быть! Он сжал зубы покрепче. Марино ничего не знает. Он пытается выведать что-то, ничего не зная, но делает вид, что знает все!
Марино застегнул шорты и накинул на плечи рубашку, еще раз обернулся к Тому:
— А почему ты не думаешь о брате? Ты же должен о нем думать, ждать, переживать… Сколько там осталось времени до вашей встречи?
Том рассмеялся и эротично потянулся.
— Вот за что тебя люблю, как втемяшится тебе в голову что-то, ни за что не отстанешь. Чего ты пристал ко мне сегодня?
— А ты меня любишь? — приподнял бровь Марино.
— А ты сомневаешься? — точно так же сделал Том.
— Да.
— Зря.
Том с постели перебрался на окно и поджал ноги, пряча наготу от похотливого взгляда.
— Ты не ответил, почему не думаешь о брате, — Марино хищно улыбнулся.
— Очень больно думать о доме, зная, что каждый час в плену может стать последним, — грустно вздохнул Том, положив подбородок на колени. Черт! У нас новая игра? Без паники! Главное, следить за собой и не выдать Даниэле.
Мужчина расхохотался, направляясь к двери, набирая внутренний номер.
— Зайди, — трубка исчезла в кармане.
Марино распахнул дверь. Том заметил, что за ней открыта вторая и, кажется, третья… Его дверь самая простая, остальные… Он даже сморгнул от неожиданности… сейфовые??? То есть, если вскрыть эту дверь, то, все равно, они никуда не выйдет отсюда! Что-то ему совсем это все не нравится. Что-то нечисто тут. Черт, Марино странный… Пиздец тебе настал, Томми. Самый натуральный пиздец…
Он увидел силуэт девушки. Облегченно вздохнул — жива — и отвернулся к окну. Нельзя подвергать ее опасности даже мимолетным взглядом. Скоро придет Билл и тогда они оба, он и Даниэле, будут свободны. Главное, не выдать себя и набраться терпения. Что-то не так. Боже, он вообще не понимает, что именно не так…
— Том, — услышал он ее голос. Сладкий и эротичный, словно стекающая капелька по красивому изгибу женского тела. Он обернулся и сдавленно охнул… Той девочки с косами, без макияжа, в джинсиках, просторной футболке и стоптанных шлепках больше не было. Перед ним стояла совсем другая… В коротких шелковых шортах, маленьком облегающем топе на тонких бретельках, в туфлях на высоких каблуках, идеально накрашенная…
— Хочешь, малыш? — протянула она, облизывая губы. — Меня зовут Мия. — Тут же сжала распущенные волосы и перекрутила, как будто в косы, и, наивно хлопнув ресничками и выпятив губки, совсем по-детски произнесла: — Мой брат просил присмотреть за тобой. — Захохотала, обнимая Марино за талию. Тонкие руки… Как лианы…
В сознании, обжигая внутренности физической болью, вспыхнуло ярко-красным огнем всего одно слово — предательство. Но ни один мускул не дрогнул на его лице. Том просто посмотрел ей в глаза. Спокойно, без эмоций, посмотрел ей в глаза. И отвернулся. В голове ни одной мысли. Затылок коснулся стены. В носу щекотало. Перед глазами все расплывалось. Но нельзя. Он не покажет им свою слабость. Нельзя. Том заставил себя улыбнуться. Улыбка вышла вымученная и очень несчастная. Марино и Даниэле продолжали хохотать. «Держись, слышишь! Держись там! Поклянись мне, что будешь держаться!» — звучал родной голос в ушах. Он не сдастся. Не сдастся! НЕ СДАСТСЯ!!!
— Том, я хочу познакомить тебя со своей сестрой… Своей названной сестрой, — как ни в чем ни бывало улыбался Марино. — Мы с ней знакомы три года, и только ей я могу поручить самые важные дела. Это Паола. Она просто умница. Ты помнишь ее? Точнее, ты вспомнил ее? По-моему она гениально сыграла оба раза. Я даже не ожидал, что ты ее настолько не узнаешь.
Том несколько раз хлопнул в ладоши, не удосужившись одарить их хотя бы коротким взглядом. Внутри больно так, что хочется лезть на стену и орать дурным голосом. Мир разрушался на глазах. Билл не придет. Билл. Не. Придет. НЕ ПРИДЕТ!!! Надежда умерла в страшных муках. Он не сможет больше… Нет… Он не выдержит… Билл… Он не придет…. Он не найдет его… Всё… Это конец… Конец всему… Надеждам… Планам…
— Так что сказал тебе брат?
— Велел держаться, — совершенно спокойно ответил Том.
— О, он у тебя молодец, — удовлетворенно улыбнулся Марино. Достал из кармана в несколько раз сложенную газету и бросил на подоконник: — А это тебе, чтобы было за что держаться.
Мия-Даниэле-Паола вновь обвила мужчину за талию, прижавшись головой к груди. Том никогда в жизни не чувствовал себя настолько плохо. Даже боль после избиений казалась ему не такой ужасной. Парочка отправилась к двери.
— Марино, — окликнул его Том. Голос звучал устало и уверенно. — Скажи, а где я нахожусь?
Ему почему-то было очень важно услышать ответ.
Ответ прозвучал, как контрольный выстрел в голову.
— На Багамских островах. Это между Северной и Южной Америками. Полинезия — это немного не в ту сторону, ближе к Австралии, — смеялась девушка.
Том тоже усмехнулся. Блядь… Почему он не умер в том чертовом подвале?
Он долго смотрел на газету. Немецкий Bild. Они раньше всегда писали о них гадости. Местная желтушная брехаловка… Он заставил себя взять газету в руки. 25 июля. Почти свежая… С трудом развернул…Сердце стучалось где-то в районе горла, даже в груди больно стало.
На первой полосе было опубликовано интервью с его друзьями. Билл с торчащими колючками волосами в белой футболке с черепами, на запястьях напульсники, на груди цепи. Слева от Билла — Густав со стоящими ёжиком волосами. В простой светлой футболке, смотрит куда-то в сторону. Самый крайний справа от Билла сидит Георг. Как всегда идеальные волосы, на груди тоже какая-то цацка, футболка темная, но какого конкретно цвета не понятно — фотография черно-белая. Между Георгом и Биллом… Между Георгом и Биллом… Между… Парень лет восемнадцати-двадцати. Футболка темнее, чем у Билла, но светлее, чем у Георга. Крылышки и череп в короне в середине. Две толстых цепи — на одной болтается пентаграмма, на второй кинжал. Том пригляделся — кинжал, как у Билла. Они периодически менялись одеждой, если какая-то футболка не подходила к джинсам, но свои цацки Билл охранял, как цербер заблудшие души. Однако в этот раз Том был уверен на все сто процентов, что кинжал принадлежит Биллу. Уложенные волосы. Глаза чуть подведены, как у брата. Фотография явно сделана перед концертом. А дальше шел текст, из которого Том узнал, что это новый гитарист группы, зовут его Мартин, ему 19 лет, он из Берлина и всю жизнь мечтал играть в его группе. Конечно, Мартин очень переживает, что занял место замечательного Тома, понимает всю ответственность и бла-бла-бла, но в целом, коллектив его принял хорошо, очень поддерживает и помогает, да и фанаты отнеслись благодушно. Билл, увы, так и не может найти брата, до сих пор переживает, и во всю отрывается в работе, так как только сцена, поклонники, музыка и творчество способны помочь ему забыться. Сейчас они уже записали их очередной альбом, который, конечно же, посвятили Тому и всем трагическим событиям, и со следующей недели начинают очередной гастрольный тур. И Билл очень надеется, что фанаты примут группу в новом составе так же хорошо, как и в старом. А дальше Билл делился своими планами, рассказывал об альбоме и обещал массу сюрпризов для пришедших на концерты зрителей.
Том ошибался, когда думал, что выходка этой красивой твари, больно. Том ошибался, когда думал, что «эмоциональная встряска» Марино его убила. Том даже не подозревал, что может быть настолько больно. Он обвел комнату взглядом, пытаясь найти хоть что-то, что помогло бы ему уйти из этого мира. Простыни можно порвать на тонкие полоски, потом их переплести, и получится более-менее крепкая веревка. Надо понять, как и куда ее приспособить. В комнате никак. Он пошел в ванную. Тоже по нулям. Нет даже полотенцесушителя. На стене висят крючки для полотенец. Он вцепился в один и с силой дернул. Крючок оторвался. Том посмотрел на крепление — двусторонний скотч. Идея повеситься не катит. Взгляд упал на умывальник. Ванну и унитаз разбить будет проблематично, а вот умывальник… Умывальник он отодрать с крепежей не смог, как ни старался. Он заткнул дырку в ванне и включил воду. Хер с ним. Нельзя повеситься, нельзя вскрыть вены, зато можно утопиться. Правда, он плохо понимал, как это сделает, но все равно он будет сильно стараться. А если придушить себя немного простыней? Тогда он отключится на несколько секунд, а вода успеет сделать свое грязное дело. Надо еще как-то забаррикадировать дверь, чтобы Марино не успел до него добраться. Дверь на выход открывается в ту сторону, дверь в ванной в сторону комнаты — ничем их не подопрешь… Что он может использовать? Кресло, столик и кровать — вот и вся его мебель. Том оторвал от простыни длинную широкую полоску. Подвинул кровать к входной двери и поставил ее на дыбы, прислонив максимально плотно к стене. Потом подпер это все креслом. Столик поставил так, чтобы Марино, отодвинувший кровать и кресло, споткнулся об этот мало нужный предмет интерьера. Бегом понесся в ванную. Залез в воду и сделал петлю на простыне. С силой начал растягивать два конца. Стало больно и трудно дышать. Перед глазами все плыло. Он упрямо тянул импровизированную удавку. Сознание все еще присутствовало. Руки уже плохо слушались. Он задыхался, давился, но тянул. Упал в воду, чуть ослабив узел. Нос и рот тут же сделали непроизвольный вдох, наполняя легкие жидкостью. Организм отказывался погибать таким изуверским способом. Том закашлял, выныривая. Что-то ударило по лицу. Сильные руки рванули вверх. Безвольное тело перекинули через колено, головой вниз, начали ритмично нажимать на спину, освобождая легкие от воды. Том дрожал, кашлял, давился. Ну и что, что его спасли. Все равно он только что умер.