Асфиксию, сиречь удушье диагностировала моя подруга–медэксперт. С большой долей вероятности именно удушье явилось причиной смерти посла.
- Но без вскрытия, - покачала головой Милка, - или, как минимум, более детального осмотра судить трудно. Может быть приступ астмы, может инфаркт. Даже аллергический шок. А может посол просто подавился.
- А как же нож?
- Не знаю. Мне посмотреть не дали. И вот я думаю, здесь что, врача нет?- она потёрла лоб. - Ну-у… - попыталась вспомнить, как именовали медиков в старые – очень старые! – времена. – Знахаря, волхва какого-нибудь? Целителя? Который мог бы авторитетно диагноз поставить. И не пришлось бы нас с пляжа выдёргивать. Решали б сами свои головоломки.
- Есть, - я улыбнулась углом рта. – Костолом. М-м-м… костоправ. Зуб выдернуть может. Подорожник знает!
- И всё?? Один костолом?
- Нет, почему? Есть бабка-ведунья. Та попрофессиональней. Но живёт в трёх днях пути. Пока привезут…
- Могли доставить её через Проход.
- Проход сил много отнимает, ты ж почувствовала?
- О, да!
- Ну, вот. А бабка древняя очень. Нельзя ей через Проход.
- Угу. И у нас один день, чтобы распутать клубок без начала и конца.
Она опять потёрла лицо.
- Спать хочу, сил нет. Давай отдохнём, а завтра додумаем. Может, чего и придумаем. На свежую голову.
Я не стала возражать.

* * *

- Добрэ утрэнэ, купавна! – вкрадчивый шепот над ухом заставил меня вздрогнуть.
Лем с грацией гимнаста перемахнул через перила лестницы и возник передо мной с блуждающей довольной полуулыбкой на физиономии. Даже веснушки сияли радостью. В свете дня он выглядел значительно взрослее. И в росте, вроде как, прибавился.
- Фу, ты! Напугал! – отмахнулась я.
– Искала меня?
И опять что-то неуловимо знакомое пронеслось в мыслях.
Пристально вгляделась в его лицо.
– А ну-ка, улыбнись пошире!
Удивился.
- Зачем?
- На клыки хочу взглянуть. Лем, ты… оборотень?
Насупился.
- Я человек.
- Тогда чего боишься? Улыбнись!
- Я не умею оборачиваться, - процедил нехотя. – Дед мог. Отец. Дважды в год. А я не могу.
- Понятно, - кивнула. – Но кое-что ты унаследовал – походку, клыки… А князь знает?
- Князю важно, чтоб человечину не жрал. В остальном он разницы не делает, – и прибавил:
- А ты? Ишь, глазастая!
- Если учесть, что в прошлом году один из ваших собратьев чуть не полакомился мной, - ответила уклончиво, - то настороженно слегка отношусь. И не тебе меня осуждать. Но при всём том мне требуется твоя помощь.
Он улыбнулся. По-волчьи. Лишь слегка раздвинув губы.

- Мне нужно-то всё ничего! – Милка, сжав кулаки, мерила горницу шагами. Три - туда, три – обратно. - Минут тридцать. И у нас хоть какая-то зацепка будет.
- Ты что, вскрытие собираешься проводить?! – испугалась я.
- Это было бы оптимально, но… Нет. По минимуму. Тонь, ну, отвлеки Али-Бабу хотя бы на часик, а? Для дела же!
- Может, чего другое придумаем? Я однажды уже ходила на свидание «для дела», - заметила мрачно, - и чуть не поплатилась.
- Помню, - Милка уселась рядом со мной, взглянула умоляюще, потом обняла. – Я всё помню, милая. Но не посылать же к принцу сенную девку. И вдруг получится что-то выведать ценное. По крайней мере, наша совесть будет чиста. Что могли, сделали.
- Мне надо обдумать, как и что.
- Конечно. Когда будешь готова, скажи.
Сколько романов читала, фильмов смотрела, - если юным девам приходится браться за расследование, распутывают преступления, не чета нашему случаю – со сложными, многоэтажными композициями, погонями, перестрелками, похищениями…. Успевая при этом влюбиться, устроить личную жизнь, купить домик на побережье. И всё так легко и увлекательно! Даже если не легко, всё равно увлекательно. Проявляя чудеса смекалки и отваги.
Вот бы одну такую сыщицу нам сейчас! Мэри Стью без страха и упрёка. Без угрызений совести, что придётся актёрствовать и обманывать. Во имя блага, конечно, во имя дела! Только легче ли от этого?

* * *
- Входите!
Зулхад–Али-Кемтур сделал приглашающий жест, улыбнулся. Чалма не скрывала на сей раз ни его лица, ни иссиня-чёрных атласных кудрей до плеч. И вообще, одет был по-простецки, можно сказать, по-домашнему, вечернему. Не при параде. Шаровары, просторный шёлковый халат, перехваченный на талии красным шарфом и являющий миру смуглую волосатую грудь владельца.
Ходил босиком. Почему бы нет, коли полы сплошь застелены толстыми узорчатыми коврами?
Тоже что ли разуться? Неудобно вроде. И опять же разгуливать по такой персидской роскоши в уличной обуви как-то уж совсем плебейски. Ладно. Потерпит. Я шагнула через высокий порог в его резиденцию – отведённые посольству несколько комнат во дворце князя.
- Я знал, что меня не оставят в покое до приезда султана, но всё равно рад. Рад, что пришли именно вы. Садитесь, прошу.
Он налил из пузатой бутылочки густого красного вина в серебряный стаканчик, протянул с улыбкой.
- Это редчайший напиток из сокровищницы самого императора.
- Благодарю, - ответила сухо. – Но я не пью. Даже редчайшего и из сокровищницы Самого. Я хотела поговорить, если вы не против.
- Хм, - Пожал плечами, выпил сам. Поставил стаканчик на столик. – Жаль, что вы отказываете себе в изысканном удовольствии. Ну, хотя бы фруктами я могу вас угостить?
Я взяла с серебряного подноса сливу размером с теннисный мяч. Надо быть полюбезней. Хотя бы ради Милки, которая улучит момент и проскользнёт к усопшему послу. Не представляю, правда, как. Но она рискует куда больше! И трудности придают ей азарта. А я бы вот не смогла!..
- Говорю сразу, чтобы не осталось недомолвок, я не убивал!
Слива выпала из моей руки, покатилась со стола и утонула где-то в ворсе ковра.
- Что, простите?
- Вы ж для этого пришли? Узнать, не совершил ли я чего противоправного? Так к чему тянуть время?
- Я помню, - кивнула растерянно. – Вы сетовали, что жизнь слишком коротка.
- Вот именно! Давайте ценить каждый её час! Зачем обсуждать смерть? Тем более что уже ничего не изменить, раз она случилась. Лучше поговорим о приятном. О вас.
Он снова налил вина в два стаканчика. Один протянул мне.
- Я настаиваю! – вкрадчиво так произнёс. Пригубила из вежливости. Крепкое, терпкое, сладкое. Но вобщем-то не сказать, что потрясло воображение. Вот в голове сразу слегка зашумело. А это не есть гуд!
- Чувствуете, какой букет?- покачал стаканчиком, понюхал с наслаждением. - Вино настояно на десяти травах. У вас тонкий вкус, я уверен, что вы оцените!
- У керсана были враги?- Я постаралась вернуть беседу в нужное русло. – Кто-то мог желать его смерти?
- Конечно, мог. У человека такого ранга всегда много завистников, - он опять наполнил стаканчики.
- Это при дворе. У вас там. А здесь? Вы кого-нибудь подозреваете?
- Подозрение – это ещё не факт, не так ли? – Он улыбнулся одними глазами, подвинул блюдо с фруктами. – Угощайтесь, прошу.
- Благодарю, - я опять взяла сливу. Другую. – А что есть факт? В данном случае?
- В данном случае – о, как же это скучно и грустно! – в данном случае это нож со следами крови и князь со своим подручным, покидающий покои посла, и которого видели, по меньшей мере, трое моих людей. После его визита посла нашли мёртвым.
- Так вы подозреваете Влада? – ужаснулась я. – Но зачем ему?! Вот как, по-вашему, зачем?!
- Мотивы поступков князя мне сокрыты. Если захочет, сам сообщит о них императору.
- Вы упомянули, что Влад заходил не один. Кто был с ним?
- Откуда же мне знать всех его слуг? – развёл руками принц. – Молодой нахальный челядник с рябым лицом, весь в крапинку, – всё, что могу сказать. Видел его краем глаза. Только с псарни, наверное, судя по запаху.
Лем! С Владом был Лем!
- А нож? В смысле орудие убийства. Что за нож и где он? Я могу взглянуть?
- Конечно, - обезоруживающе улыбнулся Зулхад. – У меня как раз секретов нет.
Хлопнул в ладоши и одним словом приказал что-то явившейся служанке. Взял стаканчик с вином, поклонился слегка.
- За вас! Такую умную и проницательную девушку! – сделал глоток. Потом прошествовал к низенькому шкапчику, отпер дверцу, что-то достал и вернулся к столу. Но не сел на подушки напротив, как до этого, а зашёл мне за спину.
- Я хотел бы сделать небольшой подарок. В знак расположения и благодарности за приятное общение.
На мою грудь легло ажурное золотое ожерелье с рубинами и какими-то жёлтыми камушками – не опознала, что за камушки; не знаток! Но так всё сверкало и переливалось, так тонко и искусно выполнено, что не могло не вызвать восторг.
- Как красиво!
- О, да! Это работа индийских мастеров золота. Из коллекции султана.
- Но я не могу принять! Это… это неправильно.
- Почему? – вскинул бровь Зулхад. – Носить не обязательно. Вижу, что ты девушка небогатая, так что можешь продать, купить домик. А я… буду иногда приезжать. В гости.
- Интере-е-есное предложение!
- Ты не так поняла, - он снова налил вина. – Ничего предосудительного. Я – эстет, люблю всё прекрасное. А ты по восточным канонам просто идеал красивой женщины!
- Я? Идеал??
Поставил чарку на стол, улыбнулся уголками губ.
- Ты можешь не осознавать собственного совершенства, но это и не главное. Главное, что видят мои глаза, и чувствует моя душа.
- Красиво будет – домик на пепелище. Среди дымящихся руин, что ваше войско оставит от здешних городов и деревень.
- Хм! – качнул он головой. – Зачем же так фатально? Всегда надо верить в будущее! В лучший исход!
- Угу, - я потёрла виски. Голова гудела всё сильнее. То ли с непривычки – я алкоголь вообще не употребляю! То ли что-то подмешано в вино… Но Зулхад пьёт из той же бутылки, и ничего!
- Можно окно открыть? Душновато.
Вошла безмолвная служанка, с поклоном подала принцу прозрачную коробочку. На чёрном бархате в ней покоился золотой кинжал, украшенный самоцветами, затейливой резьбой. Изысканная вещичка, но отнюдь не игрушка и не столовый прибор. Тускло поблёскивало тонкое, остро заточенное лезвие. Рукоять со специальными пазами для пальцев напоминала кастет. Кинжал выглядел опасным очень дорогим.
На лезвии бурым отпечатком темнела запекшаяся кровь.
Коробочку Зулхад не открыл, позволив рассматривать нож только сквозь стекло.
- Тоже из сокровищницы султана?
- Нет. Но его подарок. Делали по специальному заказу известные мастера ювелиры и оружейники.
Он положил коробочку в шкапчик, запер на ключ.
- Сохраню на память о брате.
- Керсан был твоим братом?!
- Братом по отцу, - кивнул Зулхад.
Чутьё Милку не подвело! Он действительно принц!
- Тогда потеря для тебя вдвойне тяжела. Соболезную.
- Благодарю, - покачал головой. – Но от чувства вины мне не избавиться теперь никогда, ведь это я посоветовал султану назначить брата сюда послом.
Опять налил вина, подсел ближе.
- И всё же вернёмся к приятной теме. К тебе. Я хотел бы… - потёк в уши вкрадчивый шёпот.
- Госпожа княгиня требует пред свои очи наперсницу! – Гаркнул Лем, возникший на пороге в сопровождении двух стражников.
Зулхад отшатнулся от меня. Шагнул к окну, так и закрытому наглухо, несмотря на просьбу.
- Как смел ты без доклада…?!
Голос принца, полный холодной ярости, Лема не испугал.
Парнишка худенький, а сильный! Сгрёб меня с подушек одной рукой. Его помощь оказалась кстати, потому как ноги не очень хорошо меня слушались, да и перед глазами всё поплыло.
Драгоценное ожерелье с тонким звоном соскользнуло с моей шеи на ковёр.

Опять коридоры, лестницы – вот ужас какой! – галереи, снова коридоры. Не дворец, а лабиринт Минотавра. Преогромный!.. Или я уже сплю наполовину и кошмары вижу?
- Лем, ты у керсана был? Перед тем, как его… как он умер. С Владом.
Мне казалось, говорю внятно и твёрдо, а Лем потом сказал, что бормотала почти неразборчиво. Но я старалась! Изо всех сил продолжала работать, хотя очень хотелось пристроиться где-нибудь в уголке калачиком; и чтоб никто не трогал. Часиков шесть-восемь. Роскошное желание!
- Ну, был, - он встряхнул меня чуток. – Ножками двигай, милая, хоть немного.
- Ага. Прости, - похоже, висела на пареньке кулём.
- Грубый мужик этот посол, - продолжал он. – Толстый, морда мясистая. Голос раскатистый. И любил всё грубое и большое. Сабли-ятаганы, щит, - такие тяжелые, еле поднял. Он дал потрогать, хвалился. Не то, что приспешник его этот, Зулхад, – только алмазы свои полирует, да личико в платочек заворачивает. Наверное, из страха, а ну, как солнышко опалит, да ветерок обдует, так усы и улетят!
- У него нет усов.
- От тебя он не прячется? Вот сквалыга!
- А нож? Золотой, с каменьями. Видел?
- Видел. На столе у него. Тож подержал. Неудобный. Баланс плохой и в руке не лежит.
- Тонечка, что с тобой, дорогая? – залопотала Милка, когда я пред очи княгини предстала в слегка невменяемом состоянии. Приказала уложить меня на кушетку, сунула под нос пузырёк с чем-то резко вонючим. Я сказала: «М-м-м!», протестующее мотнула головой и… провалилась в мягкую тьму. Ну, хоть голова гудеть перестала.


* * *

- Меньше всего я ожидала, - сощурилась Милка, - что ты напьёшься в столь ответственный момент! У нас времени почти не осталось. Султан прибудет рано утром. Уже приехал гонец; начали готовиться к встрече.
- Может, всё не так плохо, а? – я попыталась сесть. О-о-о, моя голова!
- Вот, - княгиня подала мне свёрнутое полотенце, - приложи лёд.
- Ага. Спасибо… Ты ж знаешь, я не пью.
- Я знаю, что ты не умеешь пить, - с нажимом произнесла Милка. – Хотя в данной ситуации, наверное, нам ничего другого не остаётся.
- Надо… верить в лучшее… Мне бы попить чего-нибудь. В горле пересохло.
- Естественно! Я распорядилась уже. Сейчас принесут горячего морса.
- Давай, - попыталась собраться с мыслями, – к делу. Тебе удалось осмотреть… усопшего.
- Конечно. Для чего ж я рисковала! Пока кое-кто…
- Мил, - взмолилась я. – без нападок, а? Потом всё выясним и претензии выскажем.
- Хорошо.
Служанка принесла поднос с дымящимся кувшином и двумя кружками. Я залпом выпила горячую кислую бурду, которую тут называли морсом. Налила ещё.
Милка пить не стала.
- В левой подреберной области трупа… - начала она профессиональным тоном.
- Мила!!
- Ладно. На левом боку посла действительно присутствует резаная рана, которую мог нанести предмет с тонким лезвием, возможно кинжал.
- Ага, - я расправила полотенце, снова приложила к голове. - Я его видела. На нём кровь.
- На каком расстоянии?
- Сантиметра два-три от кончика.
Милка кивнула.
- Это подтверждает мой вывод. Труп… то есть посол имеет внушительный слой подкожной жировой клетчатки. Ты сама видела – мужчина крупный и толстый. Глубина же пореза такова, что - какой там удар в сердце?! – до мышц еле дошло. Так пырнуть мог разве что пятилетний ребёнок. Буде его убийцей назначили. Только что-то я маленьких детей тут не видела.
- Понятно. А от чего же он умер?
- Вот это самое интересное!..
- Только без подробностей, пожалуйста! Один вывод.
- Возможно отравление.
- Бутылки с вином из коллекции там не нашли? – пробормотала я.
- А возможно и сильная аллергическая реакция. Отравление через воздух. Он что-то вдохнул. Отёк гортани, воспалённые слизистые…
- Я просила без подробностей!
- Ладно-ладно.
- Зулхад сказал, что керсана зарезал Влад. Во всяком случае, князь был последним, кто его видел. Живым.
- Зачем князю провоцировать войну на собственную голову? Да ещё обставлять всё таким нелепым образом?
- Одного не пойму, - я налила себе морса полную кружку и осушила её. – Если использовали яд… Или кинжал отравили?
- Нет. Рана чистая. Посол именно вдохнул нечто. Я ж тебе говорила, гортань…
- Помню-помню, - перебила я. - Не продолжай. Просто больше-то никто не пострадал? Как это может быть?
- В принципе, - пожала плечами Милка, - если есть доморощенный химический гений…
- Сложно слишком. Керсана назначили послом буквально накануне. Просчитать такую комбинацию, чтобы подставить князя и не оставить при этом следов, ни у кого времени не хватило бы. И не верится, что здесь кто-то поднаторел в интриганстве, достойном парижского королевского двора. Что-то тут не сходится.
- «Шерше ля фам», как говаривали в королевском дворе Парижа. Вдруг тут замешана коварная красотка, жаждущая отмщения за поруганную честь. Например?
- Ты устала, да? Я тоже устала, - я вздохнула, подошла к окну. Ночь благоухала кулинарными ароматами, ярко светилась кострами, на которых прямо во дворе жарили туши быков, мелкую дичь и птицу – готовились к приезду императора.
Эх, и что же будет через несколько часов?!..
- Может, всё-таки не яд, а банальнейшая аллергия? Только доказать мы не сможем, потому что аллерген без анализов так-то определить непросто, а уж в условиях дефицита времени…! Можем только заявить, что убийства не было. Если султан поверит. Если захочет слушать.
Я отвернулась от окна. Головная боль прошла, но хотелось на воздух! Чтоб обдало холодом и свежестью, прояснило разум.
- Пойду вниз. Подышу.
Милка кивнула, молча и сосредоточенно разглядывая маникюр на своих тонких длинных пальцах пианистки.
Я спустилась на стадион, именуемый тут двориком, на котором вполне могла разместиться небольшая деревенька – домов так с десяток. Это только задняя часть, хозяйственная.
Даром, что здесь кухарили, разделывали дичь, чистили овощи, - было очень чисто. Всюду сновали шустрые подростки-подмастерья, поварята, быстренько убирали, вытирали и заметали. Никакого мусора, никаких мух, никаких сторонних запахов, кроме ароматов готовящихся яств. Но каких ароматов!.. Зулхад с его обонянием, наверное, слюнками истёк даже при плотно закрытых окнах.
Я пристроилась на брёвнышке возле стены терема. Смотрела в ночь, смотрела, как в небо летят искры из костров, слушала, как далеко за лесом волчьим пением переговариваются оборотники. Смотрела на людей, трудолюбиво суетящихся на дворе и, возможно, не подозревающих о том, что их ждёт в скором времени, когда фартуки поваров и кузнецов придётся сменить на кольчуги и кирасы, а метёлки, поварёшки и молоты – на копья и луки. Или чем они тут воюют? Простые, открытые, работящие, где-то в чём-то наивные, - им придётся сражаться, а всё потому, что я никак не могу сложить части головоломки.
- Девка! Эй! – окликнул вдруг крупный мужик, орудовавший до того кочергой в огромной печи. Оттёр пот с раскрасневшегося от жара лица. Я оглянулась вокруг – кого зовёт-то?
- Да ты, ты! – кивнул мне. – Воды принеси напиться.
И вернулся к своей топке. Я быстрее бы поверила, что это адское пламя гудит в плавильне, но то – всего лишь хлебная печь!
Сбегала к колодцу, зачерпнула ледяной влаги в деревянное ведро, само по себе уже тяжёлое, пустое. А уж с водой…! Еле дотащила. Пекарь подхватил его, сделал несколько жадных глотков, остальное вылил себе на голову. Встряхнулся, ухнул довольно. Потом открыл заслонку печи и огромной лопатой – я б спать на ней могла! – достал с дюжину караваев, аккуратно стряхнул их на широкий, выскобленный до белизны, дощатый стол.
Подскочили поварята-подмастерья и уже маленькими лопатками заполнили пышущее нутро печи следующей партией хлебов.
Пекарь устало опустился на лавку у стола. Оторвал от каравая изрядный кусок, полил мёдом из стоящей тут же расписной бадейки, протянул мне.
- Держи!
- Я… спасибо, но… - попыталась слабо возразить.
- Да бери ж быстрей!
Пришлось взять. Другой кусок, вдвое поболее, пекарь отломил для себя.
Я держала обеими руками огромный горячий ломоть, капающий мёдом, исходящий паром и волшебным запахом свежеиспечённого хлеба, и с восторженным ужасом думала, как же это всё съесть?! - Ага! Салатики и яблоки наша привычная еда!
Пекарь уже дожевал свою порцию, отломил ещё. Вслушался в зазывные рулады за лесом.
- Ишь, надрываются, - покачал головой. – Не люблю я этих волколаков! Воют и воют всё!
- Почему воют? Поют! Красиво даже.
- Тебе нравится? – хмыкнул он. – Вот таких, как ты, они и заманивают. Вытьём.
- А разве, - я слизнула с пальцев стекающий мёд, - разве князь не запрещает им есть людей?
- Да не есть! Кто ж говорит, что есть? Девок молодых они зазывают. В жёны берут. Потому как, ежели только со своими скрещиваются, быстро на зверей исходят. Вот и приходится свежей человечьей кровью породу подправлять.
- Надо же! – только и нашлась, что сказать в ответ.
- Ты не знала? Вот так. Когда в деревне девка исчезает вдруг, всё! Первым делом ищи волка!
«Ищи волка»… Хм! Ищи волка... Точно!
Я вдруг поняла, что именно неправильного мне тут чудилось. Мысль, спрятанная в подсознании, явилась, наконец, и кое-какая картина начала смутно вырисовываться. Что ж, лучше позже, чем никогда. Или ещё не слишком поздно? Надеюсь.
Как бы звучало классическое изречение, если вместо «фам» поставить… «Волк» по-французски «люп». Вроде бы?.. «Шерше ле люп»! Ищите волка, господа! Ну, конечно!
Соскочила со скамейки, чмокнула удивлённого пекаря в колючую щёку.
- Спасибо тебе, дяденька!
Запыхалась, пока по всем лестницам и галереям мчалась в светёлку, где унылая Милка по-прежнему предавалась размышлениям. Остановилась на минуту перевести дух. Подруга с удивлением воззрилась на меня.
- Зови князя! И распорядись, чтобы Али–Бабу пригласили. Речь держать буду.
- Ух, ты! Что-то придумала?!
- Да. Только не спрашивай. Начну сомневаться и растеряю весь азарт. А ведь как при устном экзамене уверенность – половина успеха. Причём, бОльшая половина.
- Ладно, - пожала плечами Милка.
- А сама сядь, знаешь, куда? Во-о-он в тот угол.
Я прикинула расстояние.
- Ага. Нормально будет.
- Почему всего лишь туда? Может, вообще за дверь? Или на улицу. Для надёжности.
- Я просила не спрашивать, - умоляюще сложила руки.
Княгиня фыркнула, но потащила – сама! – тяжелое резное кресло в указанный угол подальше от двери.

- Итак, - оглядела аудиторию. Пять пар глаз – мы пригласили ещё поверенного князя и человека из свиты Зулхада – внимательно за мной следили. «Я собрала вас здесь, чтобы сообщить…» вертелось на языке. Еле справилась.
- Итак, господа, с княгиней Миэлой мы провели небольшое расследование причин смерти уважаемого посла. В вашем присутствии, как свидетелей, - кивнула царедворцам, - и вам, как заинтересованным сторонам, - поклон князю и восточному принцу, - хочу сделать заявление. Мы выяснили даже по скудным, предоставленным нам сведениям, что убийства не было.
Зулхад хмыкнул под своей чадрой, князь улыбнулся углом рта, челядники смотрели на меня с интересом. Оба. Но никто не перебил.
- Или, вернее, явного убийства. В той его форме, в которой уважаемый Зулхад-Али-Кемтур собирается представить императору.
Зулхад опять хмыкнул. Ну-ну!
- Имеет место быть ряд обстоятельств, стечение которых, случайное или намеренное, привело к гибели керсана. Однако то – не яд, не верёвка и, уж конечно, не кинжал, который высокородный принц, - я улыбнулась Али-Бабе, - хранит как улику со следами крови. Дело в том, что у керсана была болезнь, которая в течение жизни может никак не проявить себя, если нет причин, инициирующих её. Редкая форма аллергии. На шерсть. Не на любую, а только на волчью! Точнее – на волчий запах. А что есть запах? Это микро-частички вещества; слюны, волосков. Причём посол мог и не подозревать о своей особенности, если ни разу в жизни не видел волка достаточно близко.
- Волк – та же собака! Что ж он и собак не видел? – поинтересовался княжий челядник. Хохотнул, покачал головой недоверчиво.
- Волк, хоть и относится к псовым, всё же несколько отличается от мосек жучек и рексов.
- От кого??
- Неважно. Просто волк – это Волк!
Влад молча согласно кивнул. Я продолжила.
- С момента, как мы с княгиней прибыли, мне не давала покоя мысль, что тут что-то не так, чего-то не хватает… И вот поняла! Не хватает собачьего лая. Большой двор, огромное хозяйство посреди почти дикого леса – и ни одной собаки! Разве такое может быть?!
Оглядела внимательно слушающую аудиторию.
- Может! Если вокруг волки. Волки в человечьем обличье. Вервольфы, ликантропы. Оборотники, одним словом. Какая собака может поспорить с волчьим чутьём и слухом? С волчьей реакцией? Разве нужна тут лишняя охрана?
Князь молчал. Но не удивился моему открытию. Конечно, оборотник тут не только Лем. И прекрасно он знает.
- Не могу сказать, сколько здесь вервольфов, явных или скрытых. Потому что последние - практически люди, почти неотличимые для несведущих. Такие, как Лем, унаследовавшие лишь ряд признаков – походку, клыки… И ещё характерный запах! Неявный запах, не резкий, но достаточный, чтобы спровоцировать приступ удушья после контакта с вервольфом.
- Сроду о подобном не слыхивал! - хлопнул ладонями по коленям свидетель стороны ответчика, то бишь князя. – Чем подтвердишь? А то уж больно сказочно.
- Княгиня – не просто медик, а квалифицированный специалист в вопросах причин смерти. Думаю, врачи султана согласятся с её аргументами.
- Это всё? – устало спросил Зулхад. – В таком случае я удаляюсь для отдыха.
- Не всё, - остановила его.
Самое интересное пропустить решил? Не выйдет!
- Смерть посла – несчастный случай, это верно, но некоторые факты, возможно, подтвердят, что случай намеренно спровоцирован. Не могу сказать, с какой целью. Мысли есть, но, повторяю, это – лишь догадки. Хотя султан может заинтересоваться и провести собственное расследование…
Я рисковала, имея только предположения, но для скрупулёзных исследований уже не оставалось времени.
- Уже упоминала, что не чувствовала необычных запахов, но моё обоняние далеко от совершенства. Однако, человек с обострённым нюхом… - тут я посмотрела на Зулхада, который невозмутимо стоял, скрестив руки на груди, и никак не реагировал на мои откровения. Подошла к нему.
- Зачем ты закрываешь лицо? Дань традиции? Придворный этикет? Или элементарный страх? Ты говорил, что керсан твой брат. Должно быть, вы оба унаследовали одну и ту же болезнь. Только ты раньше вычислил смертельный аллерген и присутствие его в здешнем воздухе.
Вздохнула. Что-то я многословна сегодня! Но раз начала, надо договорить. А остальным придётся потерпеть.
- Оно, конечно, обидно, когда грубый, неотёсанный сын, у которого весь ум лишь в мускулах, обласкан повелителем в ущерб утончённому и образованному сводному брату. Незаконнорожденному, возможно, да? Бывает. История знает примеры. И как поправить ситуацию, чтобы при этом не прослыть братоубийцей? Преступление ли – всего лишь не предупредить об опасности?.. А как следствие возможный вооружённый конфликт между странами – такая мелочь! Войнушкой больше, войнушкой меньше… Империя переживёт. Не первый раз, небось.
Зулхад поднял руку и демонстративно убрал от лица край чалмы. Улыбнулся. Снисходительно, чуть жалостливо и участливо к девице, любящей нелепые истории. Которые сама же и придумывает прямо на ходу.
Я кивнула.
- Всё верно. Здесь нет оборотников.
Подошла к Милке, сиротливо сидевшей в дальнем углу, попросила ожерелье, которое подарила ей в лесу старая ведьма.
- Вот думала, почему ты от княгини стараешься держаться подальше? Ты, столь ценящий женскую красоту! Ведь Миэла не вервольф, ручаюсь. Зато очень привлекательная девушка! А дело оказалось в этом.
И поднесла дикарское украшение прямо к лицу Зулхада. Тот отшатнулся, закрылся ладонью.
Кивнула.
- Точно. На ожерелье шерсть волка.
В зале повисла тишина. И так никто не шумел, а тут стало вообще глухо.
- И вырисовывается следующая картина, - продолжила я. – Князь беседует с послом в присутствии Лема, а Лем – оборотник, хоть и неявный. Потом они уходят, а у посла начинается приступ удушья.
- А нож? – напомнил Влад.
- Нож – деталь второстепенная, хотя и тоже важная. Уважаемый принц, - я снова поклонилась Зулхаду, - сказал, что сей подарок султана выполнен по специальному заказу. Изысканный подарок, строго индивидуальный. А почему? А потому что керсан был левшой, да? Кинжал делался под левую руку. Даже Лем заметил, что он неудобный. Не знаю, зачем посол взял кинжал. Может, поигрывал или любовался? А может, письма вскрывал. Но держал. В левой руке! Потеряв сознание от удушья, упал прямо на него. И порезался. Немного.
Что-то я устала. Слегка. И голос охрип.
Я посмотрела на Зулхада. Длинные ресницы чуть дрогнули.
- Вопросы пусть император задаёт. Если таковые у него возникнут. А мы свои догадки при себе оставим. При условии, конечно, что конфликт будет мирно улажен. Остальное нас не касается.

* * *

Мы с Милкой сидели на берегу озера. Молча сидели. Говорить не хотелось. Ни о чём. И никому ничего рассказывать тоже.
Из громкоговорителя лилась музыка. Со стороны столовой доносился нежный колокольный звон, приглашающий отдыхающих к очередной трапезе. Розовый ноутбук с серебряными зайчиками сиротливо лежал на песке, заперев в своём электронном нутре заграничную певицу-колдунью.
- Девушки! – Длинноногий парень весь в веснушках настолько, что даже уши у него сияли золотыми крапинками, улыбнулся, лишь слегка раздвинув губы.
- Чего тебе? – резковато ответила Милка, даже не повернувшись.
- К завтрашнему маскараду готовитесь? Ой, королевишны! Красота! – он кивнул на её княжеское платье из серебряной парчи, расшитой жемчугом. – А я вот думаю, кем бы мне одеться? Мож, вампиром?
- Вампиром не модно. Затаскано уже! – я оглядела его. – Оденься вервольфом.
Чуть не прибавила, как твой пра-пра-пра…
- Тебе пойдёт.
- Серёга-а-а! – донеслось от волейбольной площадки.
- Извините, подружки. Я ещё вернусь!
И парень умчался на зов.
- А знаешь, - я посмотрела вслед далёкому потомку Лема. – Думаю, войну мы всё-таки предотвратили!