В колонках играет - Пикник - глаза очерчены углем
Настроение сейчас - так себе

Это не стихи. Это так, фигня какая-то. Строчки, кусочки, детальки, обрывки, недоделыши. Разномастные, пестрые, некоторые старые, некоторые новые, некоторые никогда не будут доделаны.
Жаль выкидывать, но на что-то полезное тоже не сгодится. Разве что парочка.
И...это... всерьез не принимать. Наверное.;)





Температура моего тела
равна нулю.
Я не люблю.
Как бы я этого ни хотела.
***
Я замерзаю.
И нет желающих согреть.
И нет желания греться.
Но ведь это все не важно
в этом мире, где все смертно.
Даже боги.
***
Седьмая сага о восьмом Петрушке.
Шестая жизнь из девяти мне данных.
Я стал бы птицей в этой заварушке.
Я стал бы рыбой, прятался под камнем.
Читать далее...

В колонках играет - Что-то очень тихое и хорошее
Настроение сейчас - Спааать:)

Несутся маршрутки, похожи на скорые,
где все - пациенты одной психбольницы.
И город глядит на нас нервами голыми,
и снятся ему пешеходы и птицы.

Он выгнал и плюнул бы в нас на прощание.
Стал неторопливым и провинциальным.
Ведь здесь день за днем только нервомотания -
проспекты забитые, гомон вокзальный.

Припев:
Везут нас по городу
маршрутные скорые,
покрышками громко шурша.
Грохочет железная
нам всем неизвестная
во тьме городская душа.
Стоят колокольные,
зимы подневольные,
хранящие пыль холода.
Зовут нелюдимые,
покрытые льдинами
реки. И все как всегда.

Хотелось найти ну хоть что-то приличное
в помойках души - он заглядывал в мысли.
Кричали - не тронь! - Исключительно личное!
Считал - остановимся, только лишь свистни.

И он открывал перед нами парадные,
а мы в средоточии бегали мимо.
Из чувств наших к городу выжили стадные.
И он стал считать, что мы все - пилигримы.
Припев.

В тоске ему чудились морды звериные,
и город кричал, город плакал дождями.
Снегами покрылся и льда паутиною -
но мы всё привычек своих не меняли.

И он завернулся туманом и водами.
Уснул навсегда, и никто не заметил.
Толпимся, бежим, всё такие же бодрые -
погоду списали на фокус планеты.