В Москве задержали опасного преступника – после того, как он открыл стрельбу на Красной площади. Милиционеры попросили его предъявить документы, в ответ мужчина, который, как позже выяснилось, три года находился в федеральном розыске, открыл стрельбу из травматического пистолета.

В 12 часов дня Сергей пришёл на Красную площадь уже с четким планом, над которым он думал всю последнюю неделю. Минут 10 ходил, присматривался, а затем перелез через ограду Мавзолея.

«У меня была мысль с автоматом зайти туда и расстрелять сам саркофаг. Я посоветовался с людьми, они сказали: не надо, он бронированный», — пояснил задержанный Сергей Карпенцов.

Милиционер, попытавшийся Карпенцова задержать, сначала получил удар по лицу, а затем и пулю из травматического пистолета. Сразу вызвал подмогу. Стрелявший пытался скрыться, но был задержан. В ходе начавшихся проверок выяснилось, что третий год он вообще числится в федеральном розыске по подозрению в совершении разбойного нападения.

«Данный мужчина проник на особо охраняемую территорию, залез за ограду Мавзолея Ленина. Сержант Левочкин попытался его остановить. В ходе задержания злоумышленник достал травматический пистолет и произвёл выстрел в милиционера», — заявил старший оперативный дежурный ОВД «Китай-город» ЦАО Москвы Константин Юсупов.

Сейчас охранявший Мавзолей милиционер находится в Институте Склифосовского. Его жизни ничего не угрожает. Задержанному уже назначили несколько экспертиз и проверяют, не состоит ли он на учёте у психиатров.


Трудно не прокомментировать такое выдающееся событие.

Не хочу обижать нашу доблестную милицию и равнять всех под одну гребенку с кривыми зубчиками, но! "Данный мужчина проник на особо охраняемую территорию" Ладно, проник. Что дальше? А дальше этого мужчину стражи порядка просят предъявить документы, но в ответ преступник открывает огонь! Бедные милиционеры, их было несколько, не были готовы к такому повороту событий не смотря на то, что объект этот особо охраняемый(!) следовательно, боевая подготовка у силовиков должна быть отменной! Ничего подобного, милиция с реакцией неполнозубых ленивцев получила решительный отпор!
Дальше, хуже... "Милиционер, попытавшийся Карпенцова задержать, сначала получил удар по лицу, а затем и пулю из травматического пистолета. Сразу вызвал подмогу." Позвольте! Тут уже полная мешанина! Из текста получается следующее: Расстреляв группу особо подготовленных к форс-мажору милиционеров рецидивист припустил к мавзолею, но был настигнут
еще одним стражем порядка. Правильнее сказать, очередной сотрудник милиции, охранявший мавзолей, попал под раздачу и получил сначала по лицу кулаком, а потом пулю из пистолета... "Сразу же вызвал подмогу". Надо полагать, прибежало сразу несколько патрулей, не исключено, что с собаками и автоматами. Тут, как говорится, силы сравнялись! Злодей был задержан и скоро ляжет в больницу для душевнобольных преступников.

Остается с облегчением выдохнуть, что у задержанного Сергея Карпенцова был травматический пистолет а не АК-74.

— Дюсик! Эти соседи загонят меня в могилу! Каждый вечер ругань, драки, это ужасное бум, бум, бум, бум! У меня от их музыки уже не проходит мигрень, у меня воспалился кишечник, и так болят ноги, будто их выкрутили в мясорубке. Дюсик, принеси снотворное из кухни.
Лежащий рядом мужчина медленно перекатился к краю кровати.
— Розочка, может ты так заснешь?
— Дюсик, принеси мне, пожалуйста, снотворное.
На семейных трусах Дюсика ослабла резинка, очень плохо держит. Раздражает!
Роза тяжело вздохнула. Ей захотелось сделать замечание: «Дюсик, подтяни трусы», - но она передумала. Мужчина, выходя из спальни, небрежно почесал свою правую ягодицу. Он как бы сказал Розе: «пусть сползают, это их дело». Достав из засаленного шкафчика таблетки снотворного, мужчина подошел к окну.
— Дюсик! накапай мне валокордина! – кричала из спальни Роза.
Дюсик зарычал как лев, только очень тихо, словно лев находился в герметичном контейнере. «Я похож на Бетховена, - подумал он, прислонив лоб к холодному стеклу, - в худшие годы».
Бетховен всматривался в безлюдную улицу. Тыквенный свет фонарей вырывал из черноты ночи фрагменты деревьев, кустов и луж на асфальте. Проехало одинокое такси. Где-то издалека послышался стук женских каблучков.
— Шестьдесят капель. Дюсик, ты слышишь, что я сказала? Ты что там делаешь? Дюсик, ты куришь? Если ты куришь, можешь спать на диване!
— Иду, — выдавил Бетховен и снова прислушался… – тук, тук, тук, – все четче разносилось по улице. Мужчина еще плотнее припал к стеклу. «Я требую визуализации звукового поля», – пробормотал он и тут же увидел двух девушек. Они спешили, может потому, что был поздний час, а может, их ждали молодые и стройные женихи.
«Куда же так торопятся эти стрекозы? Юбки! Разве можно ходить в таких коротких юбках, да еще и ночью? — Размышлял Бетховен. – Вдруг, пьяные хулиганы! И на помощь позвать-то некого – улица совсем пуста. Или, чего хуже, серийный маньяк-убийца! Тот вообще, сначала задушит, а потом… разрежет ножом юбки и прозрачные блузки, начнет их бедных лапать, трогать их юные тела своими шершавыми кровавыми руками!» Он увидел эту жуткую картину, от чего под глазом задергался нерв.
Девушки скрылись за кронами цветущих каштанов, только стучали их каблучки, – тук, тук, тук…
— Дюсик! Дюсик! Скорее сюда!
Бетховен встрепенулся, словно ему за шиворот попал снег. Он спешно накапал валокордину в стакан.
— Иду же, зачем так кричать!
Роза лежала с натянутым под горло одеялом, и вид был у неё чрезвычайно встревоженный.
— Дюсик ты слышал?
— Что именно?
— Ты не слышал выстрел за стеной?
— Как я мог слышать выстрел за стеной, ведь я был на кухне. И вообще, о чем ты говоришь? – Бетховен протянул Розе таблетку и стакан с микстурой.
— Сначала раздался жуткий крик, от которого у меня свело в животе, а потом хлопок. И тишина. Ты понимаешь Дюсик, её убили.
— Кого?
— Нашу соседку баламутную. В неё выстрелили из пистолета!
— Розочка, у тебя слишком развито воображение. Может, это была пробка от шампанского? И выпей, наконец, свои лекарства, у меня болят руки.
— Я что идиотка? или я не могу отличить выстрел из пистолета от пробки шампанского?
— Розочка, откуда тебе знать, как стреляет пистолет?
— Это не твое дело – знаю и всё! Дай же мне снотворное, в конце концов!
Роза проглотила таблетку, запив ее горькими каплями. Бетховен отвернулся.
— Дюсик, сделай, что-нибудь, ты ведь мужчина!
— Что сделать?
— Посмотри, что там у них происходит. А лучше позвони в милицию.
— Розочка, тебе надо успокоиться. А мне пора спать, завтра на работу, я хочу спокойно дожить до пенсии.
Бетховен смотрел на уродливую лепнину вокруг люстры, на тонкую паутинку, волнующуюся от неощущаемого сквозняка. Глаза его стали закрываться.
— Дюсик, ты это слышал?
— Что!? – Бетховен открыл глаза, открыл так широко, что чуть не разорвал веки.
— Ты слышишь этот странный звук? Похоже на пилу. Дюсик, они её расчленяют!
Дюсик зарычал, как лев в герметичном контейнере.
— Розочка, усни, наконец!
— Ты должен что-то сделать! Не лежи как бревно!
— Что же я должен сделать, ёлки-палки! Пойти и всех перебить? – Бетховен отбросил одеяло.
— Не знаю, позвони в милицию.
Бетховен вскочил с кровати, заправляя майку в цветастые трусы.
— Ты куда пошел? Дюсик ты куда! – Роза даже попыталась встать, высвободив ногу из одеяла. – Дюсик тебе не надо туда идти! Вернись!
— Я в туалет, - ответил Бетховен.
Он стоял в туалете, опираясь о вечно ржавую и мокрую трубу сливного бачка.
«Стрекозы, козы, розы, мимозы…»
Бетховену было больно ходить в туалет, от чего он жмурился.
— Роза, какой сегодня день недели?
Роза спала, черные волосы вперемешку с седыми раскинулись по подушке.
Бетховен лег рядом.
За стеной разнеслось: «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…»
— Расчленяют и песни поют. – Он посмотрел на Розу и выключил свет.

Соседи спели про Стеньку Разина, потом, как в степи глухой замерзал ямщик, потом запели совсем что-то непонятное.
— Сегодня ведь пятница, правильно? А я то думаю, завтра на работу. – Бетховен включил светильник. – Роза, даже не пытайся меня остановить! – Пригрозил Дюсик спящей Розе и с ощущением полного достоинства отправился на кухню.
Там он осторожно прикрыл дверь и на четвереньках начал шарить за тумбой. Кряхтя и сопя, извлек из тайника пол бутылки столичной. Налил рюмку и выпил, закусив копченой куриной ножкой.
«Куда же так спешили стрекозы? К женихам все-таки. А, может и домой. Я когда-то бегал к Розочке на свиданья, так же поздно возвращался домой, так же цвели каштаны. Я читал Розочке Мандельштама «И тихий звук Неунывающих Речей И даль Твоих очей» Может стрекозы тоже любят слушать Мандельштама? Как знать. Как знать».
(с)ВВК