Masterpiece




текст песни Madonna - Masterpiece

думаю об Уюте_)


А хочется просто:
немножко корицы
в чашечку кофе,
всё равно ведь не спится...
Плед на ноги мягкий,
диск "Звуки природы",
кота на коленях,
пускай без породы...
Дождя за окном
и свежести улиц,
рассвет наблюдать,
пока все не проснулись...
Не думать о сущем,
а жить настоящим.
И честно, без фальши,
почувствовать счастье!

Хочу ответить себе...

"Мне все равно, чем ты зарабатываешь себе на жизнь. Я хочу знать, от чего болит твоё сердце. Смеешь ли ты мечтать о том, чтобы исполнилось твоё самое заветное желание?
Мне все равно, сколько тебе лет. Я хочу знать, можешь ли ты рискнуть и выглядеть смешным ради любви, ради мечты, ради приключения, которое люди называют жизнью.
Мне все равно, в каком знаке зодиака находится луна в твоем гороскопе и какие планеты её окружают. Я хочу знать, сумел ли ты познать горе, погрузился ли ты на самое дно печали. Сумел ли ты выстоять и стал более открытым миру благодаря предательству или содрогнулся в страхе перед новой болью? Я хочу знать, можешь ли ты выдержать боль, мою или свою, не скрывая и не смягчая её, и не пытаясь все исправить. Я хочу знать, можешь ли ты жить радостью, моей или своей, можешь ли ты быть диким и танцевать, как безумный. Можешь ли ты наполниться экстазом так, чтобы счастье лилось через край? Можешь ли ты забыть обо всем на свете, даже о том, что ты человек, даже о том, что ты должен ходить по земле? Умеешь ли ты летать?
Я хочу знать, можешь ли ты разочаровать другого, чтобы следовать своей правде, чтобы быть честным с самим собой. Можешь ли ты выдержать обвинения в предательстве и не предавать свою душу? Можешь ли ты, попирая веру, оставаться тем, кому можно доверять? Я хочу знать, умеешь ли ты каждый день видеть красоту в том, что некрасиво. Умеешь ли ты черпать силы в её присутствии? Я хочу знать, можешь ли ты жить, осознавая свое поражение или моё, и при этом стоять на краю озера и кричать огромной серебристой луне: «Да!!!".
Мне все равно, где ты живешь и сколько у тебя денег. Я хочу знать, можешь ли ты после ночи горя и отчаяния, истощённый от слез и невыносимой боли, встать и делать все, в чем нуждаются твои дети.
Мне все равно, с кем ты знаком и как сюда попал. Я хочу знать, сможешь ли ты стоять со мной посреди огня, не пошатнувшись.
Мне все равно, что ты знаешь и кто тебя этому научил. Я хочу знать, что наполняет тебя изнутри. Что останется, когда не будет ничего? Я хочу знать, можешь ли ты быть наедине с собой, нравишься ли ты себе в отражении пустоты."
Карахан_)

письма тёте Грейс

 

 

Midnight in Paris

Времена не выбирают.
В них живут и умирают.

А.Кушнер

Казалось бы, давно позади юношеский максимализм и полуночные рыдания над романами Дюма, и вселенская тоска по кринолинам, шпагам и благородным всадникам, которым нынче осталось место только в кино.
Казалось бы, много жизней миновало с тех пор, как я приняла в себя своё время, открывшись ему и отдавшись его течению. И привычно вызывают улыбку жалобы на времена и заявления а-ля "я родился не в ту эпоху".
А Вуди Аллен... Это, конечно, и в Африке Вуди Аллен. И в Париже - таком романтичном, таком трогательно-американском в незначительно-мелких деталях и таком, всё же, французском.
Фильмы Вуди Аллена всегда оставляют осадок. Иногда он сладковато-свежий, а бывает, что и горчит. После "Полночи в Париже" что-то осело в сердце такое... колючее-серебристое, как стальная стружка, как алмазный песок.
Да, многие личности выписаны малоубедительным наброском, совсем никакой Пикассо, анекдотический Дали и мечущий карикатурные афоризмы Хемингуэй, а Гертруда Стайн и чета Фитцджеральдов, единственные живые люди во всей картине, затерялись вспышками на общем переливчатом полотне... Но полотно это раскрывается в ночь огромным сияющим цветком, и от аромата болит голова, и слезятся глаза... И в слезах расплывается этот американский дождливый Париж, такой невыразимо прекрасный, и такой недостижимо далёкий.
Потому что я знаю, почему я никогда не хотела увидеть Париж.
Потому что я не увижу его ТАКИМ.
И главный герой не увидит его больше ТАКИМ, запив горькую пилюлю натянутого прозрения сладеньким сиропчиком новой любви. Он примет в себя своё время, открывшись ему и отдавшись его течению, и это будет хорошо, и будет правильно, вот он уходит всё дальше по зеркальной от дождя аллее.
И всё дальше и глубже уходит вудиалленовский Париж двадцатых годов двадцатого века, на самое дно моего столько вместившего уже сердца.
И я сохраню его там.
Мою трогательную и бессмысленную драгоценность.