ВОИН:
Скажи, ПОЭТ, за что так безответно
Меня, прошедшего от стен до стен,
Хуле подвергли, сняли с постамента?
Меня, не давшего их ввергнуть в плен?

ПОЭТ:
Они и так уже в плену – и так заметно,
Так явно прошлое свое истерли в тлен,
Раскрасив тень врага невинным цветом…

ВОИН:
…Обезоружив нас, поднявших их с колен.
Когда, лишив себя домашнего уюта,
Мы очищали мир от полчищ зла
От первых выстрелов до праздничных салютов
Мы разве мыслили о том, куда нас привела
Тропа войны неравной той?..

ПОЭТ:
…Святой…
ВОИН:
Святой! Не верю, что они не знали сами
Кто враг, кто друг, кто добрый и кто злой
Скажи, ПОЭТ, встречают ли завоевателей цветами?

ПОЭТ:
Нет…

ВОИН:
…Вот видишь – нет! А нас тогда встречали…

ПОЭТ:
Что ж ВОИН, вот какой я дам тебе ответ:
За сорванные с победителей медали
Нам стыдно. Стыдно, что мы не сказали «Нет!»,
За то, что мы дипломатично прошептали
Протеста ноту, лишь когда из-под гранитных плит
Прах павших безрассудно вырывали,
Имея при всем том благопристойный вид.
На твой вопрос – за что? – не дать ответа.
Им в их холодной гордости не приказать
Беречь твои победные рассветы…

ВОИН:
…Но как могли меня захватчиком назвать?!
Скажи им ты - я здесь теперь безмолвен –
Пусть обратятся к совести веков.
Пусть знают, кем погост наш братский переполнен
Пусть спросят наших скромных стариков!

ПОЭТ:
Эй люди! Чем мешали эти
Фамилии за бронзовой спиной?
Они ушли, чтоб ваш же мир был светел!
А вы вините их несуществующей войной…
Оставьте их – они вам не опасны.
Война их чище, чем ваш жалкий мир
Их жизнь была по крайней мере ненапрасна.
Бесплоден ваш на их останках пир!