В подземельях Бештау
Текст Дарьи Ивахненко, фото Ксении Мельник
и из архива клуба диггеров - «Uranruda»

Одежда в радиоактивной пыли, подсвеченные фонариком
километры сырых подземелий...
Неплохая альтернатива теплому пледу и телевизору, правда?

Постановка вопроса
Пятиглавый силуэт Бештау мне, как и многим, знаком с детства, и поэтому до поры он не вызывал подозрений. И каким же открытием стало, что гора эта - полая внутри из-за пронизывающих ее многокилометровых коридоров! Множество этажей, лифты,туннели, вентиляционные шахты, штольни, штреки... Этот гигантский муравейник оставили после себя добытчики урановой руды. Просто какой-то рудник, возможно, не так уж интересен. Но вот заброшенный урановый рудник - другое дело... Здесь и отголоски былой секретности, и повышенный радиационный фон, и опасность заблудиться, застрять, провалиться. В наших краях нет мегаполисов, а потому нет разветвленной сети коллекторов, заброшенных военных бункеров, тайных подземных ходов и туннелей метро. И все же есть места, куда нельзя зайти, а можно только проникнуть. И есть люди, которым не сидится на поверхности.

Краткий исторический экскурс
Как гласят немногочисленные официальные источники, еще в тридцатых годах прошлого века в окрестностях Бештау геологами были обнаружены залежи урановой руды. В 1949 году постановлением Совета министров СССР было принято решение о разработке найденных месторождений. Уже к концу 1949 года неподалеку от железнодорожной станции «Лермонтовский разъезд» вырос шахтерский поселок №1. Началась промышленная добыча урановой руды. Секретное строительство под Пятигорском вел куратор атомного проекта Лаврентий Берия. Он лично контролировал все, связанное с добычей и обогащением руды, ее транспортировкой в город Шевченко (ныне Актау).
В восьмидесятые годы по причине высокой аварийности на горе Бык был закрыт рудник №1. А добычу урановой руды из Бештау признали экономически невыгодной. Чуть позже, в начале девяностых, закрыли второй рудник на горе Бык. Горнохимическое управление прекратило свое существование.
Посещаемость рудников, конечно, упала, но покой их весьма относителен. Шахтеров сменили охотники за металлом и диггеры. Если у первых корыстная цель, то вторых тянет сюда жажда острых ощущений. В Железноводске не так давно даже появился клуб диггеров - «Uranruda», который объединил искателей приключений в урановых рудниках. Мое знакомство с клубом началось с его сайта, где довольно много интересного - карты, фото, отчеты об экспедициях. Некоторые «путевые записки» - это просто песня.

Из отчета Mr. NOS'a
о посещении штольни горы
Бык осенью 2006 года:
«Мы шли дальше. Стало появляться множество табличек-указателей типа «Квершлаг 8», «Пожарный кран 7/31», «Штольня 7», «К уклону» и «Запасной выход». На Бештау ничего подобного не было. На небольшом парапете мы нашли деревянный ящик, покрашенный темно-зелёной краской. В нём были резиновые перчатки с инв. № 246, рядом валялась кипа бумаги. Когда мы поняли, что это, то немного опешили. Это была наша первая мало-мальски стоящая находка - технический журнал! В нём записывались смены, проведённые работы и т. п. На одной странице большими буквами красовалось «1986 год». До этого 30.12.85 кто-то сдал смену, после 2.01.86 кто-то начал новый день... В графе «Подпись проводившего осмотр» значится «Овчаров А.С.» Наверное, уже умер... Хотя может, ещё живой...»

У Развалки
И вот уже у подножия горы Развалка, недалеко от местной достопримечательности - холодной штольни, о внутреннем мире кавминводских гор мне рассказывают основатели клуба «Uranruda» Faust и Mr. NOS, «в миру» Никита Скиба и Станислав Гребенюк. На самом деле они не совсем диггеры, как и не совсем сталкеры и не совсем спелеологи (о различиях между ними можно почитать на том же сайте). В данный момент это спелестологи, то есть любители подземных сооружений, сделанных руками человека, вроде штолен и шахт.
Никита: (продолжая тему) ...на Бештау штольни законсервировали, как положено. Оборудование демонтировали, многие входы заварили, залили бетоном. Куда интереснее закрыли штольни Быка. Мы общались с бывшими шахтерами, и они рассказали, что в один прекрасный день просто никто не вышел на работу. И все.
Pro: И что, в рудники ринулись охотники за цветными металлами?
Никита: Сразу же. Буквально за неделю провода, на которых ездят локомотивы, срезали от входов метров на двести. Вот такой демонтаж был. Говорят, по три-четыре тонны меди выносили за ночь. В одно из заземлений мы нашли литровую бутылку из-под водки, консервные банки, ошметки колбасы. Ребята собирали, устали, сели, перекусили.
Pro: Разве там можно есть?
Никита: Нет! Там вообще ничего нельзя. Ни курить, ни есть, ни пить. На пищу оседает пыль, которая содержит всю эту гадость - радиоактивные частички. Одежду можно постирать или выкинуть.
А если пыль попала внутрь, она будет распадаться уже в тебе... В общем, без респиратора не суйся.
Стас: Нам рассказывали, что по нормам все шахтеры обязаны были работать в респираторах, но на практике обходились без них, так как в шахтах было очень душно, да ещё неслабые физические нагрузки. В итоге половина умерла от силикоза - легкие забились радиоактивной пылью. Силикоз - это профессиональное заболевание всех шахтеров.
Pro: Вы с собой всегда дозиметр носите, что он показывает?
Никита: Мы с дозиметром с третьей экспедиции. На Быку фон побольше, чем на Бештау. Причем раз этак в восемь - десять. Нормальный фон - это 15 - 20 микрорентген. А там 150 - 200. До 300 доходит. Естественно, сначала мы волновались: «А, триста!!! Скорей назад!». Быстренько выходили, «Йодомарин» принимали, прочие профилактические меры... Потом прочитали вкладку к дозиметру, а там написано: «При показаниях в 700 мкР/ч на данной территории можно жить полтора месяца за год». Главное, пыли не нахвататься.
Никита: (Стасу) Помнишь, возле тех светящихся штук был высокий фон...
Pro: Каких штук?
Никита: У нас в клубе химик есть, занимается люминофорами. Он нам рассказал, что если породу просветить лучами ультрафиолета, то соли радиоактивных металлов начинают светиться ярко-зеленым или синим. Такие едкие, очень яркие цвета.
Стас: Идешь по туннелю, темно. Вдруг раз - крупинки в стене светятся. А если в каком-то месте вода через породу проходит, то из соли металлов образуются сталактиты. Это вообще очень красивое зрелище.
Pro: Что ещё интересного в штольнях видели?
Никита: Кладбище вагонеток. В небольшой штрек, метров тридцать в длину, по рельсам загнали вагонетки. Их там очень много было свалено. Сейчас уже, естественно, «металлисты» все растащили. Вообще, охотники за металлом - это ужас. Раньше заходишь, там рельсы, вагонетки... Впечатлений - уйма! А сейчас - просто туннели. Масштаб, конечно, поражает. Там в некоторых местах два КамАЗа свободно разъедутся.
Стас: Нашли большую комнату, метров пять в высоту, со сводчатым потолком. Что-то вроде подземного склада взрывчатых веществ.
Никита: Там огромные лифтовые помещения с механизмами. Как представишь, что это все под толщей горной породы в несколько километров... Везде интересно. Вот взять даже эту туристическую штоленку в Развалке, которую вообще для разведки прорыли, ничего не нашли и бросили. Туристы дальше двадцати метров не заходят. Мы зимой прошли метров пятьдесят завалов, а там гроздьями висят летучие мыши, как виноград. Спят. Их пальцем ткнешь - они всей гирляндой качаются.
Pro: А в этой штольне зимой ещё холоднее?
Стас: Нет, в ней всегда плюс один. Просто сквозняк сильный.
Никита: А на Бештау есть штольня, где жарко, как в сауне. Из-за пара оптика потеет, ничего не удается сфотографировать.
Стас: Знакомые видели в штольнях нарзанные источники.
Pro: А вообще там воды много?
Стас: Бывает, по колено, бывает по пояс, а бывает вообще сухо.
Pro: Насколько длинные штольни?
Никита: Есть информация, что протяженность всех туннелей Бештау к моменту
закрытия составляла двести сорок километров. На 2005 год оставалось целыми сто пятьдесят километров. Сейчас уже гораздо меньше, естественно.
Стас: Самые длинные штольни, по которым мы ходили, тянулись на два-три километра. Pro: Заблудиться реально?
Никита: Все возможно. Просто нужно иметь голову на плечах. Если в панику не удариться, часа через три выход найдешь.
Pro: Момент, когда действительно было страшно?
Никита: В один вертикальный ствол скинули камень. Вроде бы небольшой. Но он когда летел, наверное, что-то зацепил. Потому что грохот по штольне стоял, просто ужас. Земля под ногами ходила ходуном.
Стас: Зимой «подзастрял» немножко. Там узко было - лежишь, полностью вдохнуть невозможно. А я поясом зацепился за камень. И как-то все уже так неинтересно стало... Лежу и думаю: «Что ж делать?»
Никита: Худеть.
Стас: Все-таки я непонятными телодвижениями этот камень из-под себя вытащил. Я не один был, в любом случае товарищ бы помог.

Отчитывается Silver, шахта №13 на Бештау, 30 апреля 2007 года:
«Когда заходишь в воду по колено, то сапоги сжимает давлением. Стоит чуть расслабить ногу - ее выталкивает из воды, как поплавок. Непередаваемое ощущение! А в остальном, в затопленном тоннеле приятного было мало. Он почти триста метров в длину (четыреста обычных шагов), очень низкий, почти все время приходилось сгибаться. В одном из боковых ответвлений посреди тоннеля стоит бревнышко - подпирает потолок. Проходя мимо, Leon пытался за него
ухватиться и слегка к нему прикоснулся. Я шел на два метра позади, и когда поравнялся с этой палкой, она начала двигаться. При этом от потолка стали отваливаться кусочки породы. С меня сошло семь потов. Было не то что страшно, просто жутко!».

Памятка начинающему диггеру
Главное: «Не зная броду, не суйся в воду». Прежде чем отправиться в самую первую экспедицию, Faust и Mr. NOS перелопатили пол-Интернета в поисках информации о штольнях Бештау. Изучили карты. Узнали все про радиационную защиту. Полезно будет почитать советы по экипировке, которые дают диггеры на своем сайте. Респиратор, дозиметр, плотная одежда, закрывающая все оголённые участки тела, каска (железяк много торчит, камни падают), сапоги (воды много), прозрачные очки, перчатки, минимум два фонаря (основной и запасной), комплект батареек и запасных лампочек, естественно, фотоаппарат (иначе зачем вообще ходить?)... На собственном опыте диггеры выработали не только оптимальный вариант экипировки, но и основные правила поведения в штольнях: не кричать, не хвататься за всё подряд, быть всегда начеку. Сувениры на память не брать - радиация. Одному не ходить. Предупреждать знакомых, где вас в случае чего искать. «И ещё, - предупреждают диггеры, - если вы хоть чуть-чуть сомневаетесь - не лезьте». В журнале, который ведется на сайте (респект Матвею Гладких за журнал, почтовый сервер и фотогалерею), члены клуба оповещают друг друга о готовящихся экспедициях, кто что интересного нашел и стоит ли остальным идти смотреть.

Сладкое на закуску, или из отчета Mr. NOS’a:
«С бугорка нашему взгляду открылся прудок и какое-то здание возле него, возможно, сторожка. Сразу нас поразила какая-то неестественная тишина. Лягушки не квакают, птички не щебечут, даже мух нет... Удивительно. Прудок обычный, если не считать того, что вода в нём голубовато-зеленовато-синего цвета. Благо, дозиметр валялся в бардачке. Замер на плите в здании - 20 мкР. Замер на плите ближе к озеру - уже 56 мкР. Замер на грунте возле воды - вот вам, 110 мкР. Если дозиметр держать в 3-5 сантиметрах над поверхностью воды - получится 60-65 мкР. Видимо, живности не нравится повышенная радиация. В воде видны сухие деревья. Собрались было ехать, но тут я увидел очень интересную вещь. На дне пруда лежала вверх брюхом лягушка, только она распухла так, как будто её компрессором надули. Faust принялся её фотографировать, а я присмотрелся и не поверил своим глазам! Всё дно пруда было усеяно дохлыми распухшими лягушками! Мне пришла на ум невероятная гипотеза – что если из-за радиации в пруду нет бактерий и других микроорганизмов? Тогда эти лягушки могут лежать на дне годами, не подвергаясь процессу гниения. Конечно, они могли сдохнуть недавно, но тогда они бы разложились быстрее, чем раздулись до такой степени. И потом не мог же просто так на лягушек напасть массовый «падёж». Ладно бы они зимой помёрзли и до марта долежали бы, пока вода холодная, но уже середина мая, а они лежат целые, правда, опухшие. Одну мы выволокли (хотя и с большим отвращением) на берег и сфотографировали макро. Дома я изучил снимок. Видно, что кожа целая, только покрыта белой коркой, сама лягушка очень мягкая и, видимо, полностью пропитанная водой. Когда мы достали лягушку на берег, никакого запаха не почувствовали, хотя тухлятиной должно было нести за версту... В общем, никакого желания купаться в этом пруду у нас не было, даже ножки помочить не хотелось».
Pro ОКТЯБРЬ 2007