Красота по-еврейски.

 

После двух последних картин братьев Коэнов («Старикам тут не место» и «Сжечь после прочтения») их новый фильм кажется весьма скромным по двум причинам. Первая — это, безусловно, актерский состав, в котором вряд ли кто-то найдет много знакомых фамилий. Вторая причина — сам сюжет, не очень-то богатый какими-либо детективными хитросплетениями, столь типичными для коэновских черных комедий.

В некоем тихом американском городке годов этак 70-ых обитает большая еврейская община. Дети изучают в школах иврит, в туалетах курят травку и слушают модные тогда мелодии «Jefferson Airplane». Их родители, все как один серьезные люди, работают юристами, преподавателями и богословами, справляют шаббат, воспитывают детей и иногда тайком разглядывают загорающих на заднем дворе обнаженных соседок. Короче говоря, выглядит все очень даже благопристойно.

Но в один прекрасный день один из членов общины — преподаватель физики Ларри Гопник — узнает, что его жена собирается уйти к другому. И не просто уйти — а получить от него полагающееся в этих случаях в иудаизме ритуальное разводное письмо. А пока оный документ не готов, ошарашенный известием муж для соблюдения все тех же ритуальных приличий вынужден переселиться в мотель. Не мудрено, что подобные злоключения рано или поздно заставляют Гопника задуматься о боге, и том, что тот, возможно, посредством царящего вокруг абсурда посылает ему тайные знаки.

В мастерстве комедийного цинизма с братьями Коэнами, пожалуй, может соперничать лишь Квентин Тарантино, заставляющий улыбаться зрителя даже во время наблюдения анатомически подробной процедуры скальпирования. Юмор Коэнов бывает подчас настолько специфичен и завуалирован, что очередная комедия о, скажем, человеческой алчности вкупе с человеческой глупостью, как, например, «Фарго» или «Старикам тут не место», может показаться иному зрителю кровавой драмой, снятой по всем законам этого жанра.

Однако «Серьезный человек» на звание кровавой драмы никоим образом не претендует. Его скорее можно поставить в один ряд с модными лет десять тому назад картинами, чьи режиссеры не без изрядной доли  юмора стремились вывернуть наизнанку внешне благопристойную среднестатистическую американскую жизнь («Счастье» Тодда Солондза, «Красота по-американски» Сэма Мендеса и «Магнолия» Пола Томаса Андерсона). Хотя конечно подобное сравнение весьма условно, ибо Коэны в отличие от вышеупомянутых режиссеров переворачивают тему вверх тормашками, насмехаясь по обыкновению скорее над зрителем, нежели над своими героями.

Мимоходом рассказанные в фильме истории (мистический пролог, а также забавный анекдот про дантиста) явно претендуют, казалось бы, на глубокий смысловой подтекст, но, тем не менее, не имеют ни логического конца, ни какой-либо морали. Собственно говоря, ключ к одному из возможных восприятий картины, Коэны зашифровывают в эпиграфе («Относись просто ко всему, что происходит с тобой»). Об этом же вторят главному герою и раввины, аудиенции которых он добивается с завидным постоянством, а в ответ получает лишь сомнительного содержания рассказы. Апофеозом бессмысленности происходящего становится сцена, где главный раввин вместо священных писаний цитирует песню «Somebody to Love» (в те времена почти что гимн у любителей марихуаны). Лишь финал привносит некий смысл в общую картину абсурда, и одновременно при этом окончательно все запутывает, так как на протяжении всего фильма режиссеры настойчиво намекают на то, что никакой морали ожидать в конце не следует.