Однажды она шла под дождем, и ей встретился Волшебник. У нее были полные кеды воды, а у него – остроконечная шляпа, расшитая звездами.
Она смерила его недоверчивым взглядом, который Волшебник посчитал оскорбительным. Он пробурчал под нос нехитрое заклинание и в его руке возник изящный кружевной зонтик.
- Держи, - Волшебник протянул девушке зонт – Конечно, ты уже вымокла, зато он пригодится в следующий раз. На эти блестящие кругляшки деньги нашла – съехидничал он, – А на зонтик – нет.
Девушка бросила взгляд на свои значки и неуверенным движением взяла зонтик.
- А вы… как? – не сразу нашлась она.
- Он женский – пояснил Волшебник – Разве не ясно?
Он шел куда-то, а она – никуда, в общем-то. Поэтому дальше они пошли вместе.
- А меня Никой зовут.
- А меня не зовут. Я сам прихожу. Вот к вам пришел.
Повисло неловкое молчание.
Проезжавшая мимо машина обдала их грязью, дождь моросил мелко и нудно, небо серое провисло от тяжелой влаги и редкие прохожие сливались с этой серостью, пряча в карманах холодные ладони, а за сердцем – холодную душу. Серость.
Ника время от времени косилась на идущего рядом Волшебника, который насвистывал простую мелодию, и не понимала, почему его видит только она. Когда какая-то толстая женщина едва не врезалась в тонкого и очень высокого Волшебника, но не начала браниться, как ожидалось, а просто не заметила его вообще, Ника не удержалась и спросила об этом.
Волшебник заметно огорчился.
- Понимаешь, девочка. Я – Чудо. Они перестали ждать чудо уже давно. Я пришел, и я понял, что опоздал.
- Но я же вижу тебя… - попыталась возразить Ника, заметив слезы на глазах Волшебника.
- Потому что ты глупый ребенок. Дети верят в чудеса, но они не могут ничего с ними сделать… ничего правильного и умного… А те, кто могут… не верят.
С улицы они свернули на главную аллею парка. В широких лужах тонули широкие листья, узкое небо разрезали узкие ветки.
- Разве я глупый ребенок? – вполголоса, обращаясь к самой себе, спросила девушка.
Она вспомнила всякую ерунду: гордое "выпускница", косметику, алкоголь и почему-то, свое нижнее белье.
То, что как ей казалось, делает ее взрослой.
- Что бы ты сделал, если бы нашел взрослого, который верит в чудеса?
- Я не знаю – Волшебник улыбнулся. - Я прихожу снова и снова, и к вам, и к другим… Я бесполезен. Я всегда не вовремя. Кто знает – Волшебник достал откуда-то ромашку и отдал Нике – расти, может, я приду еще раз, успею до того, как ты уйдешь из этого мира. По-крайней мере, я надеюсь, что ты меня запомнишь.
Она попрощалась с ним и долго стояла, глядя в серое небо. Он растворился в дожде, шагая по воздуху, как по ступенькам.
Волшебник вернулся спустя тридцать лет. Для него это был такой короткий промежуток времени, что он едва успел немного обсохнуть и согреться, пока пил чай с пряниками.
Нику он едва узнал. Она показалась ему затюканной, бесконечно усталой, состарившейся женщиной. Он всего раз заглянул ей в глаза, чтобы увидеть – она не верит.
"Но может…"
Он протянул ей ромашку. Женщина подняла на него тяжелый взгляд и без тени улыбки приняла цветок.
"Нет, не узнала."
Вероника Сергеевна выбросила глупый цветок в первую попавшуюся мусорную урну.
"Какая жалость"…
Ей вспомнился такой же глупый кружевной зонтик и – ничего больше.
А сзади плакал Волшебник, плакал, пока не начался дождь. Тогда он побрел домой, чувствуя себя таким же затюканным и усталым, как эта Вероника Сергеевна. Он больше не хотел быть Волшебником. Он больше не хотел быть Чудом.
Сколько еще терять. Сколькие еще дадут ему надежду и будут топтать его сердце.
"Я… я сам… не верю… в чудеса. Теперь".
……………………………………………………………………………………………………
И Волшебника не стало.
