Телефонный звонок раздался туго, с необычайным напором.
- Да!
- Привет. Подойдешь ко мне сейчас.
Это был Сергей. Высокий, спортивный, блондин, красивый парень с голубыми глазами – в общем, мечта любой нимфоманки.
- А что такое?
- Я же медкомиссию прошел на вышку – все, теперь 100% буду учиться.
- Поздравляю, я сейчас буду.
- Только давай быстренько: тут уже народ стоит.
- Да-да…
Забавно – позвонить человеку, который дольше всех собирается в последнюю очередь. Ладно, буду быстро. Что там – джинсы, майка, фотик, ммм… знать бы куда пойдем, ну да ладно.
Подхожу к нужному месту, вижу уже заждавшуюся компанию.
- А мы уже хотели отходить, - заметил Сергей, - ну что, в путь.
- А куда мы, собственно говоря, идем?
- Да на одну квартиру, посидим спокойно.
И вот мы уже на квар… не-е-ет, это скорее хата; причем характерная, с явно ощутимым запахом секса и алкоголя. Сидим на кухне с пожелтевшими обоями, музыка слегка постукивает по ушам – и откуда тут взялись такие колонки да ещё с усилителем… На столе полтора литра водки, пиво, закуска. Всё на четверых. Ах, да! Сэм не пьёт, значит на троих… Интересно, а где девчонки – Маша, Малышка. У Шмонина вроде что-то случилось с Машей, он с ней уже месяц, хотя подробностей я не знаю.
- Слушай, Серый, что там у тебя с Машей случилось? Где она?
- Понимаешь, тут так вышло…
О! Вот оно что! Из содержательного и наполненного матом монолога я узнаю буквально следующие. Сергей был с Машей здесь, на этой самой квартире, плюс ещё пара человек. Он хотел развести её на секс, на что Маша ответила, что если Серый хочет ебаться на подставной квартире, то пусть найдет себе другую шлюху.
- Что?! Шлюху? Другую?!!
- Ой, Серёжа, прости! Я оговорилась!
- Да на хуй ты мне вообще нужна!
И так, Маша ушла, и в тот же вечер Шмонин отымел другую девчонку, к слову сказать, прямо тут, за столом, где мы все сидим.
- Забавная история, - съязвил я.
- Ну и она теперь на меня дуется, всё узнала. Но они с Малышкой должны подойти вроде.
Спиртное закончилось быстрее, чем хотелось бы. Как было написано на этикетке: «Сколько Георгиевскую не бери, всё равно придется бегать второй раз».
- Пацаны, я вам говорю, если я вернусь из училища, и у неё никого не будет, то даю слово – я женюсь.
О, сколько раз мы слышали от него подобное!
- А ну-ка погоди, я сейчас включу запись. Так, ну теперь можешь повторить всё на камеру?
- Э-э-э-э…
- Эй, Шмонин, давай, раз начал, - подметил Большой Женя.
- … То я даю слово – я женюсь.
Все дружно заржали.
- Да, заливать ты умеешь. Сэм, сбегай в магазин как самый трезвый.
Сэм – нормальный парень; он уже четыре раза с парашюта прыгал, только вот родители пока сильно его контролируют.
Вот и подошли девчонки. На Маше не было лица, она держалась в стороне. Малышка же, напротив, заявила, что у неё сегодня горе, и она пьёт.
- Что за горе-то? – поинтересовался я.
- Да, вы не поймете.
Она уже была под градусом.
- Ну, ты сейчас выпьешь и сама всё расскажешь, - с иронией подметил я.
- Нет-нет, ничего подобного…
Сергей с Машей разговаривали в комнате. С кухни – кто пошёл курить, кто ещё зачем-то; мы с Малышкой остались вдвоём.
- И охота им себе мозги парить, - я кивнул в сторону комнаты, где были горе-влюбленные.
- Ты всё знаешь?
- Да.
- Ну, просто он поступил как сволочь. Ты знаешь, как ей сейчас больно.
- Но где тогда были её мозги? Ладно, сами разберутся.
- Так что? Пьем? Наливай! – весело скомандовала Малышка.
Я налил стопку ей и себе. Потом ещё и ещё и ЕЩЁ. Малышка пила без перерыва – одну за одной. «Вау!» – пронеслось у меня в голове, - «видать, и прям горе». Но такая скорость накачивания ударила и мне в голову.
Вот и подошли все, кроме Машы, ей было плохо, она пришла сюда уже никакая. Горе у каждого своё.
- Так что за горе у тебя? – спросил Большой Женя у Малышки.
К слову о нем – два метра ростом, центнер весом, в общем – страх любого прохожего в темном переулке.
- У меня друг умер… Но больше я ничего не скажу – вам не понять.
Смерть… Смерть всегда приносит боль… Но почему? Есть тут что-то и эгоистическое, наверное.
Теперь у моих мыслей своя логика. Я посмотрел на стол – водки ещё много, может, и расскажет.
Стопка шла за стопкой, слово за словом. Всем было весело, а глаза Малышки начинали блестеть всё больше. Горе…
- У меня друг умер, - дрожавшим голосом начала Малышка, - его убили…
Все как-то замолкли. Убили? Это серьёзно. Только кто же это? А, может, она любила этого парня, ведь почему же тогда сразу не сказала, а – «вам не понять». Тогда это, должно быть, действительно больно.
- Малышка, что за друг? Кто это сделал? – спросил Большой Женя серьёзным голосом. – Кого убили?!
- Да Трофея! Трофея убили!!! – в слезах закричала она.
Повисла пауза… и тут все начали хохотать. Я не понимаю, хотя сам начинаю улыбаться по инерции.
- Жень, что за Трофей?
- Да собака, дворняга – бегала тут! – сквозь смех ответил он.
- Я же говорила, что вы ничего не поймете! Его убили, а ВЫ!
Малышка начала махать стаканам с водкой и вылила всё его содержимое прямо на новые джинсы Большого Жени.
- Эй, что ты делаешь?
Она взяла со стола другой стакан, быстро поднесла его ко рту, но тут снова - «Вы ничего не понимаете!», и содержимое снова оказалось на всё тех же джинсах.
- Да ты уже напилась!
Тут в ход пошло пиво – 2,25 литра. Нетрудно догадаться, на чьих счастливых джинсах оно оказалось и в этот раз.
- Малышка – всё! – скомандовал Шмонин. – Успокойся, никто не смеётся уже. Эй, там, перестань ржать! – Сам он с большим трудом скрывал улыбку.
- Ничего вы не понимаете! – всё так же, заливаясь слезами, твердила Малышка.
- Да ужжж, - протянул Женя, выходя из кухни, - Трофея!
Ночь закончилась благополучно. Малышку отвели до дома, а потом Сергей пошел провожать Машу – они помирились. Большой Женя за неимением сухих джинс остался сидеть в полосатых семейниках. На нём это выглядело действительно забавно.
- Нет, ну вы подумайте только, - снова начал он сатиричным голосом, еле сдерживая смех, - ТРОФЕЯ убили!
Вот и посидели спокойно... Но ведь горе у каждого своё… как впрочем - и сердце…