Вот ещё один рассказ про страну советов.

Тогда было страшно. Небо заволокло тучами, пошёл цветной снег… Каждая снежинка оставляла на коже ожог. Так прошло несколько дней. А я всё сидела в пещере. Она была хоть какой-то защитой от радиоактивного снега. На второй день умерла, Дана, моя верная собака. На пятый умер мой маленький брат, Йозеф. Они были слишком слабы. А я всё сидела и смотрела на снег. Он ведь всё таки был завораживающе красив. Днём я читала книги, которые захватила с собой, когда убегала из дома. Ночью пыталась разглядеть звёзды. Но не было не единого просвета между серостью туч. Запасы еды быстро расходовались, а выходить было опасно. Я нашла какие-то корешки, когда выкапывала могилу брату и собаке, но корни за день успели пропитаться снегом. Скоро книги кончились и я стала перечитывать их. На десятый день снега стало меньше. За это время вход в пещеру уже успело занести наполовину. На пятнадцатый день снегопад перестал. Но я боялась выходить. Я не знала, что там. Но в любом случае ничего хорошего там не могло быть. Много ли таких людей как я, с защитой? Не думаю. Человек пять. С природной защитой и того меньше. Значит, нас осталось с десяток. Людей. Но выходить надо было. Через два дня, после конца снегопада я вылезла из пещеры. На руках от прикосновений ядовитых снежинок вздулись волдыри. Подошвы скользили, по будто резиновому сугробу. Передо мной раскинулась бескрайняя равнина. Вся, засыпанная цветным снегом. Бескрайнее поле. Или братская могила. Наверное, всё же второе. На горизонте вырисовывался шпиль Останкинской башни. Лишь шпиль. Нужно было куда-то идти. И я пошла к единственному ориентиру в этом странном, чуждом мне теперь мире. К телебашне. Хорошо, что над снегом образовался наст, иначе я оказалась  бы заперта в своей пещере.

Подойдя к шпилю поближе, я заметила слабый свет, мелькающий внутри единственного, высовывающегося над снегом этажа. Я ускорила шаг. Я уже знала, кого я там увижу, но всё же не верила в это. Взгляд в разбитое окно развеял все сомнения. На сооружении из балок сидел единственный во всей Евразии человек, который мог выжить, как и я. Человек, который и детонировал бомбы… Человек, которого я любила и ненавидела. Марк.

- Йозеф умер…

- Мне жаль. Ты же знаешь, у меня не было другого выхода! Неужели тебе нравиться идея Советов?

- Нет… Я понимаю… было бы… Только хуже… - я больше не могла сдерживать слёзы.

Марк подошёл и обнял меня.

Так мы и стояли… А снег вновь падал за окном… Мы не имели права решать за других… Но уже некому было нас осудить…