Что Женщине нужно на самом-то деле,
Мы более-менее, вроде бы, знаем!
И все, что себе пожелать вы хотели б -
Мы именно этого вам и желаем!
Успехов - в работе! Погоды - приятной!
Любви - чистой, нежной и неоднократной!
Детей - разнополых! Пальто - по фигуре!
Соседей в купе - что не пьют и не курят!
Волос - шелковистых! Зубов - белоснежных!
Мужей - состоятельных! Спонсоров - нежных!
Любовников - умных! Супругов - в законе!
Свекровей - живущих в другом регионе!
Невесток - покорных! Тарелок - помытых!
Мужей - не храпящих и на ночь побритых!
Коллег - не зацикленных только на бабах!
Врагов - слабосильных! Врагов - сильно слабых!
Обедов - в постель! Впечатлений - полярных!
И... этих... ну... в общем, того... регулярных!
Чулок - без затяжек! Ни дня - без обновки!
Мужей - в очень длительной командировке!
Любви - обжигающей, как в сериале!
По пять сериалов - на каждом канале!
Романов - курортных! Порывов - безумных!
Соседей и снизу и сверху - бесшумных!
Поездок - не на огород, а на море!
Пирожных - вкусных, но чтоб без калорий!
Машин - иностранных, но руль чтобы слева!
Духов - от Диора! Цветов - ежедневно!
Намерений - разных, но лучше серьезных!
Жилищ - пятикомнатных и пятизвёздных!
Заслуженный отпуск - на пляжах и волнах!
Троллейбусов - вовремя и неполных!
Билетов в автобусах - только счастливых!
Друзей - не занудных! Подруг - не ревнивых!
Мужей - состоятельных! (Как говорится,
Раз сильно желаешь - не грех повториться!)
Любви - чтобы воспламенялась, как порох!
(Когда это важно, не жалко повторов)
Стиральных машин, пылесосов, комбайнов -
И функциональных, и стильных дизайнов.
Страстей - изнурительных! Трудностей - кратких!
Брильянтов - не меньше, чем 40 каратов!
Сантехники - импортной! Родов - без боли!
Проблем - никаких! Шифоньеров - без моли!
И... кажется... что-то еще мы забыли...
А-а-а, ясно!
Любви!!!
И сервантов - без пыли!!!

Холод и мрак моей смертной дороги
Не осияет свет твоих глаз.
Светлые Айнур в вечном чертоге
Разные песни спели про нас.

Песни творенья древние звуки
В нас заложили разную суть:
Жизнь моя - шаг над бездной разлуки,
Жизнь твоя - вверх сияющий путь.

Ты не услышишь ни слова, ни стона,
Ты о любви не узнаешь моей.
В небо уходит звездная крона,
Мы - ее листья с разных ветвей.

В песне твоей - полет и свобода,
Шорохи трав, дыханье весны;
Мне же - считать мимолетные годы,
И догонять неверные сны.

Смертных весна отцветает так быстро,
Жизнь не прочнее осеннего льда,
В небо ночное взлетевшая искра,
Что догорит, не оставив следа.

Ты, что пришел из Блаженного края,
Ты, что уйдешь к свету вечного дня...
Длится любовь, как костер догорает:
Миг для тебя, и век для меня.

Страж Лориена, где твой гибкий лук,
Что другом верным был тебе всегда;
Что в жаркий полдень, или стужу вьюг,
Не подводил нигде и никогда?
Где твой клинок, что легок и остер,
Что кровь врагов любил порой испить?
Над лесом, звезд сияющий ковер,
Не в силах эльф во веки позабыть;
Его, ты помнил в пламенном бою,
Средь звона стали, ночью роковой;
Его, ты видел стоя на краю
Таланов, над уснувшею замлей.
На сердце Свет, перед глазами – Тьма,
И враг стоит у стен с мечом в руках,
И дождь холодный, будто бы тюрьма,
Свет звезд собою застит в небесах.
Кто будет жить, решит жестокий бой,
И отступить теперь нельзя назад,
А смерть стояла, молча, за спиной,
Когда ты в битве встретил ее взгляд.
Лишь краткий миг, и жизнь оборвалась;
Средь криков, стонов, в сумраке ночном,
Душа над полем брани вознеслась;
Ты пал, пронзенный вражеским мечом…
А бой кипел, и жизни отнимал,
И кто не другом был, тот был врагом,
И в схватке этой пламенной, лежал
Живой на мертвом, мертвый на живом.
И запах крови в воздухе застыл,
Нет ни цветов, ни песен, ни любви,
Лишь только битвы беспощадной пыл,
Рожденный гневом в огненной крови.
Страж Лориена, где твой гибкий лук?
Где твой клинок, что легок и остер?
Лишь над могилой, среди зимних вьюг,
Сияет звезд мерцающий ковер…

Ветер

Я жить не могу настоящим,
Я люблю беспокойные сны,
Под солнечным блеском палящим
И под влажным мерцаньем луны.

Я жить не хочу настоящим,
Я внимаю намекам струны,
Цветам и деревьям шумящим
И легендам приморской волны.

Желаньем томясь несказанным,
Я в неясном грядущем живу,
Вздыхаю в рассвете туманном
И с вечернею тучкой плыву.

И часто в восторге нежданном
Поцелуем тревожу листву.
Я в бегстве живу неустанном,
В ненасытной тревоге живу.

Константин Бальмонт

Не бывает так на свете,
Чтобы всем всего хватало.
"ВСЕХ" так много на планете,
А "ВСЕГО" ужасно мало!

Волнуюсь, на душе тревожно,
Лишь заболев, сумел понять:
Когда умру, вполне возможно
МЕНЯ МНЕ будет не хватать.

Когда вы спорите с тупицей,
Настырным, глупым и упрямым,
Вначале стоит убедиться,
Что он не занят тем же самым.

Если муж домой приходит пьяный,
Где пиджак, где грязь не отличить,
То наверно, поздно или рано,
Вам его придётся ЗАМОЧИТЬ...

А вблизи Пизанской башни
Что над Пизою нагнулась
Находиться очень страшно
(Как бы вдруг не Пизанулась).

Кузнецы народ задорный
Конкурс выдумали сами
Но назвали его спорно,
Хоть и весело: "Куй с нами!"

Я думал о завтрашнем дне
Мне виделось смутно оно
В холодной, ночной тишине
Такое же мрачное ДНО.

* 05.23 утра *
Не сплю, каждый "тик" его слышу.
Подушкой желая огреть,
По роже БУДИЛЬНИЧЬЕЙ вижу:
Готовится, сволочь, звенеть.

Синоптик как-то чудом догадался
Какою будет осень в сентябре!
Его прогноз московский оправдался
Но только в Петербурге, в декабре...

Всё вроде на круги своя вернулось,
Закончился с судьбой неравный бой...
Ты думаешь Фортуна улыбнулась?
Да нет! Она смеётся над тобой.

Мужчинам в браке много проще
Звучит статистика бодряще:
Они и женятся попозже
И кстати, умирают раньше.

Господь такою Еву сотворил,
Чтоб на планете жизнь не прекратилась:
Красивой, — чтоб Адам её любил,
И дурой, — чтоб она в него влюбилась.

Что я не графоман - твердить устал
Прошу редактора хоть раз меня понять.
Увы, я снова книгу написал
Мне просто больше нечего читать.

* Закон Архимеда в жаркое лето *
Тело водки досыта напилось
И с обрыва в озеро нырнуло
Если через час оно не всплыло
Значит, это тело утонуло...

Добиться многого на свете
Любовники помогут ей
Она зовётся "бизнес-леди"
Но знаем мы таких ледей

Пускай эстетов я обижу
Но не сбылось пророчество
Уже пять раз я был в Париже
А умирать не хочется

О вкусах спорить - очень сложно
Но разве вам не ясно до сих пор
Что прочитать роман Донцовой можно
Но если он понравился - ПОЗОР

* Хорошие стихи о плохой музыке *
Я не могу сдержать зевОты
И это всё элементарно
Ведь неплохие в целом ноты,
А как расставлены бездарно

Ты - женщина, ты - книга между книг,
Ты - свернутый, запечатленный свиток;
В его строках и дум и слов избыток,
В его листах безумен каждый миг.

Ты - женщина, ты - ведьмовский напиток!
Он жжет огнем, едва в уста проник;
Но пьющий пламя подавляет крик
И славословит бешено средь пыток.

Ты - женщина, и этим ты права.
От века убрана короной звездной,
Ты - в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,
Тебе мы служим, тверди гор дробя,
И молимся - от века - на тебя!

Владей собой среди толпы смятенной
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя на перекор вселенной
И маловерным отпусти их грех.
Пусть час не пробил, жди не уставая.
Пусть лгут лжецы не снисходи до них.
Умей прощать, но не кажись прощая
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать не став рабом мечтанья,
И мыслить мысли не обожествив.
Равно встречай успех и парицанье
Не забывая, что их голос лжив.
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловлять плутов.
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.
Умей поставить в радостной надежде
На карту всё, что накопил с трудом.
Всё проиграть и нищим стать, как прежде
Но никогда не пожалеть о том.
Умей принудить нервы, сердце, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело
И только воля говорит: иди!
Останься прост беседуя с царями,
Останься честен говоря с толпой,
Будь прям и твёрд с врагами и с друзьями
Пусть все в свой час считаются с Тобой.
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неумолимый бег.
Тогда весь мир ты примишь во владенье
Тогда мой Сын ты будешь Человек!

Зима. Мороз. Свои растратив силы,
Закоченев, воробышек упал.
Корова мимо шла, блин уронила -
На воробьишку теплый блин попал.

Чуть отогревшись, ошалев от счастья
(Пусть весь в дерьме, зато совсем живой!)
И снова ощутив, что жизнь прекрасна,
Чирикнул воробьишка молодой.

Но где-то рядом котик не дремал
И мягкой лапкой с острыми когтями
Воробышка он из дерьма достал -
И тут же съел. Со всеми потрохами.

А где мораль - Здесь целых три морали
Не всяк тот враг, кто на тебя насрет;
Не всяк тот друг, кто, не боясь фекалий,
Тебя из них вытаскивать начнет;
А третья - вовсе дань природе дикой
Попал в дерьмо - сиди, и не чирикай.

Осенний вечер непогожий
И ветер обдирает сад.
Среди дороги шёл прохожий
Он шёл куда глаза глядят.

Дорога лентой извиваясь
Бежит среди деревьев вдаль.
А Он шагает, пригибаясь,
И на челе его печаль.

Устал наш Путник, поздний вечер,
Сгустилась тьма, а путь далек.
Сверкнул тут вдруг ему навстречу
В ночи мерцавший огонек.

И дверь открыл монах суровый
И предложил ему - Пойдем.
Издалека ты, здесь ты новый.
Обсохнещь хоть перед огнем...

Стоит монах, а Путник рядом
У печки сгорбившись сидит.
Прохожего окинув взглядом
Старик печально говорит:

Какую цель себе поставил,
Что в жизни хочешь отыскать
И дома на кого оставил
Любимую старушку мать?

Есть много мест на белом свете,
Где ты найдешь себе приют.
Но знай дружок, на всей планете
как дома - так тебя не ждут.

...

Сияет солнце, свежий ветер
Все облака унес долой.
Шагает Путник бодр и весел
Он возвращается домой...

И ранено тело Раковины.
И в рану попала песчинка -
Крохотная крупица моря,
Маленькая частичка мира,
Которую и глазом-то не увидишь.
И Раковине было больно.
А песчинка обрастала одеждами -
Перламутровыми, огневыми,
И боль была так нестерпима,
Что кричать Раковине хотелось.
Но прошло положенное время,
И у Раковины родился Жемчуг.
Жемчужина ровная и круглая,
И похожая на радостную песню.
И Раковина освободилась.

Так в раненой душе художника
Появляется крохотная пылинка,
Причиняющая боль при каждом вздохе.
А потом вырастает песня,
Или музыка, или поэма.

Может, так вырастает жемчуг?

Мама,каша,ложка,кошка,
книжка,яркая обложка,
Буратино,Карабас,
ранец,школа,первый класс,
грязь в тетрадке,тройка,двойка,
папа,крик,головомойка,
лето,труд,овин,солома,
осень,сбор металлолома,
Пушкин,Дарвин,Кромвель,Ом,
Робеспьер,Наполеон,
Менделеев,Герострат,
бал прощальный,аттестат,
институт,экзамен,нервы,
конкурс,лекции,курс первый,
тренировки,семинары,
песни,танцы,тары-бары,
Прелесть!Нравится!Влечет...
сессия,весна,зачет,
стройотряд,жара,работа,
культпоход,газета,фото,
общежитье,"пас" и "мизер",
радиола,телевизор,
карандаш,расфайдер,дом,
пятый курс,проект,диплом,
отпуск,море,пароход,
Крым,Ай-Петри,турпоход,
Кульман,шеф,конец квартала,
цех,участок,план по валу,
ЖСК,гараж,квартира,
теща,сын,жена Эльвира,
детский сад,велосипед,
карты,шахматы,сосед,
сердце,печень,лишний вес,
внуки,пенсия,собес,
юбилей,часы,награда,
речи,памятник,ОГРАДА...

Мне тяжко мыслить и не знать
В сей час глубокий,
Как светлый образ твой догнать,
Такой далекий.

Сбежав из башни, ты спешишь
В свою обитель,
Но от меня не убежишь,
Я – твой хранитель.

Узнаешь ты в своей стране, -
Как в сердце пуля,
Тебя бессовестно, жестоко
Обманули.

Небесным плачем звонкой лиры
Унесешься.
Поняв, там нет любви и мира
Ты вернешься.

И я открою для тебя
Ходы и двери,
Ведь, наконец, ты поняла,
Смогла поверить.

И пусть я с виду некромант
И лорд проклятья,
Всю боль твоих земных утрат
Смогу понять я.

Ведь и воскреснув мертвецом,
Внутри я прежний.
Я – лорд с живым своим лицом
Во тьме кромешной.

И ты когда-нибудь поймешь,
Что век несчастья
В моих садах ты не найдешь,
Как и ненастья.

Я всю любовь тебе отдам,
Пусть безответно.
И буду вечностью любить
Я беззаветно.

Здесь жил он в прошлом веке,
Сюда вернулся вновь,
Ведь память в человеке
Сильнее чем любовь.

Он видит тех, кто здесь живет теперь,
И лишь его никто из них не видит,
На небеса ему навек закрыта дверь,
И жизнь, и смерть теперь он ненавидит.
И блик огней как память об ушедшем,
И навсегда погашенный камин,
И вечный плач о не произошедшем,
И в полумраке замка он один.
Не сыгранный сюжет на сцене ночи,
Не прожитая жизнь уже прошла,
Пусть он просил её остаться очень,
За детскою мечтой она ушла.
Она ушла в рассвет, раскинув руки,
И растворилась в утренней росе,
А он не верил в пустоту разлуки,
И ждал её в закатной полосе.

Прошли года, ему пришлось поверить,
Что кончен бал, но не смирился он,
Не смог забыть, и глубину измерить,
Тех чувств, и до сих пор влюблён.
Решившись оборвать её теченье,-
Ведь каждый своей жизни господин-
Он обречен на вечные мученья,
Ни жив, ни мертв, и навсегда один.

Смена жизней, темноты и света,
Время в замке медленно бредёт,
Та, из-за которой сделал это,
Никогда на помощь не придёт.

Для графини травили волка.
Его поступь была легка...
Полированная двустволка -
Как восторженная строка!
Он был вольный и одинокий.
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки
Беспардонную чепуху.
Упоенно рычала свора,
Егеря поднимали плеть -
Все искали, где тот, который
Призван выйти и умереть?
Нет, любимая... Даже в мыслях
Я не буду ничей холоп.
Я уже не подам под выстрел
Свой упрямый звериный лоб.
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин.
Пуля - дура? Конечно, дура...
Только в поле и я - один...
Все бело, и борзые стелют
Над равниной беззвучный бег.
Эх, дожить бы хоть до апреля -
Поглядеть, как растает снег,
Как по небу скользят беспечно
Облака до краев земли...
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду
до крика:
"Пли!"

Мой милый не смотри в мои глаза
Ты там ничего не увидишь
Ты любишь меня, а ведь я умерла,
И ты не меня уже слышишь.

Я пред тобою, но я - только дух,
А тело давно уж в могиле.
Ты выбрать не смел из девушек двух,
Я выбор тебе упростила.

Ах да... Я любила. Ну что же, прости,
Ведь смерть моя - тяга к покою.
Когда-нибудь вспомнишь меня. Уходи.
Я путь освещу твой звездою.

Лихолесье – деревьев высоких короны
Здесь роняют на землю зеленые слезы,
Те, что были ветрами от веток оторваны,
Те, что ливнем взлелеяли летние грозы.
Они плавно спускаются в сумрак крадущийся,
Исчезая во тьме непроглядной бессмысленно;
И лишь гладь ручейков, прочь куда-то несущихся,
Видит гибель их, но забывает немедленно.
А вода в тех ручьях, словно снег с гор, холодная,
Только сон в ней таится, да чары с виденьями,
А вода в тех ручьях колдовская и темная;
И сокрыта от солнца большими деревьями.
Здесь, в сплетеньях ветвей, белки прячутся черные,
И в колючих кустах, паутиной опутанных,
Пауки обитают тут, злые, огромные;
Караулит беда на тропинках запутанных.
От подножия гор, расстелились владения
Этих древних, таинственных, темных лесов,
Но живут в них Великого Эру творения -
Это царство поющих, прекраснейших эльфов.
О Синдар, отчего этот лес заколдованный
Стал милей Валинора и избран тобой?
Отчего ж этот выбор, судьбою дарованный
Пал на лес, а не в море увел за собой?
Осторожно и робко, в тех чащах скрываются
Эти златоволосые эльфы прекрасные;
Песни их, над ветвями, во тьме разливаются,
И глаза их пронзительны, светлые, ясные.
Лихолесье для них стало домом возлюбленным,
Каждый куст здесь знаком, и травинка и дерево;
Они бродят по дальним тропам неизведанным
И встречают в лесах предрассветное зарево.
Минут тысячи лет, в мире все поменяется
Горы, рек очертанья, седой свод небес,
Только в сердце эльфийском, навечно останется
Этот старый, огромный, и сумрачный лес.
А пока, мерит время свой ход, год за годом,
И все тянется нить бесконечных веков,
В том краю колдовском, правит дивным народом
Трандуил – повелитель эльфийских лесов.
Златокудрый король в одеянии алом,
А в зеленых глазах молодая листва,
Видел счастье он, видел и горя не мало,
Клятвы, слезы, и просто пустые слова.
Помнил время; согретые солнцем деревья,
И в ладонях своих нежность вешних цветов,
Помнил войны, и годы пустого забвенья,
И тревожные, жуткие стоны боев.
Сердца стук в груди эльфа - безмерная вечность,
Только шрамы на нем от войны и потерь,
Жаль, проходит с годами простая беспечность,
Только что-то в душе изменилось теперь.
И ступает король по листве торопливо,
И сбивается слабо дыхания такт.
Смотрят звезды с небес на него горделиво,
Почему же тревожно сейчас ему так?
Ночи летней пьянящий и сладкий осадок
Перед осенью тает в полночной тиши,
Трандуил в свой подземный торопится замок,
Тот, что спрятан надежно в далекой глуши.
Ветер золото светлых волос заплетает
И король, улыбнувшись, о чем-то грустит,
Память образы прошлого сном навевает,
Сердце, с каждой минутой, сильнее стучит.
Вспоминается давняя, светлая встреча,
Когда звонко весною звенела капель
И склонялся над лесом прохладою вечер,
И он, взгляд повстречал нежный Тауриэль.
Она стала его наважденьем и болью,
И предстала пред ним под вечерней звездой,
Он коснулся волос ее гладких ладонью
И, остался в ту ночь с ней в лесу, под луной.
Губы пламенем жгло от горячих признаний,
И куда-то с собой в неизвестность маня
Увлекал его путь незнакомых желаний,
И несмелый вопрос: «Ты полюбишь меня?»
Он в глазах утонул, синевою манящих,
И в улыбке ее он увидел ответ,
И уже не считал поцелуев пьянящих,
Не боялся услышать короткое «Нет».
И та ночь, воедино их судьбы связала,
Не исправить, и эту черту преступив,
Дева сердце свое королю отдавала
Зелень в ясных глазах, навсегда полюбив.
Клятвы верности дали они обручившись,
Пред народом Синдар, после летних дождей.
И король, перед девой прекрасной склонившись,
Улыбнувшись, назвал королевой своей.
Пролетали года, лес взрослел и менялся,
Много дней и ночей Эру им подарил;
Только тьмы злобной мрак над землею сгущался,
И ни счастья, ни радости он не сулил.
И король, от раздумий тяжелых и смутных,
Молчаливым и мрачным со временем стал.
В царстве эльфов, от зла и тревоги свободных,
Он опасность большую теперь ощущал.
Места в сердце для радости мало осталось,
И война снова тенью над миром легла,
И теперь, ему чаще любви вспоминалась
Битва та, что отца его жизнь унесла.
И в Последнем Союзе надежда живая
Обратилась навеки лишь болью и тьмой.
Ужас Мордора, силу свою набирая,
Снова сердце терзал непонятной тоской.
Будет время, и сбудутся эти тревоги,
И «Войною Кольца» обернутся они,
Но пока, только стелется ночь на пороге,
И летят бесконечные, долгие дни.
Вот и пламя от факелов в чаще мелькает,
У ворот замка, в сумраке, воины стоят.
С беспокойством томящим, что сердце сжимает,
Чуть несмело в глаза Трандуилу глядят.
Нездоровится что-то с утра королеве,
И в очах ее синих застыла печаль,
И в мерцающих звездах привиделось деве
Уходящего лета предсмертная даль.
А зеленые листья с деревьев слетают,
И уходит тепло из лесов, и души.
«Отчего наши чувства вот так исчезают?
Мой желанный, покинуть меня не спеши…
Задержись хоть на миг, легкий образ видений,
И останься со мной, в тишине, до утра.
Берегу я любовь от гнетущих сомнений,
Новой жизни настала сей ночью пора.
Я под сердцем хранила твой дар, мой любимый,
И дитя наше вскоре увидит рассвет.
Твой попутчик в лесах, только ветер незримый.
Где же ты? Почему же со мной тебя нет?»
А король, торопливо проходит по залам,
Он предчувствует муки любимой своей,
И волненье таится во взоре усталом…
Видит, слуги уже собрались у дверей;
И эльфийки прекрасные, воду уж носят,
Улыбаясь, смущенно отводят глаза,
Короля у дверей подождать они просят.
Но в душе его, словно бушует гроза,
Ожиданье мучительно, давит и душит,
Среди криков и стонов, что разум мутят,
Трандуил в замирании, плач детский слышит;
Странной радостью сумрак над лесом объят.
Тайна Эру Великого – жизни рожденье,
Недоступная даже всесильным Валар.
Мира Арды, в начале времен, появленье,
Было Детям Единого, только как дар.
Ликование Эльфов звучит в Лихолесье,
Праздник ныне чудесный и светлый пришел,
И прекрасные песни летят в поднебесье…
А король, молча, в комнату спешно вошел.
Нежным взглядом его королева встречала,
Улыбнувшись слегка, опустила глаза,
На руках она, бережно сына держала,
И катилась звездой по ресницам слеза.
Трандуил, осторожно к нему прикоснулся,
И казалось, от счастья почти не дыша,
От тревог и печали в тот миг, он очнулся,
Взял на руки король, своего малыша.
«Он когда-нибудь вырастет сильным и смелым,
И не дрогнет в тяжелые дни перед Тьмой,
Будет другом кому-то, хорошим и верным,
И прославится в мире Великой судьбой».
Думал так Трандуил пенье, слушая эльфов,
В предрассветной тиши, в ранний, утренний час.
Златокудрый король, древних, чудных лесов,
Произнес только имя одно: «Леголас…»

Три кольца – для царственных эльфов в небесных шатрах,
Семь – для властителей гномов гранильщиков в каменном лоне,
Девять – для девятерых облечённых в могильный прах,
Одно наденет владыка на чёрном троне,
В стране по имени Мордор, где распростёрся мрак.
Одно кольцо покорит их, одно соберёт их,
Одно их притянет и в чёрную цепь скуёт их
В стране по имени Мордор, где распростёрся мрак.

Не допускал: не то берег,
Не то берегся - тоже тайна -
На тот заветный островок,
Что возникал во мгле случайно.
Струилась медленно река,
Сносило лодочку теченье...
Но - нет назавтра островка
У берегов, укрытых тенью.
Веселый лес, погожий день,
С утра охота, небо чисто.
Несется загнанный олень,
Да рог играет серебристо.
Вдруг - тишина. Над головой
Внезапный мрак в полнебосвода
И голос: "Сын, иди домой!
Дурное место, непогода..."
А ночью лес душила мгла,
Лишь крики воронов будили...
А дома слуги к зеркалам
Всегда с опаской подходили.
И что за гости в тишине
Чредой теней входили в залу?
И что за яд в густом вине?
И что за взгляд на дне бокала?
Но отражались в зеркалах
Лишь подземелий гулких своды...
Чах королевич Леголас,
Как листья, облетали годы...
По берегам дремотных рек
Он с детских лет ходить боялся,
Скучал в пыли библиотек,
При свечке в книгах разбирался,
По сонному дворцу бродил,
В бессчетных комнатах плутая.
Отец о нем почти забыл,
Его, как вещь, не замечая.
И, узник в собственном дворце,
Сын, одинокий и угрюмый,
Все чаще думал об отце,
И все чернее были думы.
Сын короля - и та же стать,
И та же в жилах кровь струится...
Сын короля... Но кто же мать,
И от кого отец таится?
Забытый в кресле черный плащ,
Секретный зал библиотеки
Да тонкий бесконечный плач
В темнице, замкнутой навеки...
Но как то в путь послал отец,
"Не мешкай" - молвил у порога,
И сын, гонец или беглец,
Пустился в дальнюю дорогу.
Загнав не одного коня,
К Элронду с вестью торопился
И в Имладрис при свете дня
Из вечных сумерек явился.
В те дни прекрасный Имладрис
И тенью зло не омрачало.
Там песни дивные лились,
Пиры гремели в светлых залах.
И Леголас был поражен
Покоем, светом и свободой.
Чудесный край, волшебный сон,
Где провести б желал он годы.
Элронд был милостив к нему,
И погостить просил остаться,
И Леголас в свою тюрьму
Совсем не жаждал возвращаться,
Дивился пению реки,
Великолепью небосвода,
И чуть не плакал от тоски,
Былые вспоминая годы.
Но прежний страх не проходил,
Преследуя незримой тенью,
Все чаще по ночам будил,
Вплетаясь в сумрак сновидений.
А в винах был все тот же яд,
И голос слышался: "Не мешкай",
И чудился отцовский взгляд
С жестокой дьявольской усмешкой.

Шелест волн разливается песней прекрасной,
Отблеск Солнца сверкнул за вершинами гор...
Там, на Западе, небо волшебно и ясно,
Там, на Западе - вечно родной Валинор...
Я родился под сенью зеленого леса,
Слушал песни деревьев и трели ручья...
А на Западе-белые стены Эрессэ,
А на Западе-вечная радость моя.
Мне пришлось исходить сто дорог Средиземья,
Но навеки меня не утешит Восток,
Только шелест прибоя - как тихое пенье...
Так идем же! Наш путь еще очень далек...

Берег.Волны.Печальные чайки
Режут крыльями моря просторы,
Мне их грустные, звонкие крики
Будут песней в краю Валинора.
В прах низвергнута Тьма Средиземья,
Саурон никогда не вернется
Но и Свету Эльдар, к сожаленью
Места в мире людей не найдется
Ветер, плачь мне прощальную песню;
Я спою ее вместе с тобою
И тоска моя по Лихолесью
Станет мне в Валиноре судьбою
Море в путь меня долгий зовет
Сердце часто стучать стало вдруг
И со мной на рассвете уйдет
Мой последний и преданный друг
Я не верю, что грусти не будет
Даже в мире за гладью морей
Кто любил никогда не забудет
Никогда не забудет друзей
Для кого смерть назначена даром?
Не дано свыше эльфу понять.
Я простился вчера с Элессаром...
Невозможно привыкнуть терять
Каплей боль по щеке прокатилась
Только память как сумрачный сон
Много лет мне печаль эта снилась;
Много лет до скончанья времен.

Я пришел к мудрецу и спросил у него:
"Что такое любовь? Он сказал "Ничего"
Но, я знаю, написано множество книг:
Вечность пишут одни, а другие – что миг
То опалит огнем, то расплавит как снег,
Что такое любовь? "Это все человек!"
И тогда я взглянул ему прямо в лицо,
Как тебя мне понять? "Ничего или все?"
Он сказал улыбнувшись: "Ты сам дал ответ!:
"Ничего или все!",- середины здесь нет!"

Ей было двенадцать, тринадцать - ему,
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли, почему
Такая у них вражда?!

Он звал ее "бомбою" и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его "сатаной",
"Скелетом" и "зубоскалом".

Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.

Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.

Он "бомбой" ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял,
И диких не корчил рож.

Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится: - У, сатана!
Как я тебя ненавижу!

А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!

И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги!

Ей - девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.

Теперь он "бомбой" ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи.
А "тетей Химией" величал
И "тетей Колбою" тоже.

Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась: - У, сатана! -
И так же его презирала.

Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.

Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.

Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, сатана!
Стой, тебе говорят!

Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?!
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!

Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!

Давно не безразлично маме
с ее натурою прямой,
Что все позднее вечерами
Сын возвращается домой.
Стараясь не будить домашних,
Он спать ложиться без еды,
А за окном горят две важных,
Две удивительных звезды.
Упало фото возле стула,
Скользнула света полоса,
И мать печальная взглянула
В большие девичьи глаза.
Как будто встретилась с бедою
Она присела у стола,
Себя считала молодою,
А, видно, молодость прошла.
Прошла и будто бы промчалась,
Что ливень в теплую грозу.
Неслышно вымолвила жалость
Скупую женскую слезу.
Он взрослый стал - простое дело,
Его нельзя не понимать...
А с фотографии смотрела
Чужая молодость на мать.
Она любимого обнимет,
Заменит всех в его судьбе
и часть того тепла отнимет,
Что предназначено тебе.
Но вспомни, что и ты когда-то
В даль за околицу спеша,
В разгар весеннего заката
Чужого сына увела.
И спрячет мать ночной порою
Подарок девушки в пиджак
И сына потеплей укроет,
Как будто в комнате сквозняк

Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко мне
Покинуть тебя привелось

Я помню осенние ночи,
Березовых шорох теней,
Пусть дни тогда были короче
Луна нам светила длинней

Я помню, ты мне говорила:
"Пройдут голубые года,
И ты позабудешь мой милый,
С другою меня навсегда".

Сегодня цветущая липа
Напомнила чувством опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.

И сердце остыть не готовясь
И грустно другую любя,
Как будто любимую повесть
С другой вспоминает тебя...

Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится,что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной и не играть словами.
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем ни ночью всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и душой,
За то, что вы меня не зная сами,-
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами,
За то, что вы больны,- увы!- не мной
За то, что я больна - увы!- не вами!

Было солнце юно и месяц млад,
Когда выпевали боги свой клад:
Серебрую россыпь в зелени трав
И золота в водах прозрачных расплав.
Щель Хелля еще не разверзлась тогда,
Дракон не рожден был, ни гном - в те года
Здесь жили издревние эльфы одни
Волшебным пеньем творили они.
В холмах средь лесов много дивных вещей
И чуду - венцы для своих королей.
Пришел им закат, звук волшебных словес
Сталь заглушила и грохот желез;
Нет песен у жадности, только ощер
Угрюмый во мраке тесных пещер
Над грудой сокровищ, вековечного зла
На Родину эльфов тень наползла.

Жил в темной пещере старый гном,
Плененный золотом и серебром,
В работу он вкладывал силу и злость,
Ладони истерты по самую кость:
Монеты ковал и сниски колец,
И власть королевскую думал, кузнец
Купить! Но вовек не покинул свой склеп,
И сморщился он, и оглох, и ослеп,
И скрючились руки и стали дрожать,-
Он камушка в пальцах не мог удержать,
И он не услышал, как недры горы
Дрожали, когда, молодой в те поры,
Свою жажду сокровищ дракон утолил-
В пещеру заполз и огнем опалил.
В том пламени алом сгорел гном дотла,
Осталась от гнома на камне зола.

Жил старый дракон. Под серой скалой
Свой век пролежал он, одинокий и злой;
Когда-то был счастлив; когда-то млад
Но, к злату, прикован, стал он горбат,
Иссох, и померк алый свет его глаз,
И даже огонь в его сердце угас
Алмазы вросли в его шкуру, привык
Сокровища пробовать он на язык.
Знал каждую вещь и каждый излом
Того, что лежит под черным крылом.
Он думал всегда об одном - о ворах:
Как плоть он сожрет и сотрет кости в прах;
И кровью напьется. Его голова
Бессильно поникла, он дышит едва
И звона кольчуги не слышит. На бой
Дракона зовет воитель младой;
Сверкнул у героя в руках острый меч,
И тот кто сокровища должен стеречь,
Чьи зубы - кинжалы, чья шкура была
Как сталь,- змей погиб, не поднявши крыла

Жил старый король. Белоснежно седа
До костлявых колен отросла борода
С тех пор, как, юный, на трон воссел.
Веселья не знал он, не пил, не ел,
И думал всегда об одном - о своем
Богатстве в большом сундуке под замком,
О золоте том и о том серебре,
Что за кованной дверью хранятся в горе
Его меч заржавел, его слава прошла
Бесчестен был суд и неправы дела,
Хоромы безлюдны, темны - оттого ль,
Что был он эльфийского клада король?
Не чуял он крови, не слышал врагов,
Ни стука копыт, ни звука рогов
Сгорели хоромы, погибла земля,
И в холодную щель брошен труп короля.

Был он и есть, под горой древний клад
Забытый, за створами кованных врат,
И смертный вовек в те врата не войдет
Зеленая травка по склонам растет,
И овцы пасутся, и птица свистит,
И ветер морской в листве шелестит.
Да! Ночь охраняет извечный клад
Пока земля ждет, пока эльфы спят...

За черной башнею врагов, за бастионом тьмы
В темнице пленница живет эльфийской красоты
Пусть тело ей сковал замок от кованных цепей,
Пусть каждый день владыка тьмы конец пророчит ей,
Но крепок дух ее: никто из стражи не поймет,
Не удостоен будет знать, что час ее придет,
Она возденет кисти рук к созвездию небес,
И сильный ветер унесет ее в волшебный лес...

Там соберет она своих отважных войнов рать
И поведет их на войну с надеждой умирать,
И бастионы тьмы падут, развеется их дым...
В последний час, в урочный час свершится суд над Ним...

И в мире там где сотни лет не заалел восход
Забудут тьму, забудут зло, надежда снизойдет,
И те места узнают свет, их встретит человек,
С уходом злого колдовства родится новый век...
Так снится ей уже не раз в темнице, а пока
Восхода нет и жизни нет, и черные края,
И оторопь и ветер зла, и страха вечный взор
И над эльфийскою землей вершится приговор...

Когда в глазах безумный страх затих,
И оборвался перезвоном струн.
Погибла сила чародейств немых
И оберегов, запредельных рун

И птица боли билась на груди,
Тряся своим изломанным крылом
И знать никто не мог, что на пути
Мы глупо так в засаду попадем.

Кто мог предвидеть?!Вечность умерла,
Последним отголоском став для нас.
Мы проиграли...Боль...В плече стрела...
Как попустил ты это, Карадрас?!

Когда в глазах безумный страх затих,
Шептала я в бреду: "Мой Лориэн..."
А ветер отголоски подхватив
Донес: "Цветок детей Куйвиэнэн.."