Каково это — внезапно заговорить с русским акцентом?
ДЖОРДЖ ХАРРИС, 27 лет, выпускник Университета Лидса:
«Когда мне было 18, на радостях, что окончил школу, я купил железнодорожный проездной InterRail и с двумя друзьями отправился путешествовать по Европе. Где-то в середине пути мы остановились хостеле в Братиславе. Мне почему-то не спалось, было беспокойно. Я встал и решил поотжиматься. Помню, считал отжимания про себя. Дойдя до десяти, я почувствовал в нижней челюсти боль, похожую на зубную. Показалось, что мне впилось что-то в рот, как будто я ел стекло.
Боль быстро усилилась. Был какой-то щелчок, но больше я ничего не помню. Друзья потом рассказывали, что я начал, шатаясь, ходить по комнате, у меня в руках была шерстяная шапочка, которую я комкал и подносил к лицу. Они вызвали скорую, и пока меня везли в хирургию, врачи сказали, что у меня кровоизлияние в мозг. Неделю я провел в искусственной коме, за это время меня на самолете перевезли в Лондон. Никто не знал, отчего у меня инсульт. В школе я входил в основной состав футбольной сборной, не курил и не принимал наркотики. Врачи не могли ничего сказать с уверенностью.
Когда я вышел из комы, я не мог говорить. При этом сознание вернулось ко мне полностью, но я только открывал рот и мычал.
Физическое мое состояние тоже было не очень. Поначалу я не мог ходить, да и стоять не получалось. Я до сих пор с трудом удерживаю равновесие, и меня плохо слушается правая рука.
Через несколько недель я начал говорить, но голос все равно был не мой. Мычание необъяснимым образом превратилось в густой русский акцент. Про себя я говорил как обычно, но слова из меня входили странные. Я даже по-русски строил фразу: вместо «Не поставишь чайник?» я говорил: «Чайник поставь». А еще я путал простые слова: вместо «кофейные зерна» говорил: «кофейные семена». Но я все равно радовался, что могу говорить хоть как-то.
Друзья и родственники были так рады, что я выжил. А над акцентом мы даже стали смеяться. Я все время размышлял над тем, что со мной случилось, но при этом старался жить сегодняшним днем и поправляться.
В детстве я подолгу бывал во многих странах, но акцента у меня никогда не было. И я действительно прожил в России два года — с двух до четырех лет. Но врачи считают, что это вряд ли имеет значение. Какое-то время, правда, они думали, что у меня синдром иностранного акцента, который был задокументирован всего у 50 больных. Есть версия, что наши лингвистические способности, в том числе и манера произнесения слов, контролируются определенными участками мозга.
Оказалось, что подобные вещи сравнительно редко происходят у таких молодых людей, как я. Поэтому меня попросили показаться перед участниками какого-то медицинского симпозиума, собравшимися в огромной аудитории. Посмотреть на меня пришли около пятисот человек, все места были заняты, даже в проходах народ сидел. Мне сказали повторять фразы вроде «Джек упал с катера», а они ахали и строчили что-то в свои ноутбуки. Выглядело это довольно сюрно.
Затем я прошел годовой курс занятий у логопеда — мне приходилось, например, рассказывать множество лимериков с английским акцентом. Я купил себе диктофон и начитывал их снова и снова. Сейчас мне смешно слушать эти кассеты. Но записях слышно, как русский акцент уходит с каждой пленкой.
Когда этот год подошел к концу, я сказал врачам, что хочу получить высшее образование. Они не советовали мне этого делать, но я все равно поступил — в Лидсский университет. Если я уставал, моя речь «плыла», но я приспособился, и когда закончил учебу, то в целом ощущал себя так же, как до инсульта.
Я по-прежнему быстро устаю, а рука так до конца и не восстановилась. Но занятия у логопеда помогли. Русский акцент теперь возвращается, только если я этого захочу сам».
источник
