По прогнозам на сегодня, британская погода была до банального предсказуема.
По утреннему ворчанию Мартина, пинающего ногой стул – климат так же бесправен, как и королева. Потом, правда, он смущенно оглянулся на жену и пробормотал: «Служу Ее Величеству».
По Марку можно было сказать лишь одно – он вопиюще наслаждается жизнью. Йен снова испортил яичницу, дождь успешно залил костюм, лежавший на стуле возле окна, а мистер сценарист нервно молчал и знал наверняка лишь одно – сегодня. Первый. День. Съемок.
Ура?
В масштабах страны, графства или уж очень большой и шумной частной школы, съемки – пустой звук. И толпа, суетящегося вокруг одного высокого сонного брюнета, и бригада осветителей, помощников ассистентов курьеров и куча прочего нервного народа – все это суета, глупости, маленькие и добровольные.
Сам затеял – сам и лечись.
И все, все они были согласны. Лечимся, пьем успокоительное, не спим ночи, кричим, но мы снимем то, что растащат на цитаты, что будут пересматривать, и для чего люди будут выкраивать время и качать головой – извини, я не смогу сегодня. Я буду смотреть Шерлока на BBC.
-Извини, да. Не могу сегодня. Да, ты самая лучшая. Да, я убрал их, под стул, нет-нет, ты их никогда не найдешь, не пытайся. Они даже не пахнут. Да, съемки. И я тебя.
Марк снисходительно улыбнулся:
-А кто-то утверждал, что выкидывает их в ведро. Какая гадость, Мартин.
-Носки. Это были носки, а не та пошлая вещь, о которой ты думаешь.
-Пришло время съемок, иди и заставь меня поверить в твою хромоту и неагрессивность.
Мартину очень хотелось спросить, куда же подевался Пол, и почему Марк, чертов, Гэтисс, опять воплощает верховную власть. Но было бесполезно. На все вопросы типа «где Пол?» и «как же без Пола?», неизменно отвечали – Пол спит. Или «Пол будет позже».
Ура, со съемками вас.
Бенедикт спал.
Или почти спал.
Во всяком случае, он вчера провел увлекательный вечер перед зеркалом, пытаясь правдиво отхлестать стул галстуком, складывая пальцы домиком, приговаривая постоянно «О!», и «ты идиот».
Ему снились смеющиеся Стивены Моффаты, которые предлагали достать настоящую голову для съемок, Мартин, у которого он спрашивал: «с какого конца начнем расследовать этот бифштекс?», абсолютно бешеная съемочная группа.
И снился Мориарти.
У тебя вроде армейский браунинг L9A1 в кармане, или ты просто рад меня видеть?
Обычно пошлые сны снились к дождю.
Камера заработала, Сара озабоченно попросила, в сотый раз, наверное, Бенедикта прекратить дергаться и дать ей уложить ему волосы.
Мартин ухмыльнулся своим ботинкам и тихо произнес: «Тут все изменилось. Как это возможно, узнать про чье-то пьянство?».
А в углу торчал он, теребил пальцами край реквизитного одеяла, ухмылялся, разговаривал с Марком и пил какую-то дрянь из нелепо большого и яркого стакана. Увидев Сару, бочком пробрался к ней и предложил глоток. Вытер с губ белую сладкую пену и наблюдал, как она пьет этот чертов молочный коктейль, забыв про Бенедикта и его беспокойные волосы.
-А вы, мистер Камбербэтч. Не хотите?
Никто не пьет шейк с утра. Никто не пьет холодным сонным утром ванильный шейк вместо кофе. И никто не предлагает его незнакомым людям, отрывая их от работы. Никто, кроме полного, законченного хама и идиота.
По Эндрю, погода не может придумать ничего лучше, как разлиться диким, бурным, хлестким дождем. И дело не только в дождливом Дублине, и не в успокаивающем стуке капель о металлический козырек.
Личная прихоть, та самая, глупая и бессистемная сила, с которой он бежит покупать оранжевый шарф к своему красному пиджаку. Звонит одному постоянному партнеру и обрывает все связи разом – «прости, я сегодня же влюблюсь, чтобы без сожаления выкинуть твои вещи». Та сила, которая движет им в театре, в кино, на случайных пробах.
Джим Мориарти – это ли не самое смешное, нелепое и забавное, что я успел сотворить?
Главное, не спугни.
Марк удивленно поднял брови, но не подумал отказать. Самый непоправимый урон, который Скотт может нанести съемкам, пожалуй, не выплескивается за края стакана с коктейлем.
-Да ради бога, смотри, присутствуй. Только не отвлекай наших сладких мальчиков от непосильного труда кривляться на камеру так, чтобы этого никто не заподозрил.
-Хотите коктейля?
-Убери его с глаз моих, я только сегодня говорил Йену… Впрочем, неважно.
Эндрю обещает быть занятным «партнером по играм». К Марку и мистеру Скотту подбегает один из ассистентов и растерянно спрашивает:
-Вы не видели мистера МакГигана? Он здесь?
-Спит, наверное, - ухмыляется Эндрю.
Наш. Наш, до мозга костей. Ура.
Съемка началась.
-Хотите мой?
-Хочу. Спасибо.
У Эндрю дрожали губы. Пару раз, когда он выходил со съемочной площадки и разглядывал мокрый асфальт, ему удавалось внушить себе, что Бенедикт – просто актер.
Ошибочно, ошибочно – сигналил разум, и заполнялся кошачьими, пантерьими глазами, низким голосом и готовностью, этой чудовищной готовностью наскочить, обездвижить, разгадать, разведать.
Разоблачить тебя полностью.
Просто гениальный актер?
Скотт шепотом попросил Марка дать ему весь сценарий. И заперся в соседней гримерке.
-Оба уходите?!
-Самоубийства. Неправдоподобные! Кто усидит дома, когда вокруг такое веселье?
Марк пихнул Мартина в бок. Мартин, в свою очередь, толкнул Бенедикта и осипшим голосом заявил:
-Мы отсняли все, что хотели на сегодня.
-Мы молодцы?
-Мы просто прелесть.
Сара заботливо протерла лицо мистера Холмса, отчего он снова стал домашним, уставшим и обыкновенным. За исключением глаз, весь его вид говорил об усталости, жажде отдыха и порции заслуженной заботы, ухода и сна.
Забрать сумку, взять пальто, наподдать Мартину, позвонить домой, заказать пиццу…
Эндрю спал, положив голову на руки, на туалетном столике в гримерной. Сценарий лежал рядом, местами разбросанный по полу, кое-где помятый и явно изученный. Бенедикт присел, чтобы собрать листки с накарябанными Марком рожами, членами и прочей пошлой дрянью. Задумался, вспоминая свой безумный сегодняшний сон.
-Простите, я проспал все самое интересное.
-Ты что, читал весь сценарий?
-Вы подумайте, я буду орать на весь бассейн, вот забавная штука.
-Ты псих.
Эндрю поднял глаза на Бенедикта, все еще сидящего на корточках на полу, едва заметно облизал губы и произнес, старательно понижая голос и снова коверкая слова:
-Вы… Ты прекрасный актер. Я раньше такого никогда не видел. Можно?
-Что «можно»?
Кудри были мягкие, теплые и податливые. Но их обладатель слишком быстро вскочил, роняя листки сценария, ошалело посмотрел на Эндрю и выскочил вон.
-Его спугнули, смотри, как он бежит.
-Он ненавидит слово «дурачок». Может, его назвали дурачком?
-Ошпаренный Шерлок, не проходи мимо!
-Сценарий держит. Марк, ты чего там понаписал такого, что может шокировать человека?
Если честно, Марк и сам не понимал, как он умудрился написать такой приличный, целомудренный и связный сценарий. Его коллеги по Лиге давно должны были бы презирать нового Гэтисса. Он, можно сказать, переслужил королеве.
Эндрю вышел из комнаты, смачно потянулся и объявил:
-Я вернулся! Простите мальчики, я такой непостоянный. Это моя слабость.
-Ты прочитал весь сценарий, мое сокровище?
-Более того, я его съел, переварил и готов выдавать обратно в виде вздохов, переживаний, слов и эмоций.
-Все быстро обнимаем Эндрю!
Ура.
Растрепанный, улыбающийся и теплый Скотт прижался носом к стеклу и наблюдал, как Бенедикт три раза бесцельно перебежал улицу, споткнулся и поймал, наконец-то, такси. Телефон Марка призывно светился на подоконнике, и Эндрю позволил себе набрать короткое:
«Вы удивительны. И вы ведь тоже читали весь сценарий? Я прав, должно быть. В следующий раз не отказывайтесь от коктейля, это восхитительно. Эндрю».
