Это был маленький самолет, взлетающий в небо

На крыльях плясало солнце, как языки пламени.

Это был игрок с судьбой, потерянный где-то

да...Майки едет в Питер, заряжаться новой энергией.

Молитесь за меня, чтобы я хоть что-то родил) XD

 

Мягко говоря, есть ощущение шила в жопе.

XD

Пытался петь.

Ахахаха, это было божественно.

Укурок 100%...XD

 

ах да:

welcome to the black parade xDD

 

Джиии, брат

слушай

может сделать фотосет по моему фику, а?XDDDD

пиздец, я не очень хорошо себе это представляю но обещаю подумать. и ты думай, kretin XD

 

 

все. всем пока.

я буду скучать, такой я сентиментальный...Ворона поздравьте от меня потом...XD

 

ТТ

 

 

XDDDDDDDDDDDDD

 

йоооохху...XD

 

*танцует, вихляя задом*

Меня будят тусклые лучи выжатого как лимон солнца.
На стекле еще видны следы от моих пальцев.
Джерард.… Почему это имя внезапно стало так пугать меня?

И вообще.
Я ненавижу собственное безделье.
Вместо того, чтобы искать его дальше, я сижу здесь, в чертовой больничке и туплю.
Гребаный кретин.
Стучит сестра.
Пора на утреннее обследование.
Лекарства.
Таблетки.
Уколы.
Как будто мне снова 13.
Я снова один.
Я снова ничего не помню.
Мама…

_________________________

Я схожу с ума.
Медленно и жутко.
Одиночество выпивает мои мозги, мое сознание.

В комнате умирает старая собака.
За окном – тусклое противное утро.
Я один.
Абсолютно.

За эти пять лет…
Фрэнк каждое утро был рядом.
Я так привык просыпаться, ощущая его спину своей грудью.
Вижу, что на улице холодно и склизко.
Ранки на теле еще зудят и ноют.

Мое ежедневное занятие – путь до миски Синглера, до аптечки, и снова к кровати.
Я медленно схожу с ума.
Я шепчу.
Вернись.
Спасай меня.
Ты всегда спасал меня, такого особенного.
А я не могу даже пойти к тебе.
В эту таящую смерть реанимацию.
Вернись ко мне.
Живи ради меня.

American idiot.
Мне смс.
По просьбе Фрэнка на звонке стоит именно эта заевшая мелодия.
Фанатов Green day она радует.
Но не меня.
Моя музыка - самая лучшая.
Я в этом абсолютно уверен.

Незнакомый номер.
Вообще-то таких номеров не бывает.

Резко пропали все звуки.
Мир съежился до размеров зрачка наркомана.
Руки похолодели, сжимая телефон.
На губах – вкус таблеток.
В голове – музыка.
В груди – бешено колотящийся комок нервов.
И буквы…
Буквы…
Буквы…
Складывающиеся в слова, перевернувшие во мне все вверх дном.
«А ведь у тебя есть брат. И ты это знаешь.
107, Джерард»
Я сглотнул. Еще раз. И перезвонил по этому номеру. Трубка пикнула и погасла..Тишина…
Мои сны были более чем странными.
Летняя ночь.
Слезы выжигают глаза.
Я стою на коленях посреди комнаты.

Брат входит ко мне, но я не вижу его лица.
Усталый вздох.

Джерард. Я так долго искал тебя…

Он ложится на кровать, сворачиваясь комочком.
Он закрывает лицо руками, всхлипывая от сухой боли.

У меня в ладонях – лицо Фрэнка.
Идет снег.
Метель заметает меня с головы до ног, и оборванный бомж кричит проклятья мне в лицо.
Фрэнк улыбается, подставляя ладони хлопьям, похожим на большие мозги.
Я толкаю бомжа на дорогу, он рассыпается тысячей капель, летящих вверх.

Звон.

Фрэнк медленно поднимается вверх, я кричу ему что-то.
Не надо.
Фрэнк.
Идиот.
Вернись.
Спасай меня.

Он взлетает надо мной и лицо у него белое, губы – синие, а под ним, на земле – вырванное с корнем сердце.
Он орет.
Это тебе.
Оно болит.
Из-за тебя.
Я вырвал его.
Теперь мы будем счастливы.

Звон.

Брат стоит у моего дома, по его щекам катится тушь, смытая слезами.
Он что-то невнятно говорит.
Он счастлив.
Но я знаю – он болен.
У него не все дома.

И я ору ему.
Ты убил мать.
Говорю – убийца.
Обнимаю, прижимая к себе. Целую в лоб, держу крепче. Я счастлив.

Звон. Разлепляю глаза. Обливаюсь холодным потом, но сон тут не при чем.
Надо мной Фрэнк. Два часа дня. Мягкие губы целуют меня, на них – вкус таблеток.

Новое кафе в стиле дождливой осени

Мягкий свет витража, запах кофе и мяты

Вам принесут абсолютно все, что попросите

Изящные статисты, мальчики-официанты.

Тихим шорохом ложатся виннные тени

На интерьер, на заплывшые фигуры свечей

Новое кафе - лучшее из всех, без сомнений

А ведь я не смогу придти сюда с ней.

 

Моя маленькая страсть, мое хобби и смысл

Это ты, твои плечи, улыбка, глаза ненароком

Моя маленькая грусть, мои слезы, каприз

Ты была бы шикарна в этом кафе, одинока.

 

Новое кафе в стиле дождливой осени

Зловеще-кровавые тени гардин.

Вам здесь навяжет, чего вы не просите

Человек в черном, средних лет, совершенно один.

Свечи задуты порывами резкого ветра

Тихие вскрики зажаты в тиски тишиной

Кровавое кафе - лучше всех, прекрасней чем где-то

Ну так пойдем же туда со мной.

 

Моя дикая мечта, мой навязчивый спутник

Это ты, твои губы, движение призрачных глаз.

Точной дыркой от пули отмечено сердце как будто

В этом новом кафе в этот самый последний наш раз.

 

поддался влиянию твиттера =__<
вот результат
привыкаем, товарищи

                                               *             *            *

Холодно.

По спине – маленькие противные пупырышки.

На моих ручных – 6:19.

И стучат зубы.

Клац-клац-клац.

Все тело как будто сжимается, обволакивается пленкой, не дающей пошевелить ни одной конечностью.

Боги, как холодно.

Я облизываю губы и не чувствую их, пальцы на грани отмирания. Нет, просто я накручиваю себя.

Мне реально становится страшно.

 

Резкий визжащий звук, мгновенно вспотели ладони, в одной из которых намертво зажата бумажка, та самая.

А, это автобус. Черт подери, холодно.

Белые негнущиеся пальцы разворачивают клочок бумаги.

107.

Цифры, стоящие в ряд. У первой, «1», очень изящный вид, к тому же и хилый. Возможно, она похожа на меня, вечного заморыша. Но я себе все равно нравлюсь. К черту внешность, у цифры «0» намного интереснее суть. Она – замкнутая личность. Полноценный человек, замкнутый на себе, который не похож на других, пытающийся быть отдельно ото всех. С нуля все начинается, это и всё – и ничто одновременно. Сложная цифра. С семеркой все проще. Она элементарная цифорка-спутник. Находясь рядом с любой другой, приобретает значимость, сама по себе – неуверенна и желанна. Это талантливая цифра, мне нравится.

Еще я люблю восьмерку, бесконечность в конечном, петлю судьбы и жизни. Это моя счастливая цифра, на которой обычно все и заканчивается и с которой начинается.

Считаю.

Я считаю 1.

Считаю 7.

Считаю 0.

1+7+0

8

Ладони вспотели еще раз.

Глупости.

Ничего не сходится, нет.

Сходится.

Нет.

Заткнись.

 

Думаете, я знаю, куда иду?

Нет, вы ничего не думаете, вы опять до предела накачаны всякой дрянью, Синглер сопит под диванчиком. У вас рассвет и вам просто срать на меня и мои проблемы. Дверь в комнате геев скрипит и открывается.

 

Я выглядываю в дверь, бегу в кухню, тяжело ступая на пятки.

Дрожащие руки выхватывают пачку таблеток, у Фрэнка опять приступ.

Он болен, у него сердце. И я готов кричать от боли.

7 таблеток.

Фрэнк…

Ноги не держат меня, и страх накатывает липкими вязкими волнами.

Несусь обратно.

 

Я решил навестить центр приемных детей.

Такая чушь есть в любом городке.

Абсолютно бесполезная организация, за исключением профессиональной трепки нервов.

Скажут ли мне там про брата?

Или отправят к психиатру?

А сейчас утро.

«Работаем с 8:40»

Ублюдки.

Ну ничего, я подожду.

Время капает вязкими каплями сиропа. Или крови. Голова забита чужими переживаниями.

 

Резкая боль в сердце заставила охнуть.

Первый раз.

Оно заболело впервые.

На губах вкус таблетки, в голове тяжесть и непонимание.

Уже 9:12.

 

Откуда таблетки?

 

Я воспринимаю мир по звукам и запахам.

Так бывает намного легче.

Звуки этого места: скрип, вздохи, гулкие шаги, жужжание, капли, дыхание.

Запахи: цветы, дерево, клей, гороховый суп.

 

-Что вам, молодой человек?

Стол справок.

Уродина за стойкой, улыбается плотоядно и мерзко.

Объясняю ситуацию.

Противный кивок.

Сердце, сколько можно…

Он принял таблетки, но губы такие же синие, дыхание рваное и слабое…Я медленно схожу с ума вместе с тобой.

Набираю 0.

Набираю 3.

Нажимаю «Вызов».

 

-Алло?...

 

Ваша папка утеряна.

 

Что?

Я не расслышал.

Звон в ушах.

Папка утеряна?

Какая папка?

 

-Дайте ее мне.

 

Папка утеряна.

 

Концы в воду.

Они добились этого.

 

Я хочу знать, кто я.

Я хочу понять себя.

Я убил ее, а она знала все.

 

Папка утеряна.

 

У уродины за стойкой меняется лицо.

Она дрожит.

Она тянется к телефону.

Набирает 0.

Набирает 3.

Нажимает «Вызов»

 

-Алло?..

 

Скорая помощь

Скорая помощь

Белые лица

Белые лица

Как мне смириться

Как мне смириться

С этим?

С этим?

Я не нарочно

Я не нарочно

Верь мне, прошу тебя

Верь мне, прошу тебя

Я не хотел рушить все.

Я не хотел рушить все.

Это несложно

Это несложно

Медленно выжить себя

Медленно выжить себя

Из себя

Из себя

Я не хотел рушить все..

Я не хотел рушить все..

 

 

Меня привезли сюда.

Здесь много людей, не таких как я и мне страшно.

Но мне все равно.

Я кричал им – убирайтесь.

Мне надо искать брата.

Я просил их о помощи.

Плакал – хватит.

 

А диагноз мне поставили – маниакальная паранойя, отягощенная галлюцинациями.

Джерард.

Ты не галлюцинация.

Я не верю этим идиотам.

 

Потерял бумажку с цифрами, пока меня доставили сюда.

Мне не на чем рисовать.

Мне негде писать.

 

Они пьют из меня силы, как из бутылки с портвейном, запрокинув голову, пьет на жаре измученный алкоголик.

 

Я сломаюсь и забуду о тебе?

 

В первый день своего пребывания в этом аду я показал им фак.

Я вспомнил все слова, способные оскорбить и унизить их. А мне вставили иголку в руку, и я отрубился вязким кошмаром.

Я ненавижу их.

 

Мне все равно.

 

Вчера в моей голове произошли изменения.

Куда-то пропал второй гей, собака надрывалась хриплым лаем.

Пока второй парень не вырубил ее ударом по ребрам.

Хрустнуло.

В комнате пахло лекарствами, глаза парня потемнели от боли. Он тихо взвизгнул, закусив руку зубами, потянул кожу. Сквозь щелки в зубах заструилась кровь.

Кусая свои руки.

Смотря сухими глазами в стену.

Блюя стихами.

Он лег на холодную постель и запел.

Звуки в его слабой груди собирались в облака, похожие на легкий дым, поднимались по горлу, и вылетали, спотыкаясь о мягкие губы, как вылетает пробка из бутылки с шампанским.

Эти звуки наполняли комнату, завиваясь в воздухе спиралями и преображаясь в образы.

Они резали пространство, со скоростью рассекая его, проносясь мимо неодушевленных предметов и достигая самих людей.

 

Он пел, заложив руки за голову, закрыв, даже зажмурив глаза, выгибаясь всем телом.

Посылая вверх упругие ноты.

Цепляясь пальцами за волосы.

Он плакал.

Парня разрывало на части, выворачивало наизнанку, где, в глубине сердца было его бледное лицо, его холодные пальцы, запах таблеток и пульсирующий страшным огнем Красный Крест.

 

                                   *                             *                            *

Фрэнк.

Я не могу снова представить тебя таким, каким увидел сегодня.

Ты смотришь с потолка, со стен.

Я обернут в тебя, как подарок в упаковку.…И без тебя я – никто.

Когда мне было 14.

Мне было всего лишь 14.

И я был особенным.

Я помню тебя…

Смешной паренек с тяжеленной штукой – первой гитарой.

Я сразу заявил тебе в лицо, помнишь? Как и всем остальным.

Я один. И я не такой как ты.

А голос дрожал, в первый раз.

 

Улыбка. Мягкость голоса, длинные сильные пальцы.

Мы разные. Но ты не один. – Сказал ты.

И тронул меня за плечо.

 

Не верю им.

С тобой ничего не случится.

Мой маленький мир обрушился с твоим появлением.

Не ты – мой первый.

 

Но сейчас.

Сейчас я рожу песню.

Если ты в сознании, ты услышишь ее.

Потому что услышать ее может только тот, кто думает обо мне.

Кому я важен.

А это лишь ты…

Так слушай.

 

                                               *               *              *

 

Впервые это случилось.

Я услышал, явственно и неоспоримо.

В моей голове зазвучали слова.

Ноты, складывающиеся в песню.

Глаза привыкли к темноте больничной палаты.

Чертовой одиночной камеры.

 

Ничего страшного.

Мне всего лишь…нужно записать эти слова.

 

Я надавил на нос ногтем изнутри.

У меня часто идет кровь носом.

Она не такая, как в артериях или венах.

Над моим столиком появляются корявые слова.

 

Я пишу, следя за губами того парня.

Я пишу с закрытыми глазами.

 

И после написанной песни.

 

Я пишу на внутренней стороне черепа, там, где в кухне закоптелый потолок и следы от мух.

 

Я пишу – Умрите

Я пишу – ненавижу

Я пишу – 107

Пишу – Джерард.

Пишу – хочу секса.

 

Мне приснился сон.

На деревьях росла клубника.

Джерард смеялся и показывал на нее пальцем.

Я хотел попробовать одну, но мать, оказавшаяся живой, толкнула меня.

Я падал дольше, чем падала Алиса.

И упал на свою узкую чертову койку.

Закусил губу, тяжело дыша в пространство.

Я хочу секса.

 

Моя пижама цвета глаз моей первой кошки.

Она никогда не мяукала, потому что была инвалидом.

Мне так говорил отчим.

Я тискал ее, много раз швырял за хвост.

Она была тощая как вешалка и серая, куском моей школьной униформы.

Я любил кошек, особенно толстых и неповоротливых. Мне нравилось класть на них голову.

Мне 11 лет, и я лежу на своей кошке, третьей по счету.

Приятно греет голову.

Чертово животное расцарапывает мне лицо.

Месяц я лежу в палате с перекроенной мордой.

С тех пор – очки.

С тех пор – ненавижу треклятых животных.

 

В столовой дают запеканку.

Я всегда думал – в запеканке есть молекулы, я читал в учебнике. В молекулах атомы. А что, если в каждом атоме скрыта вселенная?

Вдруг мы…живем в запеканке? А в нас – другие запеканки.

Теория запеканочной вселенной занимала меня всегда.

А это интересная мысль.

Надо обдумать. Доктор, который ходит в мою палату, не поймет меня. Он понимает только мат и жестикуляцию, старая скотина.

Я бы записал, но нечем и негде.

А парень с соседнего стола странно на меня смотрит.

 

Я спросил, что это за место.

У меня стоит.

Стеклянные глаза парня разбиваются о мои веки.

 

Он показал мне табличку на здании.

«3-я Областная Психиатрическая Клиника»

И шепотом произнес – он не может спать на спине. И лежать вообще. Потому что у него на спине – город. Целый мегаполис. И стянул майку, обнажив широкую и бледную сильную спину. На ней не было абсолютно никаких гребаных городов.

Теперь там – только следы моих засосов и ногтей.

Он невероятно сладкий.

А я сказал, что прокладываю ему магистрали и делаю круглые площади.

И сообщил, что если он будет сверху – городу ничего не грозит.

 

Сумасшедшие…

 

Смотрю в окно. Клиника находится за городской чертой, где нет огней окон, в каждом из которых – мириады вселенных, мыслей, собранных в мусорный пакет, жующих челюстей, склоки, радости и стоны.

Я на 5 этаже. В окне торчит дерево, на нем – птица клюет полиэтиленовый пакет.

Ночь.

Резко выдыхаю, вдыхаю еще быстрее, от чего плывет голова. Стекло запотело.

Пишу пальцем – Джерард.

Пишу – 107.

Пишу – сердце.

 

И засыпаю на подоконнике.

 

Поттер в 10 утра убил мой мозг. Ывыод:

1)Гаррик гей

2)Рон гей

3)Джинни гей

4) все гей

5) порадовал предмет "трансвестигурация"XD

6)я ржал а.к.и. Безруков.

7) мне идет XD

8) я бабник?

9) я просто тихий Избранный гей.

 

10) ппц...

 

 пиздежь

 у меня явный отходняк

 

аййй, вашу мать

XDDDDDDDDDDDDDDD

 

 ну вот

айй, меня не держат ножки

но все было офигенно

шикарно 

и cute

 

всех ски, родные, да XD

оказывается алкоголь рождает гениальные мысли.

я пошел дописывать фанфик, yo

you're a GOMOFISH?

yess

 

пс - Джи, ты несгибаемый гвосдь XD

 

ппс - завтра меня не ждите. я в больницу к папе...(

бля

я убился

нарисовал половину подарочга

но доволен

уффф XDD

 

 

У меня в черепной коробке не мозг.
Там живут люди.
Это тесная, темная и шумная двушка, с маленькой кухней и длинным коридором, в котором абсолютно всегда мигает, догорая, дешевая лампочка.
В первой комнате живут пять человек, гитары и ударная установка. У каждого из них есть своя гребаная мечта, но это не мешает им занимать денег у кого попало, и колоть себе дешевую наркоту. За квартиру они мне не платят, да я и не уверен, что они обязаны это. Когда я пытаюсь сосредоточиться, они играют свою посредственную музыку, и я теряю мысль. Ненавижу их за это.
В другой комнате живут два гея, собака Синглер и канарейка Пырка. Своим трахом эти подонки путают мои мысли. Иногда мне кажется, что я схожу с ума и становлюсь геем.
На кухне педик Сашенька жарит отвратительно воняющую рыбу, пока его дружок лапает его за зад, кладя подбородок на плечо. Рыба сгорает, пасет она просто чудовищно. Из комнаты комками грязи летит мат гитариста, накачанного наркотой.
Собака заблевывает пол в кухне, каждый вляпывается туда ногой, неделю носит бывшую еду Синглера на подошве. Геям не привыкать. А музыканты напрочь уверены, что они живут отдельно. Наркота крепко держит их в своих объятьях.
К басисту ходят шлюхи. В основном они толстые и старые. Они садятся на продавленный диван и шумно вздыхают, раздеваясь. Стонов не слышно. Часто они больше мелют языком, чем делают свое дело. А я записываю это на бумагу, создавая свои глупые рассказы, стишки и фантасмагории.

Меня зовут Майк, мне 17 лет.
Я абсолютно нормален.

Я не хочу ничего рассказывать, поэтому буду напевать эту заевшую песенку, собирая вещи.
Я поеду к брату. Уже вижу его руки, которыми он машет мне издалека, вижу ноги, обутые в разные кеды, браслет на руке – «MCR».
Лица его я не знаю. Оно особенное. Похожее на песню вроде «strawberry fields forever».
А на что похож я?

Мне 13, я глотаю горькие таблетки.
Мне 13, я ковыряю бинты на руках.
Мне 13, я спрашиваю чушь, и слышу ее в ответ.
Мне 13, а моим родителям – 0.
Мне 14, а моим родителям – 0.
Я боюсь грузовиков. Моим родителям – 0. Я люблю хризантемы, они красиво смотрятся на надгробии. Я люблю автобус №6. Он возит меня сначала в магазин с гитарами, а потом на кладбище.
Мне 15 и моим родителям – 0.

Я ненавижу солнце, оно плавит мою голову и музыканты надрываются от хриплого пьяного ора, а геи трахаются рядом с Синглером.
Мне 15 и я улыбаюсь своему отражению в зеркале школьного туалета. Мне хорошо видны спины парней. У меня стоит.
Мне 16 и я убежденный гей. Я считаю это подарком судьбы. Или влиянием геев в моей голове. Они всегда закрывают дверь, и я не знаю, как делать то, что делают они.
У меня есть друг, ему 19. У меня есть девушка, ему 16 лет. У меня есть пять музыкантов, геи, собака и канарейка, у меня есть я. Мне 16, а моим родителям – 0.

У меня есть брат.
Когда я был еще ребенком, маленьким очкастым девственником, мне рассказывали о нем.
Он высокий, красивый, добрый и умный.
Черт побери, какая чушь, думал я.
В 6 лет мама рассказала мне про него.
Она зашла в ту тесную двушку, присела за стол на кухне, долго смотрела в стену. Потом повернулась к вошедшему парню.
-Он жив. Ты его не знаешь, Майки, но он здесь. Я долго хотела поговорить об этом, но ты забыл дать мне ключи, дорогой.
У нее усталое лицо и хриплый голос.
-Он Джерард.
И я вздрагиваю от этого имени.
-Он носит разные кеды, его зовут Джерард, у тебя есть брат.
Спрашиваю – откуда ты знаешь.
Кричу – убирайся.
Синглер визгливо лает из комнаты. Прошу – уйди.
Срываюсь – зачем ты сказала, что у меня есть брат. Я одинокий, мне никто не нужен, и ты мне не нужна. Тем более он, тем более, я знаю, что он умер. Кричу – убирайся.
Она плачет.
Она не замечает меня.
Она протягивает мне бумажку. На ней три цифры – 107.
Она обнимает меня за плечи.

Ненавижу это гребаное солнце.

Она отлетает на пол кухни, растворяется в темноте.
Я сижу на кровати, обливаясь потом.
Я шепчу сквозь плотно сжатые зубы.
Мама.
Мама.
Ненавижу.
Брат.

На полке не осталось таблеток.

Меня зовут Майк, мне 17 лет.
Я абсолютно нормален.

Напеваю заевшую песенку, затягивая молнии на рюкзаке.
Мой путь лежит Туда.
Я много знаю. Я знаю больше всех. У меня есть все, что нужно – музыканты, гитара, установка, геи, собака, канарейка, 107 и его имя.
Джерард.
Джерард Уэй.
Погано звучит, хуже, чем Майкл.
Если его усыновили, как и меня, то 107 – номер квартиры.
Если он умер – номер участка на кладбище.
Как у родителей.
Правда, у них – 19. Я носил им хризантемы. После того как я говорил с матерью, я не хожу туда. Ведь это я убил ее.
А их убил грузовик.
Я пою заевшую песню. Я хочу найти брата, чтобы убить последнюю ниточку, связавшую меня с этим миром. Чтобы обнять мать в ответ.
Душный и жаркий вечер сваливается на город, где мы живем в данный момент, истошно орут пьяные люди под окнами.
Я живу в двухкомнатной квартире, у меня есть собака и канарейка.
За стеной, исписанной стихами и нотами, живут пятеро ублюдков. Пять мужланов, гитары и ударная установка.
Я вожу маркером по обоям, линии причудливо изгибаются, ложась в строчки

Я люблю тебя
О о о
Как я тебя ненавижу
Не слышу твои слезы
Улыбку не слышу
Я хочу тебя
О о о
Как ты меня затрахал
Не отталкивая меня
Пристрели одним махом
Увлекай
Давай
Притяни
Запой
Запомни, придурок.
Хватит сходить с ума в одиночестве
Я твой, твой, черт с тобой.

Песня. У меня в голове их сотни, на обоях нет живого места. Маркер ложится на буквы, горящие в моем мозгу.
Господи как жарко. Я снимаю майку с пятнами засохшей крови. Соседи ломали мне нос.
Я хочу пить, Синглер тяжело дышит в углу, старая ублюдочная собака. Я бы прибил ее, если бы мне не было так больно вставать.

В моей голове вряд ли находится мозг. Там есть речка, петляющая между холмами. На ее изгибе стоит поселок, дом у самой воды покрашен желтой краской.
В доме живет парень.
Ему 17, он очкастый и больной на всю голову. У него есть пара предков, нужных ему сравнимо со старым тромбоном под кроватью. Он часто говорит сам с собой, рисует что-то на обрывках бумаги, напевает под нос. У него странные глаза, гитара и абонемент на автобус. И еще: он держит в кармане невскрытую пачку презервативов, карточку цветочного магазина и бумажку.

Он еще не догадался, кто я?
Наивный мальчик, через несколько лет люди будут узнавать меня на улице, я и сейчас знаменит. В моем городке есть один клуб. Мы выступаем там. Тексты мои. Музыка Фрэнка. Я знаменит.
А он, дурак не догадывается, кто я.

Я Джерард, мне 20 лет, я не считаю себя нормальным.
Я – особенный, и это ясно любому.
Я не такой, как все, многих это заводит.
Моих соседей, посмевших разбить мне нос, избить меня ногами.
Скоты. Ублюдочный пес все еще хрипит. Как отстойно.

107.
Я не могу открыть дверь.
Звонок надрывается, приходится выползти в коридор.
Пьяные сволочи ржут, слышу их издевательские речи.
Я – особенный, и они ведут себя непозволительно.

Открывая дверь, задумался над словами песни. Они слишком явные. Мои гребаные мысли. Думаешь, мне легко открывать тебе дверь, скотина?
Фрэнк.
Какой дьявол его принес? Надо стереть с обоев. Когда я был еще в детдоме, на стене были обои со страшными клоунами, которых я очень боялся. До сих пор боюсь клоунов, врачей и темноту. Боюсь всего, что может сделать меня похожим на других. Поэтому я крашу волосы, одеваюсь не так, как все полагают, мне надо одеваться. А еще...
У этого идиота испуганное лицо. Ну да, прикинь, мне сломали нос. Спроси еще, кто.
-Кто… кто сломал тебе нос?
Хаха. Кто. Синглер. Хаха.
Фрэнк молча сглатывает. Щурится. Сжимает руки. Молча впихивает меня в комнату. Да, именно так поступают с теми, у кого, блять, болит все тело. Спасибо, Фрэнки.
Слышу его злые шаги. Голоса затихают. Обвинений не слышно. Хруст и глухие удары.
Скрипит дверь. Боже, как невероятно жарко сегодня. Уже темнеет, живот сводит от голода. Я почти счастлив.
Фрэнк входит, оттирая кровь с губы. Странно, я был уверен, что вмажут ему.
Садится рядом.
Я говорю – в чем дело. Зачем, Фрэнк.
Молчит. Сдавленно шепчет – тебе больно.

Думает, у него губы, которые лечат ссадины?
Это так, черт побери.
Я целую его, как в первый и последний раз.
Я раздеваю его с медлительностью избитого и усталого человека.
Я впиваюсь в его губы, мешая ругательства с нежными словечками, я откидываюсь назад, тяну его за собой. Он все правильно понял. Вылечи меня снова, спасай меня.
Особенный, я не был бы таким без него.
Кидаю взгляд на дверь. Она плотно закрыта.
Он, правда, моя часть. Мое наказание и мучение, моя страшная боль, мой медленный убийца.
Я люблю его.
Своей, особенной любовью. Я думаю о нас, и представляю все со стороны.
Дверь закрыта, на часах 1:37.
Темная двушка, два парня, сплетенные в единый комок энергии. Собака, сопящая в ковер. Старая подыхающая канарейка. Тишина, ночь и Фрэнк.
Скрытая камера.

Час спустя.
Влажные объятия не дают мне спать, приходится выползти на балкончик.
Воняет тухлым мясом.
Мы живем рядом со скотобойней.
Мне давно глубоко все равно, а мой Фрэнк переживает.
Идиот.
Мычание животных заставляет меня брезгливо морщится.
Ночь.
В моей голове не мозг.
Мальчик собирает вещи, напевая какую-то чушь.
Ах нет, это же моя песня.
Маленький гаденыш.
Куда он собирается. Я спрашиваю его об этом.
Он рассказал мне про брата.
Он закричал – убирайся из моей головы. Он умолял – уходи. Я знаю – он убил свою мать, когда она пришла к нему.
Он заплакал, проговаривая – убирайся, иди трахни своего дружка.
Зачем ему искать брата?
Не мое дело.
Как он собирается начать поиски.
Он орет – заткнись. Он считает – это не мое дело.
Я думаю, у парня не все дома. Я равнодушно пожимаю плечами и иду прочь.

На балконе не так душно, хоть и воняет мясом.
Руки Фрэнка обхватывают меня за талию, прижимая к себе, влажные губы целуют запекшиеся ранки на шее.
Я подставляю лицо ночному ветерку.
Меня зовут Джерард, мне 20, и я убежденный гей.


продолжение следует.

от кого симпа, а?XD

 Мысли, какие накопились.

 

Испытывали бешенство+счастье? теперь я - да.

Дождь - природный оргазм.

То мне срать, то я схожу с ума.

По кому я схожу с ума?

Я сделал аборт. Умерла песня.

Хочу петь, слова рвутся кусками, меня тошнит звуками. Поебень одна.

Они стоят. Волосы.

Я крут? Нет. Одежда да, но я ничтожен.

Ты это понял, да?

Бегите, пока не поздно.

Поставь свой рекорд. Говорите я уживчивый и нежный? Попробуйте продержаться больше хотя бы полугода.

Слабо?

Я нежный? Схуяли? хочу быть таким. Почему не даете?

Заебали бить по рукам.

 

Прекрати напоминать о себе, я пойду к тебе и меня стошнит потоком оскорблений. Не напрашивайся, сучка.

Я сказал тебе больше, чем из меня можно выдавить.

Я тебя не люблю и не ненавижу. Мне просто срать. А ты не поймешь никак, кретин. За одно это я готов придти и убить тебя, как сделал это однажды.

Какое слово люди повторяю чаще всего, среднестатистически? Деньги? Любовь? Секс? Мир? я?. не знаю.

Про себя - знаю. Но не скажу.

 

Я плакал под этим дождем.

Оргазм. Волна. Смех. Ресницы.

Москва размылась огромным пятном

Фонарь. Подошва. Эйфория. Страницы.

Уходишь в прошлое. Останься тенью

Танец. Музыка. Власть. Идиоты.

По стенам домов танцуя нежно

Тихо. Вагон. Шелестят. Банкноты.

От страха сознание шипит, растворяясь

Перила. Лестница. Платок. Вязко.

Я не боюсь, мне совсем не страшно

Правда. Вымысел. Губы. Маски.

В тихой красной сумке щенок таксы

Квартира. Вой. Сапоги. Ужас.

Не верю, не могу поверить в этот бред

Разве. Он. Кому-нибудь. Нужен.

Мысли как случаи - несчастны и безвозвратны

Думай. Знаю. Сможешь. Думай.

Колят иголками сомнений, жертвы сказок

Молчание. Точки. Садизм. Грубый. 

я сам обращаюсь с собой отвратительно

 

чему удивляться, когда это делают другие?...

Фанфик не окончен, когда автор прочухает о чем писать далее, все будет. XD

Мешают больные части тела, уййй((

Росс вышел придурком, как и есть. Но Брэндон еще более. Судьба моя такая.

Итак: 

Название:"Можно я встану рядом?"

Статус: неокончен

Рейтинг: R, местами гон и пиздежь XD

Пейринг: Брэндон/Райан

POV по очереди Райан и Брэндон.

 

Я просыпаюсь с одним и тем же странным чувством вот уже неделю. И кто, черт возьми, мне объяснит, что со мной?

бля

ну почему

почему он такой секазный, ну почему?Т_Т

Райан, прекрати быть таким mr. Sex....XD

 

пять часов в теле Брэндона..

я вымотан

но

я его трахнул

а оказалось что это Спенс

 

арр, Райан, отдайся мне, пока я в теле Брэна, пока у меня стоит и пока я способен соображать.....аррр

 

Мой бох - Райан

Моя религия - Райден

 

Того кто подсадил меня на это, я трахну в первую очередь. XDD

бойся, чувак

 

 

я написал музыку

событие нах  =___=

вам страшусь дать послушать

ибо я бездарность Т_Т

слова будут а петь некому

 

чувак, сам знаешь кто - давай уже в задницу комплексы и поооой ><

у тебя нормальный голос, скотина Т_т

 

брат - покупай установку.

я задрался игратьв свои три руки, отбивая ритм и мелодию и бас и при этом что то мурлыча ><

мы ведь накопим 10.000?XDD

 

еще одно.

арррррррр

я не могу спать и есть

но об этом в следующем посте....х)

этот фильм дал мне бессонную ночь

много набросков

всплеск эмоций

неподражаемую музыку

и ощущение необыкновенной грусти

 

merci, "Les chansons d'amour".

и всё. он неподражаем.