В наших краях деревенек то брошенных много стоит. Было время - и люди тут водились, и хлебушек сеяли, и детишки бегали... А теперь - одна улица, да три дома на ней, а в энтих домах то - полтора жителя живут - свой век доживают.

В одной из таких деревенек - Богом и людьми забытых - стоит на краю церквушка. Ну как церквушка - часовенка деревянная. Старая уже, брёвна почернели, мхом заросли, а возле неё - голубятня.

Вот чудо то чудесное!

Говорят, эту голубятню уже давно батюшки по эстафете друг дружке передают. И голубями то особо не занимается никто - а поди ж ты - сами ведутся. И никуда не улетают.

Давно, когда ещё жизнь в деревеньке кипела, жила здесь Настасья. Ох и красивая баба была! Одно плохо - мужиков любила привечать. Потому и семьи у неё не было. Кому нужна такая - до чужих ласк охочая?

Так то мужики не брезговали к ней на огонёк захаживать - и стол накроет, и напоит и накормит, и в постельку уложит.

Бывало, узнает какая баба, что благоверный к Настасье таскается - придёт, косы ей подерёт, а Настасья то ничего - утрётся только, сядет на завалинку возле избы, да песню затянет - про мил дружка, что дорожку к дому забыл - к милой завернул.

Одно плохо - не было у Настасьи деток. Да не по той причине, что вовсе "пустая" была, а не хотела она себя детками забавить.

Вот и ползали по деревне нехорошие слухи - куда Настасья свой очередной "грех" дела. Так ведь догадки только, а так - никто и не знал.

В церкву Настасья не ходила, в Бога не верила, батюшке, что вразумить её пытался - подол свой задрала... Плюнул он, да и ходить перестал.

А тут - на страшной неделе, аккурат перед пасхой - сама Настасья в церкву пришла. Встала в уголочке, дождалась, пока служба кончится, да батюшке в ноги и бухнулась!

Удивился поп, обрадовался - думал - за ум баба взялась, руку поднял перекрестить её, а она смотрит снизу - глаза безумные, косы растрепались, дёргает его за рясу и просит бисеру ей насыпать... Ну, того бисеру, что иконы святые вышивают. И всё одно бормочет: "Ходят они ко мне, ходят, бьют меня больно, бисеру просят! Дай мне бисеру церковного, дай!"

Кое-как отбился батюшка - нету, мол, бисеру у нас. Подожди до пасхи - поеду на базар, куплю тебе .... Только не слышит его Настасья - дай бисеру и всё тут!

Ушла домой Настасья ни с чем. А Батюшка решил вечером зайти, проведать - кому же бисер то понадобился?

Ну, известно же - человек предполагает, а Бог располагает... пока батюшка все требы отпустил, пока с одним поговорил, к другому зашёл - стемнело уж. Тут и вспомнил он про Настасью. Решил всё ж таки зайти.

Ну, зашёл в сени, окликнул хозяйку - тишина. В избу зашёл, перекрестился на красный угол - смотрит - подпол открыт и шумит ровно там кто. Спустился батюшка по лестнице то, да так к стенке и прилип!

Сидит посреди подпола Настасья, а вокруг - детей куча мала! Все разных лет, чумазые, голышом, глаза огнём горят! Настасья сидит и воет тихонечко, а они вокруг вьются - за волосы дёргают, за спину щиплют, плюют в неё, царапают, и кричат все в разнобой: "Буски нам принесла? Буски хотим! Дай нам буски на шею, а то мы тебя с собой заберём!"

Батюшку вроде и не видит никто. Только Настасья обернулась вдруг, да пальцем на него и тычет - у него, дескать, буски! С него и просите!

Как кинулись они к нему со всех сторон - батюшка то и не помнит, как на улице оказался!

На следующий день съездил он в город, набрал на базаре самых дешёвых бусиков, да освятил их в церкви - как положено. Прочитал "Живые помощи", укрепился духом, да и пошёл к Настасьиному дому.

В дом зашёл с молитвой и в подпол с молитвой спустился... Там - такая же картина - Настасья уже вовсе не в себе, а вокруг как рой какой нечистый - воют, кричат, толкаются... ужас!

Зажёг батюшка церковную свечку - и потише стало, подошёл он к одному отроку, да и накинул на него буски - тот посмотрел на батюшку то - вздохнул по взрослому, да и перекинулся белым голубем. Только порх из подпола - вот его и нету!

Почти ночь прошла, как батюшка всех переловил, да буски на шею повесил. Все голубками белыми из подпола улетели.

Подошёл батюшка к Настасье, а она уж еле дышит: "Это ведь всё дети мои... Моя вина, мне и ответ держать. Всех туточки прикопала... Кого раньше, кого позже... Думала - никто не узнает, а они вон, сами за мной пришли." И покатилась на землю мёртвая.

Схоронили Настасью. Долго ещё деревня гудела. А за батюшкой с той поры голуби летать стали. Куда он пойдёт - там и они сейчас сидят. А как помер он, да похоронили его рядом с церковью, так и они никуда не улетают.

Новый батюшка уж голубятню срубил. Стоит с той поры церквушка с голубятней рядом.

Уж деревни нет почти, а голуби всё ведутся. Не улетают. А, может, и лететь то им, бедным, некуда? Навек к этому месту привязаны?

http://the-cheerful-robot.diary.ru/p208400294.htm