Беды ничто не предвещало. Обычный рейс с дачи, отличная октябрьская погода, спокойная езда, знакомый маршрут. Надо сказать, и это важно, что путь с дачи проходит недалеко от дома моей матушки и это является ключевым фактом рассказываемой истории.
Еще подъезжая к МКАД я ощутил в животе некий дискомфорт.

—Знаешь, че-то зря, наверное, твоя мать мне котлеты скормила… Пожилые были котлеты-то. – заметил я жене. В это время мы подъехали к Т-образному перекрестку. Направо была дорога к дому матушки, налево – домой.

—Может к маме заедем? – заботливо спросила жена. И вот тут бы мне послушаться ее женскую интуицию и собственные ощущения и повернуть направо, навестить маменьку, оправиться и продолжить путь в благости и расслабленности. Но тогда бы и не было тех фееричных переживаний, кои положены в основу этого повествования. Да и не ищем мы легких путей.

— Да ладно, до дома 20 минут, сейчас приедем, забегу домой в тубзик и в ОБИ поедем, —бодро заявил я и повернул налево. Через пять минут мы встряли в пробку.

«Ур-р-р!...» - настырно раздалось из пуза. Изнутри организма в жопу робко постучали… Похоже приближался шторм… Пробка не разделяла серьезности момента и уныло ползла с минимальной скоростью. В жопу постучали настойчивее. По телу побежали мурашки, волосы на затылке поднялись, на лбу выступил пот. «Закрыто!» - мысленно рявкнул я внутреннему, пока еще мягкому, давлению на нижнюю дверь, и распустил ремень на штанах. Стало легче, говномонстр временно отступил. Через три минуты новый позыв заставил сжать ягодицы и из уст моих вырвался болезненный стон.

—Давай остановимся, - сказала жена, — сбегай в кусты, не умирать же теперь.
Я огляделся. Конец октября, солнечный, один из последних, видимо, погожих деньков. Листья облетели и лежали на земле разноцветным пушистым ковром, бесконечное небо, великолепное в безоблачности своей лазури, воздух чист и прозрачен. Кусты торчат голыми ветками, середина дня, полно прохожих. Пастораль картины мог дополнить лишь срущий среди буйства осенних красок мужик…
«Умирать!, —с тоской подумалось мне, — именно, что умирать… Причем от стыда…»

«Да-а-а!.. — радостно раздалось в животе,— Пусти-и-и!». Я расстегнул пуговицу на штанах. Слегка полегчало. Но не надолго. Видимо, то, что рвалось наружу, просто разбегалось. Я пережил этот бросок, поскольку был к нему готов. Через пять минут давление на задний проход выросло настолько, что мышцы, отвечающие за сжатие ягодиц, превратились в камни… Холодная струйка пота скатилась за шиворот и поспешила по спине к жопе, чтобы первой насладиться эпопеей «Освобождение».

Говорят, что усилия ануса в определенных условиях достаточно, чтобы перекусить лом. Через 10 минут, когда отходы жизнедеятельности бились в последний оплот на своем пути с частотой морского прибоя, я мог бы не просто перекусить лом жопой, но и пережевать его в шар, украсив последний затейливой резьбой. Вот только лом в тот момент в жопу мне засунуть было нельзя. До дома оставалось три светофора. На первом я повернул налево на красный свет и, в последний момент заметил гаишника, который радостно взмахнул было мне жезлом. «А, ну и пусть, — обреченно подумал я,— хоть обосрусь не в машине.» Но хранитель дорог, видимо, увидел в моих глазах что-то страшное, инфернальное и потустороннее, и, когда я включил поворотник, чтоб остановиться рядом с ним, его улыбка исчезла, он закрутил жезлом и зашевелил губами: «Проезжай, проезжай!». Фуражка его сползала на затылок. Почему-то именно это запомнилось мне отчетливее всего. Жена сидела неестественно прямо, со стеклянным взглядом, устремленным вперед, и держалась за ручку двери.

Последние два перекрестка я не помню – цунами из коварной жижи билась внутри меня, как бешеная собака. Мышцы жопы колотило от нечеловеческого напряжения. Еще немного и между полужопиями возникла бы компрессионная межклеточная диффузия, что явило бы миру единственного и неповторимого человека с целой жопой, не разделенной по вертикали природным жопоразделом. В анналы (извините за каламбур) медицины этот случай вошел бы как синдром «Gluteus unitas».

Во двор я влетел в лучшей манере стритрэйсеров, на большой скорости затормозил в пол с дымом покрышек, заперев собирающегося выезжать пожилого горца на серых жигулях. «Э-э!» - сердито выкрикнул тот, и направился ко мне. «Я щща-аасс!» — прохрипел я ему в лицо. Горец побледнел, вскинул руки и тоненько прозвенел: «Карашо-карошо! Я пэдажду!» и заперся в своей машине. Счет шел буквально на мгновения. Все что можно было расстегнуть, я расстегнул на лестнице. Возле двери в квартиру я проклял изобретателя замков, и его останки, где бы они ни были в тот момент, вспыхнули и аннигилировались, а его потомки скривились от нахлынувшего приступа зубной боли.

В квартире одним длинным прыжком, которому позавидовали все ягуары Центральной Америки, выпрыгнув из штанов и трусов, я преодолел расстояние до сортира…
Я успел.
ТЫДЫЩ!

Милые девушки, ваши бурные множественные и продолжительные оргазмы, даже близко несравнимы с теми ощущениями, которые накрыли меня в те сладостные минуты! Рождались и гасли звезды. Новые галактики зарождались, раскручивались и разлетались в вечности и бесконечности, цивилизации сменяли друг друга, целые миры умирали в радиоактивных облаках…

…Когда я неторопясь вышел из дома, пожилого горца уже не было – его выпустила жена, отогнав машину. О его присутствии напоминали только две черные полосы от покрышек и легкий запах горелого сцепления… «Поехали в ОБИ, дорогая» - промурлыкал я супруге. На душе было покойно и радостно, светило нежаркое октябрьское солнце, шторм утих, природа восстановила утраченную было гармонию.

Вот мы говорим: «Болит жопа». Таким образом, локализуем болевые ощущения, казалось бы, в одной точке. На следующий день моя жопа болела в восьми местах.. я не знал, что ягодичные мышцы отличаются таким разнообразием болевых ощущений. Я еще было задумал поглядеть в учебнике анатомии, что же так разносторонне может болеть в мышцах жопы? Но руки так и не дошли…

© sergewow

http://the-cheerful-robot.diary.ru/p205912430.htm