Петров жарил яичницу, когда на кухню вышла фотомодель. Босая по пояс, не умытая, прекрасная, она к тому же плохо ориентировалась. Даже счастливо женатый мужчина может подумать слово "секс" в таких обстоятельствах. Вслух он крикнет "редикулус", или "выплюнь мой завтрак!", но в голове прозвучит именно "секс". Это нормальная реакция на чистую магию – единственный способ втащить на кухню что-нибудь голое и красивое одновременно.

Мне нельзя указывать настоящие фамилии мужчин и моделей. И без того они узнают себя в любой истории, чтобы обидеться или потребовать гонорар. Приписывать всё себе тоже неловко. Я уже и на Луне побывал, и с Орнеллой Мутти в одном автобусе ездил. Поэтому, все чудные мгновения будут происходить с абстрактным сантехником Петровым.

Так вот, Петров вспомнил, это Ира из Гомеля, подруга жены. Она приехала ночью, когда он спал. Её жизненная цель - гулять по магазинам. Экстраполируя внешность прежних подруг на будущих, Петров ожидал увидеть ихтиозавра. Но Ира оказалась нежной птичкой. Формально, она была в рубашке. На деле, рубашка лишь подчёркивала одиночество её трусов, ничего по сути к ним не прибавляя.

В тот день Петров не разрешил себе пойти на работу. Не хотел оставлять гостью наедине с газом, ножами и прочими опасностями современной кухни. Ира забралась на стул с ногами, и во всех ракурсах была видна её беззащитность. Петров переживал о том, считает ли Ира его гостеприимным хозяином и кажется ли ей, что жене Петрова с ним повезло.
...
На следующий день Ира назвала Петрова Сашей. Три раза. Она согласилась на его картошку с курицей, сказала что вкус прикольный. Вечерами она уходила скитаться по универмагам, но с утра оставалась дома, пила чай и ела фрукты, как бабочка. Было видно по походке, она тоже что-то чувствует. Сама себе женщина никогда так не качает бедром и не встаёт на цыпочки у зеркала. А как она смотрела его дембельский альбом!

Иногда Ира вдруг замолкала и отворачивалась. В эти минуты Петров страдал. Ему казалось, его бросили. Может даже, Ира полюбила другого в недрах магазина с джинсами. И её колени посвящены теперь другому. Так же неожиданно Ира оттаивала, и счастье возвращалось. По ночам Петров мысленно объяснял жене:
- Понимаешь, детка, так случилось. Никто не виноват.

Он готовился взять Иру за пальцы. Даже раскладывал её рубашку на диване и немножко тренировался. Петров ясно представлял как она не отпрянет, а наоборот улыбнётся - "ну наконец-то ты решился, глупыш!"
В день примерно пятый времени для сомнений не осталось. Петров сел на корточки и сказал: послушай, Ира. Она опять забралась на стул с ногами, глаза её блестели, щёки румянились. Ира догадывалась о планах Петрова. Он взял её за ногу. Она не двинулась. Петров хотел сказать главные слова, но мозг генерировал только мычание. Намычавшись всласть, Петров ткнулся губами в геометрический центр Иры, как бы вписанной в круг идеального человека с точки зрения Леонардо да Винчи. Зачем-то она подождала три секунды, за которые Петров успел сойти с ума от счастья. Потом резко встала и влепила две затрещины, не требующих пояснений. И ушла в гостевую спальню, и там заперлась. Но жене ничего не сказала.

Следующие два дня Петров много работал, в том числе по ночам. В воскресенье его потащили на вокзал, носить чемоданы. Пока девушки прощались на перроне, Петров занёс багаж в вагон, всё сложил в купе. Хотел украсть трусы на память, но не решился. Выходя, столкнулся с Ирой у титана с кипятком. Это самое узкое место в вагоне. Они улыбнулись друг другу как ни в чём не бывало. Почти разошлись, но Ира схватила Петрова за уши и поцеловала так, что языком достала до гипоталамуса. Постучала по лбу и сказала: "Думай в следующий раз". И уехала.
Какой следующий раз и чего думать Петров не знает. Что это вообще значит?

© pesen_net

http://the-cheerful-robot.diary.ru/p203352192.htm