Розовый мусор
автор - Леонид Китайник

Розовый мусор

Что розовый мусор соцветий
на плитах свалялся в ночи
и песня о тающем лете
впервые меж сосен звучит,

не верят сверчок и цикада —
но тише сегодня поют.
И прели чуть слышимый ладан
в листве обретает приют.




Хвойные смеси

Хвойные смеси сосны и секвойи,
кедра и ели на склонах лежат,
из малахитовых темных покоев
летом сочится густой аромат.

Где и когда твоя жизнь заплутала,
как и зачем ты ее упустил,
снова забудь, наблюдая с привала
зелень лесов, и морей, и светил.




Цвета холмов

Холмы, надставленные тучей,
зовут в глухую высоту,
по складкам стелется колючий
кустарник в розовом цвету.

Но мне с окраины зеленой
лишь черный с бежевым видны.
С пустынных августовских склонов
ползут полуденные сны.




Вечерние фонтаны

Семейство вечерних фонтанов,
подсвеченных стеблей напев.
Как стражи прохладной нирваны,
пыльцой водяной заблестев,

в бассейн ниспадают, сутулясь,
где ложе от пены бело,
и вновь орошают июля
сухое от жара чело.




Холм над мостом

Лазурь по краям выцветает
в полуденном небе пустом.
И выжженный холм, выступая
над рощей, трамвайным мостом,

как будто твердит, что отныне
кустарником меченый склон
заменит стога, и пустыни,
и отмели давних времен.

Но жалоба, миф и бодрянка
не могут во мне прорасти;
звенит отстраненная танка,
и летние кроны в пути,

и шаг одинокой прогулки,
и птичий полет и напев,
и полночь с биением гулким,
и гравий на пыльной тропе.




Прохладный вечер

Прохлады зеленые клети
вдоль улиц расставила ночь.
Сквозь них пробирается ветер,
назначенный зной истолочь.

Дыханье вечерней минуты
и русло воздушной реки,
где желтым и белым салютом
рассыпаны врозь огоньки.




Юные листья

Кактусов юные листья
кисло-пригодны в еду.
Кисти сирени индийской
розовой лентой ведут,

словно вплетенные в гриву
темно-зеленых лесов,
где прокатилось игриво
летних календ колесо.

Вновь пересмешника игры
мне надрывают бока,
прямо под носом колибри
дань собирает с цветка.

Пусть горьковатая дымка
застит душевный уют —
здесь с удивленьем в обнимку
смех и надежда идут.




Июльский мёд

Тяжелые шапки соцветий
склонились к вечерней тропе
и слышен о страсти и лете
простой шелестящий напев.

Хрустальные стебли фонтанов
поодаль звенят и шумят.
Белеет и стелется пряно
жасминных кустарников ряд.

И в жаркие соты июля,
пока не забрезжит восход,
как в темный невиданный улей,
стекает растительный мёд.




Считая кроны

Когда нам строка не дается,
и парит июль духотой,
и тропка лесная колодцем,
и мысли бесцветной плитой,

сочти для начала оттенки
и плотные контуры крон —
и мир сколоти на коленке,
где ты, путевед-чемпион,

встречаешь сквозь зной неподвижный
приветливый ток ветерка,
и мир расступился сквалыжный,
и времени ноша легка.




Выжженный склон

На выжженном временем склоне,
сквозь сена седые клочки —
внезапные вспышки бегоний
и ярких эшшольций пучки.

Но тоном каким-то нездешним,
как будто июлю не рад,
все громче свистит пересмешник
и слышно средь диких рулад:


— Кто больше изведает горя
в суровом сибирском краю,
к тому и несет на просторе
бездомную верность мою.




Стихи-облака

В.П.

Друг сказал, что стихи облаками плывут,
как дыханье и взгляды небес,
и густеют под ними нефрит, изумруд,
и шумит зачарованный лес.

А еще - океан, где волна над песком
Даже в солнечный день холодна,
а из просеки тянет вечерним дымком
и над ней загорелась луна.




Сосновые своды

Е.Р.

Сосновые своды — недвижная хмурь,
Вечерняя гамма — нефрит и лазурь;
Когда не мешает сияньем луна,
в шатер бирюзовая пыль вкраплена.

И фары-топазы по трассам поют,
сверкают на крыльях рубин, изумруд,
и твой иссушенный, крошащийся кров
испытан пространством и далью миров.

https://polutona.ru/?show=0126204428