Название Herzleid
Автор Der Fuchs
Бета нет
Жанр Ангст, слеш
Фэндом Rammstein
Пейринг Schneider / Richard
Рейтинг R
Примечания По просьбе
Alice Alone написать что-нибудь с пейрингом Шнайдер / Рихард.
Писалось под это:
Шнайдер взбежал по лестнице, и с размаху грохнул по двери кулаком. Квартира Рихарда. Тот позвонил ему, и что-то бессвязно говорил. Говорил совершенно непонятно, явно был пьян, и двух слов связать не мог. У Кристофа не оставалось никаких сомнений, что что-то не так. Что если он сейчас же не явится – неизвестно, что будет. Что случилось – барабанщик так и не понял, но перепугался не на шутку. Теперь еще и не открывает…
-Круспе! – заорал он, срывая глотку. – Круспе, открой! Открой, кому говорю!
Никакого ответа. Лишь грохот музыки, доносящейся из-за двери, да начали выглядывать недовольные соседи.
Кристоф глубоко вздохнул, отошел на пару шагов, и шибанул плечом по двери. К счастью, она не была закрыта на ключ. Лишь захлопнута, и поддалась без нужды выламывать замок, и без вывиха суставов. Ввалившись в квартиру, Дум еле-еле восстановил равновесие. Захлопнув дверь, первым делом, Шнайдер ломанулся в зал.
-Фу! Фу-фу-фу! – Подскочив к сидящему на диване, и склонившемуся перед журнальным столиком гитаристу, он схватил стоящую на столе бутылку с водой. Опрокинул ее на стол перед Рихардом, смывая кокаиновые дорожки. Отбросив бутылку, он прижал Рихарда к спинке дивана, и обшарил все карманы. Не найдя ничего, барабанщик принялся за наведение порядка.
Первым делом - содержимое полупустых бутылок алкоголя, стоящих тут и там, отправилось в раковину. Свалив всю тару в мусорный мешок, Кристоф настежь раскрыл все окна, позволяя ночному воздуху вытеснить удушающий, вязкий, почти ощутимый физически дух перегара. Далее последовал настоящий обыск.
Устроив форменный бедлам, но не найдя ничего, он повернул регулятор громкости надрывающегося музыкального центра.
-Что за хрень? – тихо спросил он, тоном не предвещающим ничего хорошего. Стянул куртку, и отбросил ее куда-то в сторону.
Рихард молчал, просто в исступлении смотрел на белесые лужи на столе.
-Что за хрень, спрашиваю?! – Шнайдер чувствовал, как теряет контроль над собой. Страх находил выход в форме истерики, равно пропорциональной по степени. - Сколько ты пил?
-Мало… - сдавленно ответил Рихард.
-Мало? – Шнайдер зло сощурился. – То-то на входе запах такой, что как кулаком по морде! И это… - он кивнул на стол. – Столько усилий приложил, чтоб завязать, и что? – барабанщик схватил Рихарда за грудки, резким рывком поднял, и заорал в бессильной ярости. - Что, я тебя спрашиваю?!
Он тяжело дышал, ощущал, как пульс колотится в висках.
-Нюхал?
Никакого ответа.
-Нюхал, спрашиваю?!
-Не успел.
Он внимательно смотрел в глаза гитариста, и готов был избить его до полусмерти. Избить, чтоб выбить всю дурь. Все глупые мысли. Что, что там еще может быть, что довело его до такого?! Может боль, и кровь из разбитого носа и губ, вернут огонь в эти потухшие глаза.
Какие-то философы говорили, что человек ощущает жизнь, только испытывая боль. Это казалось разумным, и единственным пригодным выходом.
А не подействует – так, может, и убить, наконец. Избавить от таких мучений. И оградить себя от этого кошмарного, сжигающего душу страха.
-Рихард.. Рихард… В лицо смотри, мать твою! Ничто… Слышишь? Ничто этого не стоит! Жить надо, слышишь? Слышишь?! – на последнем слове он снова сорвался на крик.
Услышав свой голос, он просто не смог его узнать. И не мог вспомнить, когда в последний раз так чего-то боялся. Когда в последний раз ощущал такую панику.
-Не молчи… - выдохнул он. – Что угодно, но не молчи… Круспе!
-Ты.. – наконец подал голос Рихард, заставляя все внутри у Шнайдера сжаться. – Ты не представляешь… Как это…
-Что? – переспросил Кристоф. – Говори толком! – он встряхнул его. Еще немного, и он обвиснет на руках барабанщика, как картофельный мешок. Кристоф ясно ощущал, каких трудов стоит гитаристу держаться хотя бы так.
-Хреново… Один, понимаешь? Один. Это слишком… Только и есть, что музыка… Шнай… И вы… когда все вместе… Я… Как лишний. Там, вне репетиций…
-О боже, - Кристоф закатил глаза, сгреб согруппника, и поволок в ванную. – Убить тебя мало, Круспе. Долго и мучительно убивать, знаешь… - зло шипел он на ходу.
Он грубым движением заставил Рихарда встать на колени, сунул его голову в ванну, и включил холодную воду. Рихард от неожиданности как-то по-звериному взвыл, попытался увернуться от воды – но крепкая ладонь барабанщика зажала его шею, как тисками.
-Сиди, - рявкнул он. – Сиди, сука, пока мозги не промоются!
-Пусти! – выл гитарист. – Холодно! Пусти, говорю!
Дальше от “пациента” посыпался поток крепких ругательств в адрес экзекутора.
Шнайдер медленно скользнул ладонью к волосам, быстрым движением сгреб несколько прядей в кулак, задрал голову гитариста. Тот в ужасе распахнул глаза.
-Еще спасибо скажи, что не белизной! – прошипел Шнайдер, прямо в ухо начинающему захлебываться Рихарду. Ему было абсолютно наплевать на то, что он и сам от этого промок, как церковная мышь. Плевать, лишь бы вставить на место мозги этому придурку. - Тебе бы в самый раз было!
-Ш…Шнай.. Ты…
Слова потонули в каком-то странном звуке. Это что, слезы? Хрен разберешь… И дрожь тоже может быть от холода. Но нет… Все-таки слезы.
-Шнай… Пусти…
Тело гитариста совсем обмякло. Протрезвел, кажись. И все равно. Сиди, идиот, сиди! Чтоб надолго запомнилось! Чтоб как “Отче наш” знал простые истины!
Только через полчаса драммер сочел возможным выключить воду. На полу образовалась лужа, как после весеннего ливня с градом. Рихард висел кулем на бортике ванны, едва слышно всхлипывал, и мелко дрожал. Шнайдер стоял, чувствуя, как с головы и груди ледяные струи воды скатываются к джинсам. Дыхание никак не хотело приходить в норму.
-Дум…
-Что?
-Ненавижу тебя…
-Я тебя тоже, - бесцветно отозвался Шнай. Стянул с себя футболку, вытер торс, кинул ее в раковину.
-Тогда к чему все это?
Кристоф замолчал, уставившись в пол. Тишина продлилась с минуту.
-Знаешь, - наконец заговорил он, все так же глядя в одну точку на полу. – Те, кто хотят тебе зла – заставят тебя смеяться. Те, кто хотят тебе добра – заставят тебя плакать.
-Где прочитал?
–Не помню. Вставай, - он довольно грубо заставил Рихарда подняться.
Еще через полчаса, Рихард, наконец, уснул.
Шнайдер собрал и развесил всю мокрую одежду. Не особо заботясь о мнении хозяина, позаимствовал себе чистую майку из его шкафа.
Злость порой придает столько сил, что просто диву даешься. К четырем утра все уже было убрано, и барабанщик опустился на пол возле кровати Рихарда.
Он не хотел уходить. И не мог позволить себе лечь спать, хотя глаза уже слипались – мало ли, проснется этот самодур, и еще чего удумает?
Взгляд его упал на несколько пачек сигарет, лежащих на тумбочке. “К черту… Все к черту.”
Он подошел к окну, уперся локтями в подоконник. И курил, курил… Он уже не считал сигареты, и не смотрел на часы. Просто невидящим взглядом скользил по улицам начинающего просыпаться города, с высоты десятого этажа.
-Ты же вроде бросил курить? – раздался за спиной сонный голос, возвращая барабанщика к реальности.
Сколько времени уже прошло? Час? Два? Больше?..
-Бросишь тут с тобой, - буркнул он в ответ, и не думая оборачиваться.
Сзади послышался шорох одеяла. Через пару мгновений Кристоф ощутил ладони Рихарда у себя на животе, тепло его тела на спине. Горячее дыхание на плече. Пришел, как нашкодивший пес.
Из тех моментов, когда слова только мешают, когда немой диалог выражает куда больше, чем выразила бы речь.
Барабанщик помедлил. Но, все же, после некоторых колебаний, положил ладонь на сомкнувшиеся на его животе руки Круспе.
-Прости.
-Никогда так больше не делай, - Шнайдер затянулся в полный объем легких. - Дубина.
-Иногда жить не хочется.
-Мир не в розовые тона окрашен. И не только для тебя.
-Я знаю.
-Нет, не знаешь, - новая сигарета. - В армию бы тебя… Уверяю, быстро поумнел бы.
-Нет…
-Поверь мне, я там был.
-Я слабее.
-Отговорки, - Шнайдер чуть сжал пальцы на кисти гитариста. Пытаясь казаться индифферентным, все же не мог спрятать того, что переполняло его изнутри.
-Дум…
-Что?
-Я действительно… По сути… Что я добился? Чего я сам стою? - он уткнулся лбом в лопатку барабанщика. – Кому вообще все это надо…
Шнайдер рывком развернулся, схватил его за плечи. Вбуравился взглядом в темные глаза гитариста.
-Нам!
-Кому – нам? – горько усмехнулся Рихард.
-Группе! Включи ты мозг свой поролоновый! Мы с дикой молодости вместе, сколько мы с тех времен прошли все вместе?!
-Шнай… Это… Это… - Круспе качнул головой, не в силах выразить мысль на словах.
-Да хотя бы даже мне, слышишь?! Мне! В глаза смотри! Не смей, не смей так трусливо сбегать, слышишь?! Чем тебе наркотики помогут? Поверь, тебе от этого легче не будет. Проблему не решит. А другим – только хуже делаешь, понимаешь? Никому от этого нет пользы, только вред тем, кто тебе так нужен. Что ты как ребенок, на самом деле!
-Кому хуже? Все равно все в своих проблемах, Дум. Что до меня?
-Повторяю, как для старой маразматички, - драммер страдальчески закатил глаза.
-Не надо, - оборвал Рихард. – Слышал, запомнил. Вот только чем ты можешь подтвердить сказанное? Я тебе аргументы привел. Ты еще ни одного не привел. Просто говоришь . Слова без опоры.
Рихард выжидающе, с вызовом смотрел в глаза Кристофа.
Пустота из них так и не ушла.
Шнайдер притянул гитариста ближе. Едва заметно поцеловал в щеку, подбородок… Прижался к его губам.
-Я, - он сгреб его в охапку, утягивая в сторону кровати. – Никогда, слышишь? – злобный рык. Толчком в плечо, больше похожим на удар, заставляет Рихарда повалиться на кровать. – Никогда не говорю впустую!
Судорожными, грубыми движениями стягивает одежду с обоих. Поцелуи, больше похожие на укусы.
Глаза в глаза. Дум, с присущим ему упрямством, твердо решил любыми средствами добиться своего. Вернуть гитариста к жизни.
Глаза в глаза. Боль, заставляющая чувствовать жизнь. Безапелляционное доказательство того, что ты существуешь. Рихард обхватил ногами талию Кристофа, руки царапают спину барабанщика; стон срывается с губ. Много же наслушались соседи за эти часы. Плевать. Плевать на всех.
Наверное, еще никто не видел Рихарда таким. Шнайдер точно знал: сейчас нет никаких масок. Ни грима, ни линз. Ни тех масок, что более тщательно продуманы и сделаны. Тех, что почти неотличимы от реальности. Масок характера. Роли. Сейчас он точно не играет. Сейчас… Это точно закулисье.
Кристоф скользнул языком в рот гитариста. “Живи. Живи. Не сдавайся, я рядом.”
Еще один громкий стон Рихарда - в котором звучит имя барабанщика. Шнайдер с животным рыком подался вперед еще пару раз. И, наконец ,позволил себе обессилено повалиться. Не беспокоясь абсолютно ни о чем. Впервые за сутки.
Тяжело дыша, он приоткрыл глаза, скосил их к окну. Полуденное солнце уже заливало ярким светом комнату, в открытое окно задувал осенний ветер. Город уже целиком погрузился в новый рабочий день. Луч света, отразившись от крыши какого-то дома, ударил Кристофу прямо по зрачкам. Шнайдер отвернулся.
Нашарил за собой одеяло, укрыл обоих.
-Круспе…
-Что?
-В глаза смотри.
-Что? – Рихард, к которому еще не до конца вернулась способность четко мыслить, повернулся к Кристофу.
Тот улыбнулся. Так улыбается тот, кто только что добился того, к чему уже давно стремился.
-Что?.. – переспросил гитарист.
-Не важно. Спи.
http://www.diary.ru/~my-bunraku/p159570617.htm
" />
)
