Вроде бы на первых постах в мире по-прежнему мужики. На за последние 100–200 лет в культуре съехали кое-какие вещи. И матриархальный элемент в социуме как минимум равен патриархальному.

Что значит – элемент? Есть архетипы в поведении, отношении, воззрении на мир. Есть архетипически женские и мужские ценности, типы реакций, стереотипы. На самых формально главных постах в обществе могут торчать по-прежнему мужики. Но если стиль поведения, без коего пост не занять, уже наполовину женский, то… можно говорить о наполовину начавшемся бабском царстве. Но что значит – типически мужской и типически женский?

Поле риска

Сначала немного биологии. Уже на механизмах передачи генов видно, что мужская и женская особь несут разные задачи перед эволюцией. Не вдаваясь сильно в генетику, просто напомним вывод: мужская особь – поле эксперимента, женская – консервации набора признаков. Собственно, такое количество мужских особей для того и надо природе, чтобы экспериментировать. А чтобы просто размножиться, число мужиков в любом биологическом виде можно уменьшить на 10, и ничего. Если грубо: на мужской половине природа ставит эксперимент, там, где он провалился, – и хрен с ней, особью, там, где удался, – мужская особь оставляет после себя много потомства или новые шаблоны поведения.

Что значит риск – применительно к социальному поведению? Отсутствие риска – следование готовым программам, биологическим и культурным. Веди себя, как миллионы лет вели себя приматы и как сотни лет вел себя твой народ, и будет тебе. А риск – это, прежде всего, мышление и рационализм. Или, можно сказать, духовность.

Если начать думать, то можно додуматься как до очень хорошего, так и до слишком дурного. Самоубийство особи, например, – некоторый признак ее духовности. В биологической программе людей такого нет, культурный шаблон практически всех народов суицид запрещает. Но если начать думать – можно додуматься до биологически запретного «лучше не жить, чем жить».

Можно додуматься – до секты, до сумасшествия, до политических взглядов, превращающих в сумасшествие жизнь народов. Но если ничего не изобретать, то не возникает Цивилизация. В итоге издержки на духовное отклонение покрываются выгодами от него. И на мужской половине возникает духовность и культура. А на женской остается здравый смысл немыслия, чтобы культура не слишком уклонилась, мало ли…

Духовные лица

Самые мужские занятия – философия, искусство, война. Все это – предельный риск. Вообще, самое рискованное занятие – принятие решений.

Решения тем сильнее, чем опаснее по последствиям (война), чем их больше на единицу времени (написание романа, где каждая страница – больше решений, чем вся жизнь конвейерного рабочего), чем они претенциознее, предлагая себя как решения для всех (философия и религия всегда играют по этой ставке). Духовность, повторяюсь, жутко мужская штука. Назовите-ка женщин-философов? Не докторов философских наук, а философов? Ну и вот. Женщине проще реализоваться как офицеру тайной полиции, чем так.

Если резюмировать, то что уклоняет от инстинкта и культурной нормы? Ради чего – открытия, ереси и ошибки? Если говорить в поведенческих архетипах, то… Поведение, мотивированное любовью к истине, суть мужское. Поведение, мотивированное выживанием, суть женское. Идеальный мужчина приспосабливает часть мира под себя, если не удается – сдыхает, не велика потеря. Идеальная женщина приспосабливается и должна выжить всегда.

Вот я и говорю: матриархат победил. Неважно, какие первичные и вторичные половые признаки у первых лиц государства. Важно, какая игра по смыслу. Если цель подавляющего большинства приспособиться любой ценой, то это женский социум.

Именем закона

Посмотрим на институты общества. Огромный чиновничий аппарат, растущий с XVII века, с так называемого вестфальского государства. Предприниматель продумывает, решает и рискует – архетипически это мужчина. Чиновник – это, прежде всего, минимизация личной ответственности… Какая там суть игры? Не подписывал, не отдавал приказ, чего-то делал, но не здесь – поэтому накажут не меня. Тот, кого не накажут, пойдет делать карьеру дальше. Главное не быть крайним. Негативный отбор. Идеальный государственный бюрократ – вообще не мужик (реальные мужики там есть, но они не идеальные бюрократы, то есть все-таки берут ответственность на себя). Мужской тип власти: я, граф Солсбери, решил так-то и так-то, ежели прокосячил, хана мне, но пока что – живо выполнять мою волю. По сути, практика умного самодура. А у нас? На основании параграфа два дэ восемь статья пятой, а еще мне звонил Петр Петрович, а еще вчера сестра заходила и Витька заносил… блин, как же это провести по пятой статье-то? Решение вроде есть, но непонятно, кто его принял. А значит – не решение.

Типовая советская семья тоже матриархальна. Мужик, сдающий жене получку каждый месяц, ребенка и недвижимость – при разводе. Он может зарабатывать в три раза больше, но если он вынужден делать нычки и просить рубль на обед – как это называется? И прятать в шкафу свои «ноль пять», и «отпрашиваться», и терпеть поучения – что это? И это ведь не значит, что жена сильнее психологически, скорее наоборот, но юридические и культурные нормы за нее.

Это не самый справедливый мир? Но женщинам ближе сострадание. Когда всех детей любят одинаково. Эгалитаризм называется. Французская революция, русская революция, политкорректность. Справедливость жестока, но сострадание в ранге закона может быть и пострашнее.

Александр Силаев, "Вечерний Красноярск"