Космическая мечта СССР. Иллюстрация из "ТМ", 1962 г.

Максим Калашников

КАК ЗАКАЛЯЛАСЬ «ЛЮДСКАЯ СТАЛЬ»

Изучая глубокие корни Победы 1945 года, знакомясь с биографией ее творцов, мы неминуемо приходим к «человекостроению». К тому, что те же великие конструкторы и основатели легендарных советских КБ превращали свои структуры в центры подготовки и воспитания людей высшего качества. Как закалялась «людская сталь», что позволила совершить исторический прорыв? Что Сталин совершил, давно известно. А вот КАК он сие делал? Каким образом он смог преодолеть обывательшину и сделать наш народ крылатым?


«ЧЕЛОВЕКОСТРОИТЕЛИ»
Академик-сварщик Евгений Патон, если разобраться, тоже выступал в роли демиурга общества творцов. Как и Сталин. Подробнее –
https://www.vpk-news.ru/articles/56792


И он, Патон, вносил огромный вклад в превращении русских в народ-великан, глубоко уверенный в своих сказочных силах и возможностях. Что, в общем, и позволило продлить импульс 9 мая 1941 года на двадцать лет вперед. А в некоторых отношениях - и дальше. Е.Патон отлично сознавал, что любые бурно развивающееся конструкторское бюро, научно-исследовательский институт или завод должны стать еще и центрами «производства» людей высшего порядка. Настоящей, подлинной элиты нашего народа.

«Каждое научное учреждение обязано «творить людей»! Грош цена тому научно-исследовательскому институту, который держится и живет одним лишь именем своего директора, одной лишь его научной репутацией…» - завещал нам академик-титан в своих мемуарах.
«Нужно развивать, укреплять у молодежи веру в себя и свои силы, свои возможности. Это, конечно, непростое дело. Необходимо методично вырабатывать, воспитывать в своем характере настойчивость и упорство, не бояться длительной черновой работы, риска, первых неудач. Поражение означает, в большинстве случаев, только недостаток желания.
Иногда нужно заставить человека пойти против себя, против своей инертности или минутной слабости, заставить его изменить свои старые представления о границах возможного и невозможного. Ему кажется, что он все пробовал и перепробовал, все испытал, и крайне важно поддержать его в такой критический момент, открыть перед ним новые перспективы…»

Эти строки пьешь, словно чудесный эликсир. Здесь открываются самые сокровенные истоки и Победы-1945, и Сталинского Великого Рывка. Не бойся делать невозможное. Быть первым в мире. Желаешь создать водопровод – бери штурмом небо! Лишь решение великих задач проторит путь к успеху. Именно поэтому Е.Патон всегда требовал от своих учеников несколько вариантов решения той или иной задачи. Ибо первое решение, как правило, банально, оно использует то, что лежит на поверхности и подчас бывает слишком сложным технически. А гениальность – именно в простоте.

«…Сама профессия конструктора как бы уже предопределяет постоянное стремление к исканиям. Но на практике не всегда так бывает. Иногда конструктор, лишенный подлинной творческой жилки, становится на путь перепевов старого, компиляций или одних только мелких улучшений.
Мы отвергли такой путь. Наши конструкторы учились ставить перед собой большие задачи и скоро убедились, что работать над ними куда интереснее. Но для этого нужно суметь мужественно пройти через все ошибки, разочарования, ничего не бросать на полдороге, доводить дело до конца…»

Патон учит: сначала конструктору поставленная цель кажется недостижимой. «Ничего не выйдет! Недостижимо!» - такова первая реакция. Но Патон заставлял своих сотрудников все-таки браться за проект. Первый вариант выходил громоздким. Кажется, конструктор надеется, что с него снимут бремя задачи. Однако Патон его разносил в пух и прах, подсказывал (в коллективе) все, что только можно – и требовал нового варианта.

«…Где-то после третьего или четвертого варианта, после всяческих мук и огорчений, настроение нашего конструктора круто меняется. Исчез тусклый взгляд, в глазах – воинственные огоньки, он уже с темпераментом отстаивает свое решение, спорит с нами, требует проверки на опытных образцах.
Теперь все в порядке! Человек загорелся, увлекся, вошел во вкус. Задание перестало для него быть «капризом» директора, превратилось в близкую и родную идею, в собственное, личное дело.
Этого я и добивался!
Наконец, победа, удача, механизм создан, опробован в цехе, хорошо показал себя в работе. Мастерская начала изготавливать его в серийном порядке. Конструктор торжествует, воодушевленно твердит товарищам:
- А что я вам говорил? Видите – вышло! А вы все критиковали и придирались…
Он уже забыл, как в первые дни приходил ко мне (и не раз) и уговаривал отказаться от заказа, написать на завод, что выдумывать всякие замысловатые объекты для сварки легко, а вот сконструировать для них станки или аппаратуру – дело совсем другое.
Разумеется, я никогда не напоминал об этих просьбах…»

Так Патон готовил своих витязей Русского прорыва. Побуждая делать то, что считается невозможным. Ценнейшая практика для нашего будущего Русского возрождения! Теперь понятно, откуда в СССР тех времен взялись целые рати творцов, поразивших все человечество невиданными успехами нашей страны после Великой Отечественной. Везде – в воздухе и космосе, на воде и под водой, в энергетике, в скоростном строительстве, в создании всевозможных машин.

Ибо не один Патон так ковал и закалял кадры творцов.

Изучая историю его Института электросварки, поражаешься, насколько его работа напоминает действие инновационной, венчурной компании. Конечно, кредитов и инвесторов там не было. Но не было и послушного следования указаниям сверху, надежды лишь на казенное финансирование. Все работы в институте Патона идут инициативно – ибо ученые буквально не выходят с заводов и знают, что нужно будет уже завтра. Совершенствование сварочных роботов идет тоже по инициативе ИЭС.


ГЕНЕЗИС ГЕНИЕВ
Одинок ли пример Патона? Нет, конечно! Возьмем жизненный путь выдающегося русско-советского вертолетостроителя Николая Камова (1902-1973 гг.). Того, кто первым в мире сумел создать винтокрылы соосной схемы: где винты, вращающиеся навстречу друг другу, находятся на одном валу. Ведь и Николай Ильич ставил перед собою невыполнимые задачи, добивался успеха – и оставил после себя целую научно-конструкторскую школу. (Каковую убивают уже в РФ, где в 2019 году решили слить конкурирующие КБ Миля и Камова).

Итак, Николай Камов учится в Томском технологическом институте, поступив в него в Гражданскую войну, в 1918 году. Он буквально заболевает авиацией в ту войну, но летать не может из-за врожденного дефекта левой руки. Механический факультет Томского технологического он оканчивает как специалист по паровозостроению и электротехнике. Но моментально бросается в авиастроение. Приехав в Москву в 1923-м, поступает рабочим на концессионный авиастроительный завод Юнкерса в Филях (будущий ракетостроительный завод имени Хруничева, уничтожается в нынешней РФ). Днем он строит немецкие самолеты Ю-13, а по вечерам штудирует аэродинамику. Повздорив с немецким начальством, уходит инженером в «Добролет», где ремонтирует те же «юнкерсы». Здесь он совершенствует их так, сокращая их пробег после посадки. А уж оттуда инженер Камов переходит на работу в КБ еще царского конструктора гидропланов – Дмитрия Григоровича. Именно там он очень заинтересовался перспективами новых на тот момент летательных аппаратов – автожиров-гиропланов. Или, как называл их сам Николай Камов – винтолетов. (Камов очень не любил иностранные названия, предпочитая изобретать русские наименования. Что крайне показательно). Винтолет-автожир вместо крыльев имел свободно вращающийся горизонтальный винт. Что позволяет аппарату и взлетать буквально с пятачка, и садиться почти вертикально.

Николай Камов работает над проектом винтолета-автожира «Красный инженер» совершенно инициативно. А днем (с 1928 года) он ведущим инженером трудится в КБ Григоровича над проектом цельнометаллического самолета-торпедоносца ТОМ, под руководством приглашенного в Советский Союз француза Поля Ришара. (Вот интересно: а такая практика есть в нынешней РФ? Сюда приглашают тех с Запада, кто там не нашел признания?)

Смотрите, как разумно поступает сталинское руководство: за 13 лет до начала Войны оно не пытается просто свинтить самолет из импортных составляющих, как в РФ – «Сухой Суперджет», не пробует просто копировать иностранные образцы. Нет, оно берет одного иностранного конструктора – и приставляет к нему русских инженеров и конструкторов. И делать все для ТОМа пробует у себя в стране. (Хотя моторы еще в то время приходится покупать в Германии). Вокруг очень инновационного проекта (торпедоносца открытого моря!) сплачиваются, работают и получают ценнейший опыт не только Н.Камов, но и будущий гений-создатель русских гидросамолетов Г.Бериев, его коллега В.Шавров, грядущий создатель отличных истребителей Великой Отечественной С.Лавочкин, соратник Микояна по созданию самолетов марки МиГ М.Гуревич.

Хотя самолет ТОМ не выдержал конкуренции с ТБ-1 Туполева, школой он стал хорошей. Именно во время работы над торпедоносцем Николай Камов знакомится с Николаем Скржинским, вместе с которым принимается конструировать первый свой автожир-винтолет «Красный инженер». С помощью очень передовой на тот момент организации – Осоавиахима (Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству, с 1948 г. – ДОСААФ, после гибели СССР - РОСТО). Именно в рамках Осовиахима советское государство финансирует смелые проекты молодых инженеров и конструкоров, как бы параллельно с проектами маститых авиастроителей калибра Поликарпова и Туполева. Нынешнее РОСТО сего не делает, оно утратило эту функцию еще в СССР. А тогда с Осоавихима начал свой путь, например, и великий конструктор А.Яковлев с его «воздушными фордами», машинами для массового использования.

Осовиахим-то и снабжает Камова со Скржинским учебным самолетом У-1, они строят первый автожир-винтолет КаСкр-1.
«И.В.Сталин высоко оценил нашу работу. Далее меня и Скржинского командировали в ЦАГИ, где я начал проектировать первый боевой автожир А-7 (задумал его давно)…» - вспоминал потом Николай Камов. И мы добавим: Сталин, будучи человеком большого воображения, отлично понял, что винтолет-гироплан имеет двойное назначение. Он хорош не только как бомбардировщик или разведчик-корректировщик артиллерийского огня, но и как средство передвижения, коему не нужны дорогие аэродромы. Винтолет можно использовать для обработки посевов химикатами для защиты от вредителей. Или для борьбы с саранчой. Ведь она при своих нашествиях на Среднюю Азию ночью садится и сбивается в кучи-кулиги, цепенея от ночного холода. С утра эти кулиги можно обнаружить с воздуха – и уничтожить, сжигая.

Николай Камов смог организовать опытно-малосерийный выпуск гиропланов А-7, которые успели и повоевать в Финскую войну, и в 1941-м. А до того, поработать на сельское хозяйство. Успели построить только одну опытную эскадрилью А-7, а ведущим инженером в ней трудился Михаил Миль. Будущий создатель еще одной школы русско-советского вертолетостроения.

В марте 1939 года Николая Камова назначают главным конструктором строящегося завода по производству гиропланов-винтолетов, М.Миля – главным инженером предприятия. Но, увы, воплощению плана мешает начавшаяся война. Все силы страны брошены на создание и строительство прежде всего боевых самолетов. Работы по винтолетам останавливаются.

В 1943-м Камов, вернувшись из эвакуации, работает при ЦАГИ, в Бюро новой техники. Здесь – во время войны! – он на общественных началах начинает конструировать первый вертолет соосной схемы, Ка-8. Ведь он уже знает о том, что работы по геликоптерам идут и в США, и в Третьем рейхе. «Летающий мотоцикл» Ка-8 Николай Ильич конструирует вместе со студентами. Он берется за то, что еще не делал никто в мире (немцы и американцы соосных вертолетов не конструировали) – и добивается успеха. Ка-8 показывают на воздушном параде 1948 году – и Сталину машина опять нравится. Н.Камову поручают создать специальное конструкторское бюро. Так и начинается история одной из визитных карточек СССР, да и РФ тоже: КБ имени Камова. И линейка соосных вертолетов «Ка» - военных (противолодочных) и гражданских. Все они отличаются высочайшей культурой изготовления, напоминая изящные игрушки. В начале 70-х соосные Ка-26 продавались в десять стран мира, включая США, ФРГ и Швецию. Кстати, винтолеты-автожиры всегда оставались первой любовью Николая Камова. От его ученика мы знаем, что в начале 1970-х он пытался возобновить строительство в СССР гиропланов в дополнение к вертолетам. Но, увы, ушел из жизни, а тогдашнее брежневское руководство идеи великого конструктора не оценило. Как не оценивает и нынешнее руководство РФ.

Но Камов оставил после себя сильную научно-конструкторскую школу, успевшую создать знаменитый Ка-50. Сам он незадолго до своего ухода успел дать интервью (1971 г.), где поделился своими мыслями – об инженерной фантазии и своей мечте.

«В фантазии конструктора всегда есть то самое зерно, из которого когда-нибудь что-нибудь да взойдет, ибо мысль конструктора так или иначе опирается на тот пласт практически возможного, что было и есть в этом деле…» - говорил Николай Ильич («Боевые взлеты» - Москва, «Молодая гвардия», 1976 г., с. 188). Говоря о вертолетах в 2001 году, он давал волю смелому воображению.
«…Получат «зеленую улицу» винтокрылы. Их скорость составит 700-800 километров в час, как у нынешних Ил-18 и Ту-134…
…Чтобы вылететь, например, в Сочи на самолете, вам нужно будет попасть на аэродром. Посадка в машину, рулежка и взлет – это еще минут тридцать. Плюс сам полет. Винтокрыл же может унести вас в Сочи прямо из центра города – ему ведь не нужна взлетная полоса…»

Как жаль, что эти грезы великого Камова не стали осуществлять в брежневском СССР. А в РФ вообще решили присоединить его КЮ к милевскому. Но каков замах! Это ведь тоже гений, порожденный мощным порывом Сталинской эры и грандиозной индустриализации. Не боявшийся ни «невыполнимых» задач, ни привлечения к делу талантливой молодежи. И не пресмыкавшийся перед западными школами. И Камов делал свое КБ центром «человекостроения», очагом закалки национальной элиты.



ВЫКОВАННЫЕ В КУЗНИЦЕ «КРЕМЛЕВСКОГО ГЕФЕСТА»: НАРКОМ МАЛЫШЕВ

Однако и сам Иосиф Сталин, возглавляя высший эшелон управления державой, умело превращал его в настоящий питомник для управленцев Русского чуда. Именно его выдвиженцы смогли одержать Победу – и дать миру своих учеников. Одним из таких питомцев Сталина выступает великий технократ, глава советского танкостроения Вячеслав Малышев. Да-да, тот самый, что стал покровителем Евгения Патона и всячески помогал распространению его сварочных автоматов на подчиненных ему предприятиях.

Процитирую великолепную книгу А.Ю.Ермолова «Государственное управление военной промышленностью в 1940-е годы: танковая промышленность». Из нее узнаешь, какие чудеса предприимчивости и выходы из безвыходных положений показывал сталинский народный комиссар (министр) танковой промышленности Вячеслав Малышев (1902-1957 гг.). «Некоторое представление о нем, как о человеке, дает статья английского журналиста Дж. Холла, напечатанная в газете «Дейли мэйл» в июле 1956 года… В ней автор называет Малышева «одной из самых доминирующих личностей», с которыми ему довелось встречаться. Малышев «значительно ниже среднего роста, но у него торс борца, массивные плечи и руки, громадная голова и сильное лицо. Он «широко и часто улыбается, и, в отличие от большинства русских, которых мы видим, он общителен»…»

Вячеславу Малышеву удалось сделать невозможное: в условиях полной дезорганизации экономики, снабжения, транспорта в 1941-1942 годах наладить массовое производство танков и затем противостоять немецкой промышленности. А затем он, кстати, принял участие в создании атомной промышленности СССР (Минсредмаш, наследник Спецкомитета Берии при правительстве СССР)

В 1941-1956 годах В. Малышев последовательно: нарком танковой промышленности, министр транспортного машиностроения, председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по внедрению передовой техники в народное хозяйство (1948-1949 гг.), министр судостроительной промышленности, министр транспортного и тяжёлого машиностроения, с июня 1953 г. - министр среднего машиностроения (атомная отрасль).

С 30 ноября 1945 года Малышев входит в состав по сути второго, инновационного правительства страны – Спецкомитета при Совмине СССР, возглавляя в нем Инженерно-технический совет. Возглавляет Спецкомитет Лаврентий Берия, занят он созданием атомного оружия и ядерной промышленности, ракетной техники, реактивной авиации и радиолокации. Вячеслав Малышев успешно руководит строительством нынешнего Уральского электрохимического комбината, центра обогащения урана, заработавшего в 1949-м. И он же отвечает в Спецкомитете за подбор научных и инженерных кадров, ищет экспертов.

Одновременно в 1947-1953 и 1953-1956 годах он еще и заместитель председателя Совета Министров СССР. Один из строителей передовой научно-промышленной державы, на наследии коего мы до сих пор и едем. Потому Малышев сгорел на работе, умерев всего 55 лет от роду. От лучевой болезни. Ибо во время испытания первой нашей термоядерной бомбы в августе 1953-го он поехал в эпицентр… Почти сразу же после взрыва. Там и схватил свою смертельную дозу облучения. Эх, гвозди бы делать из таких людей!

Но как В.Малышев смог сделать такую карьеру? Как народился гений управления нашей промышленностью, сумевший использовать плоды трудов научно-технических творцов? Он ведь тоже – дитя индустриализации Сталина.

Родившийся в 1902-м в провинциальном Усть-Сыслолье (нынешнем Сыктывраке) в семье учителя, он начинал с работы помощника машиниста, а потом и машиниста паровоза. Окончив в 1934-м МВТУ имени Баумана, молодой инженер работает конструктором локомотивостроительного Коломенского завода. Того самого, что осваивает выпуск тепловозов. (Заодно на заводе делали дизели и даже подводные лодки типа «Щука). Потом он – замначальника особого сектора заводского КБ, заместитель главного конструктора и начальник дизельного цеха. Потом он становится главным инженером Коломенского завода, а затем и его директором. На XVIII съезде партии в марте 1939-го Сталин отмечает его толковое выступление и начинается взлет карьеры Малышева.

Его, прошедшего школу реального производства, делают наркомом тяжелого машиностроения СССР и заместителем председателя правительства (Совета народных комиссаров) страны. Одновременно он возглавляет и Совет по машиностроению при СНК СССР. В этом статусе он и становится куратором внедрения автоматов Патона в индустрию страны в самый канун Великой Отечественной.
Немудрено, что именно этот человек и возглавляет танковую промышленность СССР в начале войны.

Евгений Патон в своих мемуарах описывает свою встречу с Малышевым в вагоне, на второй день войны. На Урал Вячеслав Александрович прилетел самолетом – объезжать заводы. Патона поразило то, что Малышев уже тогда объяснил: Урал станет базой снабжения армии вооружением и боеприпасами, сюда перебросят производство. Уже тогда Малышев сказал ученому, что война будет и серьезной, и долгой. Он и натолкнул Патона на решение: его Институт электросварки будет работать здесь, в гуще заводов, а не где-то в Москве или Уфе.

Вторая встреча Патона с Малышевым, уже наркомом танкопрома, произошла в ноябре 1941-го. Узнав об успехе работ по сварочному автомату, Вячеслав Александрович продиктовал машинистке приказ всем заводам, производящим броневые корпуса: «…Единственно надежным средством для выполнения программ по корпусам является применение уже зарекомендовавшей себя и проверенной на ряде заводов автоматической сварки под слоем флюса, по методу академика Патона.
…Предлагаю в ближайшее время всем директорам корпусных заводов серьезно заняться внедрением автоматической сварки…»

Немудрено, что В.Малышев после войны стал отвечать на применение новейших технологий в промышленности всей страны. Делом доказал свою инновационность.
«Под его руководством совершен технологический прорыв в танковой промышленности. Мозговым трестом выступало детище наркома – научно-конструкторский центр. Обрела реальные очертания конвейерная сборка, были органически встроены в производственный процесс многорезцовые, револьверные станки и даже полуавтоматы. Танковый нарком объявил вчерашним днем ковку деталей и взял курс на литье. Советские производители танков выступили пионерами в отливке крупных стальных деталей в металлических формах. Со временем Малышев решился на штамповку. Соответствующая технология была доведена до ума и заняла прочное место в танкопроме, вытеснив литье. По всем меркам уникальным стал переход к штамповке башен…»
https://topwar.ru/132077-pervyy-tankovyy-narkom-pervyy-atomnyy-ministr.html

Примечательная деталь: организатор танкопрома, В.Малышев имеет медаль «За оборону Сталинграда». «В.А. Малышев часто бывал на фронтах, в танковом корпусе А.Л. Гетмана, в войсках, обороняющих Сталинград. На Сталинградском тракторном заводе, выпускающем танки, вместе со своим заместителем Гореглядом они оказались буквально на передовой — на их глазах немецкие танки, атакуя, чуть не прорвали нашу оборону. Ситуация сложилась критическая. Тогда прямо из сборочного цеха, лязгая гусеницами, в бой пошли еще не окрашенные, страшные, заводские танки — все, что могло двигаться и стрелять. Свыше 50 машин под командованием инженера-технолога завода. «Ничего подобного мы не видели, — вспоминал впоследствии адъютант Паулюса, полковник В. Адам. — Генерал Виттерсгейм предложил командующему 6-й армии отойти от Волги. Он не верил, что можно взять этот гигантский город»…»
https://www.peoples.ru/state/statesmen/vyacheslav_malyshev/

Поразительно, сколько успел сделать этот гигант Сталинской эпохи. После войны именно он инициировал строительство первой в мире АЭС в Обнинске (1954 г.), атомного ледокола «Ленин» и первой советской атомарины. По большому счету, Война для него не кончилась в 1945-м, она почти сразу же перешла в напряженное противостояние с Западом и в тяжкий труд по восстановлению собственной страны. Малышев с честью выдержал новые испытания, заложив прочный фундамент передового будущего страны почти на полвека вперед. Всего один из тех, кто был выкован и закален в сталинской кузнице кадров. Сам работая напряженно, Сталин и помощников себе подбирал под стать.

ВЕЛИКОЕ ДЕЛАНИЕ В ВЕЛИКОМ РЕАКТОРЕ

Теперь очевидно, как Красный император создал «социальный реактор» своего чуда. Великая революция 1917 года, взломав общественные преграды, дала образование и шансы в жизни миллионам вчерашних простецов. Даже из самых глухих деревень. Сорвала верхние слои с недр талантов народных. Множество энергичных людей из низов рвануло вверх.

Но вряд ли они смогли осуществить свои способности и дароваиия, не начни страна величайшую, похожую на крестовый поход, индустриализацию. Именно она стала тем самым великим Общим Делом, что захватило в свои «силовые линии» и сына русского аристократа, родившегося в Ницце Евгения Патона, и выходца из провинциальных разночинцев Вячеслава Малышева. В одном потоке оказались и вчерашний сын еврейского религиозного учителя-меламеда Семен Лавочкин, и учительского сына Николая Камова, и еще целый легион самых разнообразных личностей. Именно индустриализация и впечатляющий рост промышленности в стране создали бешено работающие социальные лифты, позволили задействовать и неиспользованный потенциал пореформенной царской России, и кладезь талантов из народа, вскрытую 1917-м годом. Именно индустриализация, а не пропаганда и политтехнологии, дала возможность быстро и надежно отделять тружеников и подвижников от болтунов и бездельников, дала возможность многим «делать жизнь» и выдвигаться. Заработала гигантская социальная «центрифуга», дававшая в распоряжение сталинской власти отборных, пассионарных творцов. Да, именно благодаря ей Сталин и смог вести свой кадровый отбор, добиваясь невиданных в истории темпов развития.

Здесь началась настоящая «цепная реакция», работавшая уже помимо воли Сталина. Ибо он подбирал в руководители именно пассионарных фанатиков Общего Дела, ускоренного развития страны. Тех, кто себе поблажки в работе не давал и обладал качествами вожаков-организаторов. В свою очередь, такие сталинские выдвиженцы подбирали себе таких же, как они, подчиненных и помощников. Людей из того же теста. Они, конечно, привлекали к делу себе подобных. Сталинские же кадровые структуры внимательно следили за успехами таких личностей, составляя кадровый резерв. Вот оно, социальное чудо-оружие победоносного Тридцатилетия! Сталину оставалось следить за бурной «цепной реакцией» и лишь немного ее направлять. Ему не приходилось создавать какие-то особые «школы лидеров» из невесть как подобранных субъектов, как сейчас, заставляя их то со скалы в воду сигать, то под бронетранспортер ложиться. «Школой вожаков» и средством отбора лучших из лучших становилось живое, развивающееся Дело на тысячах заводах, фабрик и лабораторий. Оно и поставляло Вождю самоотверженных людей с Прометеевым духом. Так и возникла сталинская «кузница титанов».

Убери из этой схемы индустриализацию, оставь лишь барабаны пропаганды и политические зрелища – и все рухнет. Наступит «отбор наоборот» - массовое нашествие наверх проходимцев, угодников, циников-хамелеонов, бесящихся с жиру начальственных сынков.

Живая и растущая сфера всевозможного производства, опираясь на смелые государственные мегапроекты, вливала огромные ресурсы в науку, поднимала последнюю за промышленным ростом. Как пишет современный западный экономический мыслитель и финансист Ручир Шарма, индустрия, занимая в глобальном валовом продукте наших дней всего 18% (против 24% в 1980 году), обеспечивает 80% научно-технических инноваций. То же самое наблюдалось и в Сталинской модели, и мы отлично видим сие на примерах Патона, Яковлева, Малышева, Камова, Лавочкина. Как и на примерах других великих творцов той поры. А бурно растущие производство и наука давали жизнь образованию.

Как разительно все это отличается от затхлости нынешней РФ! Да, Сталину было гораздо легче подбирать кадры, ибо их в изобилии предоставляла ему великая индустриализация. Великое Делание. Нынешним же начальникам РФ, выстроившим убогую «экономику» добычи сырья, банков-ростовщиков, торговли и зрелищ, выбирать, по сути, не из кого. Один офисный планктон да угодливые и вороватые приспособленцы на поверхности, словно толстая грязная пена. Нет ее, новой индустриализации – и вокруг чахнет все, и лучшие уезжают из страны.

Скрестив духовное с индустриальным, Сталин мог формировать новую элиту, дееспособную и энергичную. Из исследователей, конструкторов, инженеров, отменных мастеров организации производства. Они получали чины и ордена, почет и всеобщую известность, всяческие блага. Выдвижение в элиту именно творцов заражало их примером все общество, наделяя народ творческой энергией невероятной силы.

А кто сегодня выступает «новым дворянством»? Обряженные в расшитые золотом псевдосталинские мундиры силовики. Все эти следователи и прокуроры. Что они производят? Да ничего. Лишь уничтожают тех, кто что-то пытается делать, «кошмарят» бизнес. Уже в полковничьих чинах они купаются в деньгах, что украли или выдавили из тех, кого терроризируют, кого отправили на тюремные нары, отобрав у них предприятия, созданные их кровью и потом. У этих носителей мундиров – роскошные особняки, их детки нюхают кокаин и гоняют на архидорогих импортных авто, соря деньгами. Какое «чудо развития» смогут породить такие «кадры»? Ведь такое «новое дворянство», больше смахивающее не на сталинских соколов, а на клоаку чиновничества времен Николая Первого, дополняют чиновные морды, «осваивающие» бюджетные триилионы, спесивые индюки в руководстве ожиревших госкорпораций, придворные «госбанкиры» и мастера телевизионной пропаганды. И если Сталин вкладывал ресурсы в прорывные проекты, формирующие грядущее, в производство, науку и образование, то эти… Эти хоронят несметные деньги в футболе и олимпиадах.

Вот и вся разница. Сталин-то смог одержать историческую победу и добиться неслыханных дотоле успехов в развитии страны. Ибо организовал грандиозное Общее Дело – индустриализацию. Он сумел на деле, а не на словах, осуществить девиз «Мобилизация или смерть!». А вот сможет ли нынешнее кремлевское руководство совладать с вызовами опаснейшей эпохи, коли так и оставило страну на «сырьевом колу»? Пытаясь заменить индустриализацию одной лишь трескучей и пустой пропагандой, а Дело – бурными имитациями оного?

Ответы на эти вопросы, думаю, и так ясны. Можно до бесконечности раздувать культ Победы 1945 года в нынешней РФ. Но вера без дела мертва. Можно говорить, что власть решила создавать когорту управленцев нового типа. Но если этого не было сделано за минувшие два десятилетия, но не будет сделано и дальше. Ибо где в РФ индустриальная почва для новой Победы? Ее нет…

https://m-kalashnikov.livejournal.com/4101049.html