Про “Видоизмененный углерод” я вам сейчас расскажу. Сериал хороший. Ну то есть вообще отличный. Однако некоторые моменты можно понять только если объяснить их с остросовременной точки зрения. Вот, на примере первой серии.

Представьте, что у Путина в самом деле есть несколько двойников. И вот одного из этих двойников убивают прямо в Кремле. А Навальный – это такой Навальный в теле Навального; призывает бойкотировать выборы, обращается к молодежи через ютуб, выходит протестовать на улицы столицы, и его, понятное дело, в очередной раз запихивают в автозак. Навальный по привычке не парится, но внезапно автозак привозит его в Кремль; там сначала Кабаева что-то ему затирает в полупрозрачном платье (виден левый сосок), но ему неинтересна вся эта единоросская болтовня; а тут вдруг и Путин подтягивается:

- Слушай, Навальный, моего двойника пристрелили вчера, может, расследуешь это дело?

Удивляетесь, почему Путин предлагает расследовать дело человеку, который вообще не сыщик да и к тому же, мягко говоря, недолюбливает Путина? А вот в “Видоизмененном углероде” такие вопросы вообще никого не парят, потому что там у них жесткий киберпанк, настоящая научная фантастика, а у нас тут пусть будет жестокий, но очень реалистичный политический триллер. А раз триллер жестокий, то и Навальный жестокий.

И вот он такой Путину прямо в лицо: да хрен я буду дело расследовать, вошь чекистская, а Путин ему: а я тебя на выборы пущу. И Навальный такой: опа. Но для виду жопой крутит, конечно: давай меня обратно в автозак, не стану дело расследовать! Путин ему: да ты пойди погуляй пока по Арбату, подумай. И Навальный в ответ такой: ну лан.

Идет по Арбату, а там какой-то мальчик Шекспира читает: ну понятно в общем. Навальный ему: есть чего? Мальчик раскрывает рюкзачок и показывает: тут Гамлет, Король Лир, вот Ромео и Джульетта… если ты понимаешь, о чем я. Навальный: давай все. А почему тебя, кстати, за продажу наркотиков в таком людном месте менты не вяжут? Мальчик ему: да как-то повязали, больше не трогают. Меня сердобольные пользователи если что тут же через change.org отмажут. Ну лан, говорит Навальный.

Закинулся наркотой, гуляет по Арбату. А так как у нас жесткий реалистичный триллер без этих ваших сантиментов, то обдолбанного Навального на Арбате никто не задерживает, напротив к нему подходит милая полицейская женщина, армянка судя по всему, зовут Наринэ. Глаза распахивает: о, Навальный, о, а я тебя раньше только по телевизору видела. А ты такой простой, такой знаменитый в фейсбуке. Вот тебе алкозельцер, а может пойдем бухнем, тут кабачок неподалеку есть отличный, давай бухнем, а, что-то в горле совсем пересохло? Ну вы поняли: так ведь обычно полицейские и поступают. Навальный ей: да пошла ты! (это чтоб все видели, какой он жесткий и принципиальный) А потом такой: ну лан, пошли.

Сидят в кабаке, выпивают. Наринэ ему: и ты будешь помогать Путину? Этому носителю прогнившей советской морали? Ты что, не читал “Спутник и погром”?! Навальный аж позеленел: да за кого ты меня принимаешь?! Чтоб я ему помогал, это ведь надо, чтоб какое-то ВНЕЗАПНОЕ СОБЫТИЕ произошло, не побоюсь этого выражения, СЮЖЕТНЫЙ ТВИСТ. А, кстати, где тут переночевать можно? Вон ночлежка через дорогу, говорит Наринэ, там никто не ночует, но ты иди.

– А почему не ночует? – спрашивает Навальный.

– Мужик какой-то стремный ночлежкой рулит, – говорит Наринэ, – у него еще пулемет “Максим”. Постоянно людей убивает.

У Навального глаза как бильярдные шары: а почему вы его не арестуете? Он же ЛЮДЕЙ УБИВАЕТ.

Наринэ ему: ты что, забыл, В КАКОЙ СТРАНЕ ЖИВЕШЬ, тут же коррупция и чиновничий беспредел!

Дальше больше: вкатывается Навальный в ночлежку, а хозяин ее вылитый Пушкин. И просит, чтоб его так и называли: Пушкин. Ну и в целом видно: человек не совсем здоров. Да и на Пушкина не очень-то похож на самом деле. Пулемет подмышкой, опять же. У Навального, конечно, первая мысль: до чего Путин бюджетников довел.

А тут и первый сюжетный твист: в ночлежку врываются какие-то гопники, а лидер у них – ну вылитый американец. Он, собсно, тут же и представляется с таким характерным американским акцентом: Гарри из Коннектикута.

Хватает Навального:

- Пойдешь с нами!

Навальный:

- Это куда это?

Гарри посмеивается:

- В американское посольство, дружок, за грантом.

Тут, понятно, Пушкина переклинивает от всей этой пиндосской наглости и безнаказанности, пулемет хватает и давай по гопникам строчить: всех убил. Трупы, кровища, кишки. Наринэ с парой оперов прибегает: а че это тут? Пушкин им: да вот, пиндосы нашего русского человека в посольство собирались утащить. Наринэ ему: ну тогда хорошо, это ведь Навальный, надежда нашей страны на выход за пределы сингулярности к 2019 году. У Пушкина глаза как пятирублевые монеты: о, тот самый Навальный, о, я думал они все вымерли 200 лет назад, да нет, говорит Наринэ, этот остался, и только он сможет задушить чекистское отродье; потому что он избранный, кивает Пушкин, как бы я хотел стать его напарником в грядущей избирательной кампании и т.д. и т.п., вам это может показаться шуткой, но в “ВУ” что-то подобное происходит на сложных щщах постоянно, главный герой напоминает планету, вокруг которой кружатся восхищенные спутники, потому что это, МАТЬ ЕГО, КИБЕРПАНК.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО.

Путин: ну че, берешься за мое дело?
Навальный: лол, ты смеешься? Никогда! Ты – жулик и вор!
Путин: а если подумать?
Навальный: лан, берусь.

(конец первой серии)

ГРИН-КАРТА

Помню, кто-то из френдов в фейсбуке написал, а вот если кому-нибудь из вас, да любому, дадут грин-карту,

ни за что не поверю, что вы тут же не свалите, то есть вы ведь наверняка сразу возьмете билет и уедете в Америку на постоянное место жительства дышать воздухом свободы, стрелять из мелкокалиберки по расистам и неграм и так далее, я еще подумал, что я вот точно не уеду, то есть слетать в отпуск, посмотреть достопримечательности, почему бы нет, я люблю путешествовать, я бы и в Японию слетал, и в Норвегию, очень мне нравится Норвегия, наверно, из-за названия, там слышится “норды”, север, это, наверно, похоже на “Скайрим”, с драконами и графоном, пацаны поймут, о чем я, жаль, не успел побывать, может потом, но пока нельзя, перелеты мне после болезни запрещены, но зачем на постоянное жительство не знаю, мне нравится Россия, нравится ее мрачное ощущение непокорности и заброшенности, нравятся исторические купеческие дома, стены которых исписаны тщедушной современностью, обязательно кто-нибудь выведет черной краской из баллончика “Цой жив” или что-нибудь более рэперское, и мне нравится этот революционный школьник, который со всей силой юности топит за навального, и нравится бородатый реконструктор, готовый набить революционному школьнику морду, но не набивающий в силу каких-то своих причин, может, он просто глубокий в душе человек, готовый убить за слезинку ребенка, читает Достоевского, Чехова, недолюбливает современную прозу, что эти современные писатели вообще толкового могут сказать, пыль одна, думает он и правильно делает, а мне к тому же нравится Московское метро, это ведь офигеть какое чудо света, я знаю, москвичи привыкли, что им это метро, когда опять этот Собянин что-то натворил с плиткой, и реновация, господи, реновация снова, но когда моя дочь впервые туда спустились, в метро то есть, она ходила с раскрытым ртом и говорила “папа, а кто все это сделал”, да кто же знает, доченька, может, подземные гномы вырыли, помнишь, как в сказке, ну вот в “Хоббите”, например, вот они, наверно, и сделали, то есть это с ума сойти какое чудо, и мне это нравится, мне нравится русская зима, у нас в Ростове мало зимы, слякоть одна, ну вот последние два года более-менее, даже на новый год снег выпадает, а вообще мало, хочется побольше, у меня от России звонкое ощущение такой вечной непреходящей зимы, ну знаете, как на западе рисовали когда-то картинки, заснеженные леса и над этим всем царит генерал Мороз, мрачный повелитель русских снегов, я бы и в Сургут переехал ради такой русской темной зимы, только ради этого ощущения, я даже жене как-то сказал, а давай переедем в Сургут, а она сказала, да ты с ума сошел, даже не думай, очень мне нравятся русские женщины, сильные и непокорные, а покорные не нравятся, покорные – это не русские, покорная бы промолчала, потому что ясно, что вся эта блажь про Сургут к вечеру сама пройдет, а непокорная знает, что может ведь и не пройти, надо сразу обозначить позицию – никакого Сургута, понял, мне вообще в старых советских фильмах про войну нравятся такие русские женщины, ну знаете, когда поле боя, взрывы, крики и кровь, солдат умирает, а она его тащит в окоп, чтоб залечить раны, и солдат шепчет из последних сил, Маш, да ладно тебе, брось, сколько я уже крови потерял, не выживу, спасайся сама, а она ему отвечает, да так, знаете, с матерком отвечает, очень мне русский мат в некоторых ситуациях нравится, нет ничего живее, прекраснее русского мата в некоторых ситуациях, такая жизнь в нем бурлит, такая ярость, и ведь дотаскивает до окопа, что характерно, и спасает, и вокруг взрывы, кровь и смерть, никто не верил, что спасет и сама спасется, а она смогла, а знаете еще, как мне наш космос нравится, видео пуска ракеты-носителя “Протон”, вот буквально только что посмотрел, можно вечно смотреть и пересматривать и завидовать людям, которые над этим работают, которые сделали так, что это есть вопреки нашим вечным проблемам, вопреки бюрократии и безалаберности, вот эта вся удивительная мощь, это же кроме шуток прекрасно, это как аленький цветок, который расцветает у тебя на глазах, вот кроме шуток такое ощущение черной космической сказки, которая стучится к тебе в двери, но это все далеко, а вот помню, как недавно мы с женой и детьми катались на лодке на ВДНХ, честно говоря, впервые в жизни лодкой управлял, как-то не случалось раньше, и день такой приятный был, лето, солнце, ивы, и тихо так, и вдруг Майя сказала тихо-тихо, чтоб не спугнуть: папа, смотри, там утки, папа, смотри, там утки плавают как на картинке, пожалуйста, не задави их, смотри, какие утки, и такой восторг у нее в голосе, как будто случилось настоящее чудо, это всегда здорово, когда слышишь такую живую настоящую эмоцию, и я тогда подумал, впрочем, вру, ничего я тогда не подумал, просто это было как будто бы счастье, хотя, впрочем, почему “как будто”.

ГРИН-КАРТА

Помню, кто-то из френдов в фейсбуке написал, а вот если кому-нибудь из вас, да любому, дадут грин-карту,

ни за что не поверю, что вы тут же не свалите, то есть вы ведь наверняка сразу возьмете билет и уедете в Америку на постоянное место жительства дышать воздухом свободы, стрелять из мелкокалиберки по расистам и неграм и так далее, я еще подумал, что я вот точно не уеду, то есть слетать в отпуск, посмотреть достопримечательности, почему бы нет, я люблю путешествовать, я бы и в Японию слетал, и в Норвегию, очень мне нравится Норвегия, наверно, из-за названия, там слышится “норды”, север, это, наверно, похоже на “Скайрим”, с драконами и графоном, пацаны поймут, о чем я, жаль, не успел побывать, может потом, но пока нельзя, перелеты мне после болезни запрещены, но зачем на постоянное жительство не знаю, мне нравится Россия, нравится ее мрачное ощущение непокорности и заброшенности, нравятся исторические купеческие дома, стены которых исписаны тщедушной современностью, обязательно кто-нибудь выведет черной краской из баллончика “Цой жив” или что-нибудь более рэперское, и мне нравится этот революционный школьник, который со всей силой юности топит за навального, и нравится бородатый реконструктор, готовый набить революционному школьнику морду, но не набивающий в силу каких-то своих причин, может, он просто глубокий в душе человек, готовый убить за слезинку ребенка, читает Достоевского, Чехова, недолюбливает современную прозу, что эти современные писатели вообще толкового могут сказать, пыль одна, думает он и правильно делает, а мне к тому же нравится Московское метро, это ведь офигеть какое чудо света, я знаю, москвичи привыкли, что им это метро, когда опять этот Собянин что-то натворил с плиткой, и реновация, господи, реновация снова, но когда моя дочь впервые туда спустились, в метро то есть, она ходила с раскрытым ртом и говорила “папа, а кто все это сделал”, да кто же знает, доченька, может, подземные гномы вырыли, помнишь, как в сказке, ну вот в “Хоббите”, например, вот они, наверно, и сделали, то есть это с ума сойти какое чудо, и мне это нравится, мне нравится русская зима, у нас в Ростове мало зимы, слякоть одна, ну вот последние два года более-менее, даже на новый год снег выпадает, а вообще мало, хочется побольше, у меня от России звонкое ощущение такой вечной непреходящей зимы, ну знаете, как на западе рисовали когда-то картинки, заснеженные леса и над этим всем царит генерал Мороз, мрачный повелитель русских снегов, я бы и в Сургут переехал ради такой русской темной зимы, только ради этого ощущения, я даже жене как-то сказал, а давай переедем в Сургут, а она сказала, да ты с ума сошел, даже не думай, очень мне нравятся русские женщины, сильные и непокорные, а покорные не нравятся, покорные – это не русские, покорная бы промолчала, потому что ясно, что вся эта блажь про Сургут к вечеру сама пройдет, а непокорная знает, что может ведь и не пройти, надо сразу обозначить позицию – никакого Сургута, понял, мне вообще в старых советских фильмах про войну нравятся такие русские женщины, ну знаете, когда поле боя, взрывы, крики и кровь, солдат умирает, а она его тащит в окоп, чтоб залечить раны, и солдат шепчет из последних сил, Маш, да ладно тебе, брось, сколько я уже крови потерял, не выживу, спасайся сама, а она ему отвечает, да так, знаете, с матерком отвечает, очень мне русский мат в некоторых ситуациях нравится, нет ничего живее, прекраснее русского мата в некоторых ситуациях, такая жизнь в нем бурлит, такая ярость, и ведь дотаскивает до окопа, что характерно, и спасает, и вокруг взрывы, кровь и смерть, никто не верил, что спасет и сама спасется, а она смогла, а знаете еще, как мне наш космос нравится, видео пуска ракеты-носителя “Протон”, вот буквально только что посмотрел, можно вечно смотреть и пересматривать и завидовать людям, которые над этим работают, которые сделали так, что это есть вопреки нашим вечным проблемам, вопреки бюрократии и безалаберности, вот эта вся удивительная мощь, это же кроме шуток прекрасно, это как аленький цветок, который расцветает у тебя на глазах, вот кроме шуток такое ощущение черной космической сказки, которая стучится к тебе в двери, но это все далеко, а вот помню, как недавно мы с женой и детьми катались на лодке на ВДНХ, честно говоря, впервые в жизни лодкой управлял, как-то не случалось раньше, и день такой приятный был, лето, солнце, ивы, и тихо так, и вдруг Майя сказала тихо-тихо, чтоб не спугнуть: папа, смотри, там утки, папа, смотри, там утки плавают как на картинке, пожалуйста, не задави их, смотри, какие утки, и такой восторг у нее в голосе, как будто случилось настоящее чудо, это всегда здорово, когда слышишь такую живую настоящую эмоцию, и я тогда подумал, впрочем, вру, ничего я тогда не подумал, просто это было как будто бы счастье, хотя, впрочем, почему “как будто”.

Жарко-то как, а. На градуснике больше сорока. Люди, звери попрятались; только человеческие детеныши бегают, им что жара, что металлические качели в мороз лизать, все нипочем. Кошки возле мусорных контейнеров добычу ищут; им неподалеку кто-то деревянную будку для проживания сколотил, вот и проживают себе от безысходности. Цыганчонок лет одиннадцати кричит через двор: эй, Семен! Семен! А Семен не отвечает; совсем от жары сомлел. На балконе белье висит; поникло от безветрия. Из окна высовывается грустный курильщик голый по пояс, лицо бледное, из ушей волосы торчат; тоскует о несбывшихся надеждах. Но вот - чу! - по крышам гаражей пацанята побежали, ну одно слово трещотки, крышами тарахтят, население волнуют; даже старый Никифор от айпада оторвался, промасленным полотенцем лицо вытер и из гаража вышел, по-доброму на пацанят снизу вверх глядит: и матом их, и матом, но так, по-хорошему, чтоб не обидно было. Машина с номерами ДНР подъехала; они сюда в 2015 году переехали, в общаге живут. Коробку с кондиционером тащат: эй, поднажми! Какой-то мужичок, грустный и потный, подбегает с дальнего конца двора: давай помогу! И тут же - хряпс! - чуть кондиционер не уронили, но обошлось, слава богу, обошлось. А ведь жара, жара, воздух перед глазами так и плывет, так и растекается, и люди где-то вдалеке, как будто стоят, курят, существуют в свое удовольствие, и тут вдруг - на тебе! - мальчонка к скамейке подбегает и спрашивает: дядя, дядя, а зачем тебе эта черная повязка? А я отвечаю: а это для того, внучек, чтобы лучше тебя видеть, - и зубами горячий воздух хрякс!

Только его и видели.

Жарко-то как, а. На градуснике больше сорока. Люди, звери попрятались; только человеческие детеныши бегают, им что жара, что металлические качели в мороз лизать, все нипочем. Кошки возле мусорных контейнеров добычу ищут; им неподалеку кто-то деревянную будку для проживания сколотил, вот и проживают себе от безысходности. Цыганчонок лет одиннадцати кричит через двор: эй, Семен! Семен! А Семен не отвечает; совсем от жары сомлел. На балконе белье висит; поникло от безветрия. Из окна высовывается грустный курильщик голый по пояс, лицо бледное, из ушей волосы торчат; тоскует о несбывшихся надеждах. Но вот - чу! - по крышам гаражей пацанята побежали, ну одно слово трещотки, крышами тарахтят, население волнуют; даже старый Никифор от айпада оторвался, промасленным полотенцем лицо вытер и из гаража вышел, по-доброму на пацанят снизу вверх глядит: и матом их, и матом, но так, по-хорошему, чтоб не обидно было. Машина с номерами ДНР подъехала; они сюда в 2015 году переехали, в общаге живут. Коробку с кондиционером тащат: эй, поднажми! Какой-то мужичок, грустный и потный, подбегает с дальнего конца двора: давай помогу! И тут же - хряпс! - чуть кондиционер не уронили, но обошлось, слава богу, обошлось. А ведь жара, жара, воздух перед глазами так и плывет, так и растекается, и люди где-то вдалеке, как будто стоят, курят, существуют в свое удовольствие, и тут вдруг - на тебе! - мальчонка к скамейке подбегает и спрашивает: дядя, дядя, а зачем тебе эта черная повязка? А я отвечаю: а это для того, внучек, чтобы лучше тебя видеть, - и зубами горячий воздух хрякс!

Только его и видели.

Жарко-то как, а. На градуснике больше сорока. Люди, звери попрятались; только человеческие детеныши бегают, им что жара, что металлические качели в мороз лизать, все нипочем. Кошки возле мусорных контейнеров добычу ищут; им неподалеку кто-то деревянную будку для проживания сколотил, вот и проживают себе от безысходности. Цыганчонок лет одиннадцати кричит через двор: эй, Семен! Семен! А Семен не отвечает; совсем от жары сомлел. На балконе белье висит; поникло от безветрия. Из окна высовывается грустный курильщик голый по пояс, лицо бледное, из ушей волосы торчат; тоскует о несбывшихся надеждах. Но вот - чу! - по крышам гаражей пацанята побежали, ну одно слово трещотки, крышами тарахтят, население волнуют; даже старый Никифор от айпада оторвался, промасленным полотенцем лицо вытер и из гаража вышел, по-доброму на пацанят снизу вверх глядит: и матом их, и матом, но так, по-хорошему, чтоб не обидно было. Машина с номерами ДНР подъехала; они сюда в 2015 году переехали, в общаге живут. Коробку с кондиционером тащат: эй, поднажми! Какой-то мужичок, грустный и потный, подбегает с дальнего конца двора: давай помогу! И тут же - хряпс! - чуть кондиционер не уронили, но обошлось, слава богу, обошлось. А ведь жара, жара, воздух перед глазами так и плывет, так и растекается, и люди где-то вдалеке, как будто стоят, курят, существуют в свое удовольствие, и тут вдруг - на тебе! - мальчонка к скамейке подбегает и спрашивает: дядя, дядя, а зачем тебе эта черная повязка? А я отвечаю: а это для того, внучек, чтобы лучше тебя видеть, - и зубами горячий воздух хрякс!

Только его и видели.

Жарко-то как, а. На градуснике больше сорока. Люди, звери попрятались; только человеческие детеныши бегают, им что жара, что металлические качели в мороз лизать, все нипочем. Кошки возле мусорных контейнеров добычу ищут; им неподалеку кто-то деревянную будку для проживания сколотил, вот и проживают себе от безысходности. Цыганчонок лет одиннадцати кричит через двор: эй, Семен! Семен! А Семен не отвечает; совсем от жары сомлел. На балконе белье висит; поникло от безветрия. Из окна высовывается грустный курильщик голый по пояс, лицо бледное, из ушей волосы торчат; тоскует о несбывшихся надеждах. Но вот - чу! - по крышам гаражей пацанята побежали, ну одно слово трещотки, крышами тарахтят, население волнуют; даже старый Никифор от айпада оторвался, промасленным полотенцем лицо вытер и из гаража вышел, по-доброму на пацанят снизу вверх глядит: и матом их, и матом, но так, по-хорошему, чтоб не обидно было. Машина с номерами ДНР подъехала; они сюда в 2015 году переехали, в общаге живут. Коробку с кондиционером тащат: эй, поднажми! Какой-то мужичок, грустный и потный, подбегает с дальнего конца двора: давай помогу! И тут же - хряпс! - чуть кондиционер не уронили, но обошлось, слава богу, обошлось. А ведь жара, жара, воздух перед глазами так и плывет, так и растекается, и люди где-то вдалеке, как будто стоят, курят, существуют в свое удовольствие, и тут вдруг - на тебе! - мальчонка к скамейке подбегает и спрашивает: дядя, дядя, а зачем тебе эта черная повязка? А я отвечаю: а это для того, внучек, чтобы лучше тебя видеть, - и зубами горячий воздух хрякс!

Только его и видели.

Думаю, я долго опасался начинать (и продолжать начатое), потому что боялся не успеть. Но теперь я даже не знаю, что вообще может меня остановить. Множественные метастазы? Ну нет, книгу можно закончить и в таком состоянии. Разве что несчастный случай; но нет, нет.

Название книги взято из моей же "Колыбельной": там тоже была тварь размером с колесо обозрения.

Она вернулась.

Думаю, я долго опасался начинать (и продолжать начатое), потому что боялся не успеть. Но теперь я даже не знаю, что вообще может меня остановить. Множественные метастазы? Ну нет, книгу можно закончить и в таком состоянии. Разве что несчастный случай; но нет, нет.

Название книги взято из моей же "Колыбельной": там тоже была тварь размером с колесо обозрения.

Она вернулась.