В новогоднюю ночь мы ждем какого -то чуда, и, бывает,  случаются удивительные истории. Особенно в юности.  Иногда очень хочется, чтоб они случились, но увы. Видимо, не время. Сегодня прочитала о действительно удивительной истории, и совсем неважно, что случилась она не в новогоднюю ночь. Олег Евгеньевич ОСЕТИНСКИЙ (ПАШКОВ) поведал:

На днях прочёл в газете: "Нашлось кольцо Марлен Дитрих. Она потеряла его в озере 75 лет назад, катаясь на американских горках". Марлен Дитрих - надменная суперзвезда, "голубой ангел" западного кино, подруга Хемингуэя, Ремарка, Жана Габена, такая, казалось бы, далёкая от нашей бедной, ограбленной большевиками и олигархами России...

Но вспомнилась удивительная история…

Был я когда-то московским советским мальчиком, любил, как почти все дети того времени, читать сентиментальные рассказы писателя Константина Паустовского. Потом поехал в Сибирь, прошёл там суровейшую школу выживания. Вернувшись в Москву, стал пробиваться в кино…

Все мы тогда бредили Западом, русской культуры как бы стеснялись. Было время хрущёвской оттепели, первая духовная "перестройка"... Однажды раздался звонок Андрона Кончаловского: "Марлен Дитрих приехала! Она в Доме кино!"

Вечером у Дома кино на Воровского было не пробиться. Но Андрон, сын С.М. Михалкова, достал места в партер. И вот выходит она: узкое белое платье, потрясающая фигура. Колье из сияющих бриллиантов. Запела! Чуть хрипловато, бесстрастно, как бы сверху… чудовищно эротично. "Лили Марлен"… Мы лопались от священного восторга: вот оно, вот он, волшебный Запад! Зал ревел

.

Напились мы тогда у Андрона - по-страшному. Орали, визжали, - к чёрту Россию лапотную - только Запад! Там изощрённость, раскрепощённость, свобода! Проснулись днём, продолжили восторги, и вечером сил пойти на второй концерт Марлен Дитрих уже не было.

Прошло много лет, и - сбылись наши оттепельные мечты, пришла Перестройка! Перепалка! Перестрелка! Дюжина олигархов и двадцать тысяч обкомовцев-ЦКВЛКСМовцев быстро скупили за гроши всю Россию. Народ среагировал немедленно - начал вымирать по миллиону в год. Слово "мораль" было оплёвано по самое некуда, самой популярной в России стала фраза: "Я ничего никому не должен!" Россия захлёбывалась восторгом свободы, не замечая её стремительного обращения в дикое своеволие, в свободу только от русской христианской цивилизации.

Над словами "долг", "патриотизм", "душевность" издевались все на радио и ТВ. Страной правили новые русские мошенники, блатные и горсть новых бюрократов. Я от этой вони и грязи сбежал на Запад, с ужасом слушал новости о Жириновском, об "авторитетах", правящих целыми областями, о путанах, ставших главными звёздами медиа, о Березовских и Потаниных, о батальонах киллеров и прочей пене нашего лже-капитализма. Так прошло 15 лет! Мало-помалу Россия при Президенте Путине стала опоминаться, оглядываться, - хотя бы стонать.

Я вернулся в Москву, башенную и "безбашенную". Съездил в Крым, страну нашего юного диссидентства. С ужасом бежал из шалманистого, грохочущего Коктебеля. Заехал в Старый Крым - и случайно попал в маленький, только что открытый музейчик всеми забытого советского писателя, кумира моего детства К. Паустовского. Осмотрел простенькую экспозицию и со снисходительной полуусмешкой умудрённого путешествиями по земному шару небожителя заметил вдруг на стене странную фотографию: Константин Паустовский, а перед ним на коленях какая-то странная женщина... Наклонился, щурясь… и, не веря своим глазам, обернулся к девушке-заведующей. Она кивнула мне с доброй улыбкой понимания: "Да, это - Марлен Дитрих"!

Признаюсь, я испытал лёгкий шок. А когда девушка рассказала мне историю этой фотографии - пришёл шок настоящий… Оказалось, что 35 лет назад, на том самом втором вечере Дитрих в ЦДЛ, куда мы с Андроном не дошли, случилось нечто фантастическое для нашей "новой" России.

В конце концерта на сцену ЦДЛ вышел с поздравлениями и комплиментами большой новый начальник и любезно спросил Дитрих: "Что бы вы хотели еще увидеть в Москве? Кремль, Большой театр, Хрущёва, казино?".

И эта как бы недоступная богиня в миллионном колье вдруг тихо ему сказала: "Я бы хотела увидеть советского, русского писателя Константина Паустовского. Это - моя мечта много лет!".

Сказать, что все присутствующие были ошарашены, значит не сказать ничего. Мировая звезда - и какой-то Паустовский! Что за бред? Все зашептались - что-то тут не то! Начальник, тоже обалдевший поначалу, опомнился первым, дошло: с жиру звезда бесится. Ничего, и не такие причуды полоумных звёзд пережили!

И, натурально, - всех мигом на ноги! К вечеру этого самого Паустовского - уже полуживого, умирающего в дешёвой больнице, - разыскали. Объяснили суть нужной встречи. Но он отказался. Потребовали! Не вышло. И вот пришлось - с непривычки неумело - умолять! Умолили…

При громадном скоплении народа вечером на сцену ЦДЛ вышел, чуть пошатываясь, худой высокий старик. А через секунду на сцену вышла легендарная звезда, гордая валькирия, подруга Ремарка и Хемингуэя, - и вдруг, не сказав ни единого слова, молча грохнулась перед ним на колени. А потом, схватив его руку, начала её целовать, и долго прижимала к своему лицу, залитому абсолютно не киношными слезами. Весь большой зал беззвучно застонал и замер, как в параличе. И только потом вдруг - медленно, неуверенно, оглядываясь, как бы стыдясь чего-то, - начал вставать. И встали все. И чей-то женский голос негромко выкрикнул что-то потрясённо-невнятное, - зал сразу прорвало бешеным водопадом рукоплесканий!..

А потом, когда замершего от неожиданности Паустовского усадили в старое кресло, и зал, отбив ладони, затих, Марлен Дитрих тихо объяснила, что прочла она книг немало, но самым большим литературным событием в её жизни считает рассказ советского писателя Константина Паустовского "Телеграмма", который случайно прочитала в переводе на немецкий в каком-то сборнике, рекомендованном для чтения немецкому юношеству.

Быстро утерев бриллиантовую слезу, Марлен сказала очень просто: "С тех пор я чувствовала как бы некий долг - поцеловать руку писателя, который это написал. И вот - сбылось! Я счастлива, что успела это сделать. Спасибо вам всем - и спасибо России!"…

Вот, собственно, и вся история. Как часто мы обманываемся насчёт Запада! И как трудно иногда разглядеть за гламурным блеском недоступной звезды трепетно бьющееся человеческое сердце. Доброе и отзывчивое.

А вообще, - как же это круто - у с п е т ь выполнить свой долг!